— А если не отпущу? — мягко спросил Ол и придвинулся еще ближе.

— Тогда я изо всех сил наступлю тебе на ногу! — заявила Макси.

Ол некоторое время смотрел на нее, широко раскрыв глаза, а затем расхохотался.

К великому удивлению Макси. Ей, конечно, не особо понравилось то, что он от всей души потешается над ней. Но сам факт, что он вообще смеется, был для нее большой неожиданностью. Она так давно не видела его улыбки! И тем более не могла припомнить, когда он последний раз так раскатисто смеялся.

Когда Ол вволю отсмеялся, он взглянул на неё с высоты своего роста и немного ослабил хватку, хотя и не совсем отпустил Макси.

— Хочу предупредить тебя заранее, что на мне очень дорогие итальянские туфли ручной работы.

— Если ты меня не отпустишь, через секунду они станут раздавленными итальянскими туфлями ручной работы, — заявила Макси, не совсем понимая, что изменилось в их отношениях, но ощущая, что момент опасности миновал.

Опасности… У нее не было сомнения, что Ол намеревался поцеловать ее до того, как она рассмешила его. А он редко отказывался от своих намерений. И один Бог знает, как бы она сама отреагировала на это.

Ол сделал шаг назад, освобождая Макси. Теперь девушка могла свободно вздохнуть и расправить плечи. Ее тело еще хранило тепло пальцев Ола, и ее кожу легонечко пощипывало там, где он касался ее всего несколько мгновений назад. Макси казалось, что она переболела Олом, что она избавилась от своих исступленных чувств к нему, но, видимо, все не так просто…

Она тяжело вздохнула, прежде чем осмелилась снова посмотреть в сияющие весельем серые глаза своего бывшего мужа.

— Давай вернемся к нашим баранам.

— Давай, — сказал Ол, и его взгляд стал строже. — Врачи считают, что в данный момент бабушку нужно оберегать от переживаний любого рода, что требует от нас некоторых совместных усилий.

— Совместных? — словно эхо повторила Макси. — Ты думаешь, что это возможно? Как мы сможем вести себя естественно после всей той неправды, которую ты наговорил Эвелине про нас?

Было заметно, что Ол с трудом сдерживает раздражение.

— Пойми, мне тогда не было времени рассуждать логично. Я был больше обеспокоен состоянием здоровья Ба, чем тем, как мне потом придется выкручиваться.

— Я рада, что все обошлось и Эвелине уже лучше, но создавшуюся проблему нужно срочно решать.

— Я объяснил тебе, как ее можно решить, — с уже видимой досадой произнес Ол.

— Повтори еще раз.

Макси все поняла и с первого раза, но ей хотелось быть абсолютно уверенной в том, что Ол не постарается обвести ее вокруг пальца в последний момент.

Ол посмотрел на нее с подозрением, видимо удивляясь ее непонятливости.

— Я позабочусь о том, чтобы наша корпорация купила землю Слейтеров…

— … по завышенной цене, — подсказала Макси.

Щеки Ола сердито вспыхнули. Ему явно не понравилось, что Макси перебила его.

— По завышенной цене, — тем не менее подтвердил он. — Этого хватит, чтобы оплатить все долги Слейтеров. И должно в какой-то мере компенсировать тот моральный урон, который из-за нашей семейной ситуации понес твой жених, лишившись на время твоего общества. Ты, в свою очередь…

— Эта часть нашего договора волнует меня больше всего, — опять прервала его Макси.

— Ты, в свою очередь, — твердо продолжал Ол, — будешь делать вид, что мы с тобой помирились. Это будет продолжаться до тех пор, пока бабушка не окрепнет достаточно, чтобы узнать всю правду.

— Да ведь это шантаж чистой воды, Ол. Ты хоть понимаешь это?

Ол недовольно поджал губы, и его серый взгляд пронзил ее насквозь.

— Это — взаимовыгодное соглашение, — отрезал он.

— Ага, ты это так называешь? Интересно! Не льсти себе обтекаемыми формулировками! Это шантаж, и ничего больше! — настаивала на своем Макси.

— Как хочешь, так и называй… — устало пожал плечами Ол. — Мне нужно знать главное — каков твой ответ.

Макси несколько долгих минут смотрела на Ола, не отрываясь, пытаясь выглядеть такой же загадочной, каким ей всегда казался Ол. Вряд ли это у нее получилось в полной мере, но она все же насладилась неуверенностью своего собеседника, в которой тот ни за что не признался бы, но которая читалась в напряжении его плеч и застывшем взгляде.

Больше всего Макси злило, что Ол, похоже, искренне верил в то, что он должен заплатить Макси за проявленную заботу и участие к бабушке. Но Макси знала Эвелину уже пятнадцать лет и любила ее не меньше, чем сам Ол. Бабушка была первой в ее жизни женщиной, которой она могла поверять свои тайны. То, что Ол находится сейчас в полной уверенности в том, что он должен покупать ее любовь и верность бабушке, было не только обидно, но и оскорбительно. Что ж, зато она таким образом может помочь Майклу, ведь он недвусмысленно дал ей понять, как для него важна эта сделка…

— Хорошо, я согласна, — наконец негромко произнесла Макси.

Ол кривовато улыбнулся.

— Наверное, это мое предложение вытащить семью твоего сердечного дружка из долговой ямы помогло тебе принять верное решение?

Спокойное выражение лица Макси не изменилось, но выражение глаз стало жестче.

— Делай то, что ты считаешь необходимым в этой ситуации, а я выполню оговоренные условия со своей стороны. А сейчас я бы хотела зайти к бабушке попрощаться.

— И это все?

Ол был явно удивлен ее уверенным спокойствием.

— Ты ожидал борьбы?

— Ну, если не борьбы, так чего-то в этом роде, — сказал Ол, слишком озадаченный, чтобы сохранить свое пресловутое хладнокровие.

— Ты ведь собирался на меня немного нажать, чтобы получить согласие, верно? — осведомилась Макси. — А я не люблю, когда на меня давят. К тому же я, как ты выразился, уже повзрослела. По собственному опыту знаю, что нужно экономить силы, избегая бесполезной борьбы.

Растерянное выражение лица Ола говорило о том, что он проиграл этот раунд, хотя еще и не осознал этого. Но его проигрыш вовсе не означал, что она одержала окончательную победу.

Создавшаяся ситуация не обещает быть легкой. Ведь ей придется встречаться не только с бабушкой, но и с тем же Олом. И с дедушкой тоже. Сегодня Макси поняла, что никто из них не забыл о том, что произошло два года назад.

И как же все это объяснить Майклу?!

— Когда ты постриглась?

Макси только что ушла от бабушки, пообещав ей прийти завтра. Она спускалась по лестнице, радуясь, что ей удалось избежать встречи с другими членами своей семьи, когда холодный голос дедушки заставил ее остановиться. Она повернула голову и увидела, что он стоит, прямо и грозно, в дверях гостиной.

— Полгода назад, — сказала Макси, напустив на себя неприступный вид.

— А… — протянул Макс Кемпбелл понимающе.

Макси знала почти наверняка, что означало его «а…». Полгода назад их развод с Олом вступил в силу. Через пару недель после этого она познакомилась с Майклом. Где-то между этими двумя датами она пошла в парикмахерскую и попросила состричь свои великолепные рыжие волосы длиной до пояса.

Сначала пожилой итальянец, который ее стриг, пришел в ужас и наотрез отказался портить такую красоту, данную ей от природы. Но Макси была непреклонна. Эмоциональные восклицания мастера не заставили ее переменить свое решение. Когда через час она вышла на улицу, из витрин магазинов на нее смотрела незнакомая молодая особа с мальчишеской стрижкой, строгость которой смягчали лишь завитки на лбу.

Как ни странно, Ол ничего не сказал о ее новой прическе, хотя не мог ее не заметить.

— Мне всегда нравились твои волосы. Их цвет напоминал мне листья бука.

— Не могла же я всегда оставаться восемнадцатилетней… — пробурчала Макси, чувствуя себя неловко.

— Как ни странно, когда тебе было восемнадцать, с тобой было гораздо меньше проблем, — усмехнулся дедушка, хотя его глаза все еще оставались строгими.

Щеки Макси вспыхнули, словно лампочки, и она раздраженно воскликнула:

— Ты всегда…