— Да… — нерешительно сказала Наташа.

Андрей Иванович покачал головой:

— Никакой травы там нет.

— Как же так, а цветы?..

— И цветов нет. Все это, друзья, скопления грозных радиоактивных минералов. Они-то и явились поводом для легенд, сложенных о Вае. Это те злые духи, от которых когда-то в панике бежали люди и которые надолго сделали Ваю проклятым местом.

Отряд остановился. Андрей Иванович подошел к «зеленой полянке» и счистил молотком зеленый налет, покрывавший каменистую почву. Под ним показался черный смолистый камень, похожий на те тяжелые кругляшки, которые они обнаружили под развалинами древней башни.

Геолог выбил кусок смолистого минерала и подал его Саше:

— Вот она, главная урановая руда — уранинит. Сейчас ее ищут геологи всего мира. А здесь ее, по-видимому, немало.

Саша взял в руки черный камень. По внешнему виду он напоминал обломок черной смолы, но был чрезвычайно тяжелым и имел чуть заметный фиолетовый оттенок.

— А эти зеленые и желтые минералы?.. — вступила в разговор Наташа.

— Это тоже урановые минералы: зеленый — торбенит, а желтый и оранжевый — тюямунит. Оба они относятся к группе так называемых урановых слюдок. Посмотрите на них поближе. Они в самом деле похожи на слюду. Имеют такой же блеск, такую же примерно твердость, так же легко расщепляются на тонкие листочки. Только цвет у них своеобразный. У торбенита он действительно. напоминает цвет молодой травы. А тюямунит — вообще один из самых ярко раскрашенных минералов. Но не в них здесь дело! Торбенит и тюямунит — минералы вторичные. Они образуются за счет поверхностного изменения уранинита и большого практического значения не имеют. Зато в ходе поисков урановых руд они оказывают неоценимую услугу. Помнишь, я говорил тебе, какое значение имеют для геологов малахит и азурит. Вот такую же роль играют и торбенит с тюямунитом. Сам уранинит — довольно незаметный минерал. К тому же он очень похож на многие другие черные минералы. А вот его яркие продукты изменения сейчас же бросаются в глаза даже непосвященным людям. Ну, а что касается уранинита, то вы, надеюсь, сами понимаете, какое значение он имеет сейчас.

— Да! — воскликнул Саша. — Кто этого сейчас не знает!.. Но неужели только это и составляет тайну реки Злых Духов?

— А ты как думал, что здесь действительно какие-то духи обитают? — сказал Андрей Иванович, рассматривая поданный ему Петром Ильичем образец минерала.

— Нет, этого я не думал. Но слишком уж как-то все просто…

— В природе, Саша, все просто. Мы уже как-то говорили об этом с Наташей. Здесь нет ничего сверхъестественного. Все дело в том, что многого люди еще не знают.

— А как же легенда?

— Что ж, легенда, пожалуй, имеет вполне реальную основу. Радиоактивное излучение очень вредно для здоровья. Оно действительно может лишить человека и красоты, и силы. Трагедия же здешних обитателей заключалась в том, что они, по-видимому, вытачивали из уранинита амулеты и носили их при себе. Иначе. чем объяснить, что возле скелетов мы обнаружили уранинитовые кругляшки? Но дело не только в этом. Рисунок, который мы видели у водопада, покрыт светящейся глазурью. Такие глазури известны у многих народностей. Изготовляются они также из урановых минералов. Следовательно, и здесь они имели дело с соединениями урана. Все это и явилось причиной тяжелой лучевой болезни, которая постепенно погубила многих жителей Ваи.

Андрей Иванович взял камень из рук Саши и посмотрел по сторонам.

— А вон и древняя выработка, из которой они брали уранинит для своих амулетов, — сказал он, показывая на небольшое полузасыпанное отверстие, уходящее под каменистый обрыв.

Саша сейчас же направился к нему.

— Назад! — громко крикнул геолог, бросаясь за ним следом.

Но Саша и сам уже пятился обратно, не спуская глаз с черного зева подземелья. Лицо его побледнело, а взгляд застыл, прикованный к страшному отверстию в обрыве. Там, в глубине небольшой штольни, выбитой в черном камне, он увидел две скрюченные человеческие фигуры с оскаленными зубами и ярко горящими глазами. Казалось, будто холодное пламя полыхало в глубоко ввалившихся глазницах этих призраков. Такое же зеленоватое пламя вырывалось из их перекошенных ртов и даже пробегало по кончикам пальцев их длинных, вытянутых вперед рук.

— Андрей Иванович! — прошептал Саша сдавленным голосом. — Там…

Геолог рывком оттолкнул его от штольни и направил в отверстие луч своего фонарика.

— Ой! — в испуге закричала Наташа, бросаясь а сторону, а Петр Ильич побледнел и попятился назад…

Холодный мелкий дождь уныло шумел над лагерем. Тоскливо было и в небе, и на земле. Но еще тоскливее было на душе у Валерия. Он сидел с удочкой на берегу Лагерной и уже много часов подряд, несмотря на дождь и непогоду, глядел на черную неприветливую воду. Поплавок его давно прибило к полузатопленной коряге. Удилище беспомощно свалилось в прибрежную траву. А он все смотрел куда-то вдаль, не замечая на дождя, ни холодного ветра. Мысли его снова и снова возвращались к тому дню, когда неделю назад из лагеря отправились вниз по Вае плоты второй экспедиции.

Погода в тот день тоже не баловала путешественников. Дул сильный ветер, и время от времени накрапывал дождь. Но какая веселая суетня стояла с утра в маленьком лагере! С какой теплотой прощались все с Алексеем Михайловичем…

А он, Валерий, стоял один в стороне, и никто даже не вспомнил о нем. Только Петька как-то мимоходом, словно стыдясь, торопливо пожал ему руку и тотчас же сбежал вниз, к плотам, Остальные даже не обернулись в его сторону.

Валерий вздохнул, и плечи его еще больше опустились под тяжелым брезентовым плащом. Ну, Сашка, положим, зол на него. Андрей Иванович также невзлюбил его с самого начала. Но Наташка!.. Ведь она так хорошо относилась к нему все время. А в то утро она будто и не вспомнила о нем…

Но почему? За что все они так ненавидят его? За то, что он съел шоколад? Но разве это такое уж большое преступление? Ведь он так хотел есть! А шоколад был прямо у него в руках. Только открой рюкзак и… Он и боролся с искушением. Долго боролся. А потом не выдержал… Он не хотел съесть его целиком. Думал только откусить маленький кусочек, потом еще капельку, а потом… Черт его знает, как он съел весь шоколад! Приди они тогда к костру пораньше — не случилось бы этого. А они, как нарочно, оставили его одного. Ну, не выдержал он! Не выдержал! Так разве за это можно считать человека преступником? Нет, дело не в шоколаде!

А может, они злятся за то, что он ушел от них тогда. Но зачем он был им нужен? Разве он мог им в чем-нибудь помочь? Что толку, если б он остался с ними? Правда, он взял ружье. Но ведь это ружье вовсе не принадлежало Андрею Ивановичу. После того, как они потеряли плот, оно стало общим, как и все, что у них осталось. И вопрос еще, кто имел на него больше прав: Андрей Иванович, взрослый мужчина, опытный таежник, или он, Валерий, мальчишка, ни разу еще не побывавший в тайге. Нет, и за это его нельзя считать преступником.

Но почему же они возненавидели его? Почему Наташка не хочет с ним даже разговаривать? С чего все это началось?

Валерий снова — уже в который раз! — начал перебирать в памяти события последних недель. Сначала все было так хорошо. Она сама попросилась поехать с тем отрядом, где был Валерий. Специально для него она выколотила из сланцев самый красивый гранат. Она просто таяла от радости, когда он обещал написать для нее поэму. А ее глаза… Они просто сияли, встречаясь с его взглядом! Она даже сказала ему…

Валерий напряг всю свою память. Что же она сказала ему там, на мысочке, перед тем как пуститься бежать к красному уступу? Он старался вспомнить это уже много дней. Словно от того, что сказала тогда Наташа, зависела вся его дальнейшая жизнь. Но слова ее стерлись в памяти Валерия, покинули его так же, как и сама Наташа.