– Ты очень красивая, Ирма, – услышала она чей-то шепот. – Очень. Но мне тебя нисколько не жаль.

– Не жаль? – Ирма вдруг округлила глаза. – А почему меня должно быть кому-то жаль?

На нее по-прежнему смотрели те же глаза. Так это не сон?

– Ты такая хорошенькая. Ты могла бы ничего подобного не делать…

– А кто тебе сказал, что мне это не нравится? – Ирма села.

– Погоди, не дергайся. – Салли положила ей руку на грудь, укладывая обратно на кушетку.

Горячая волна прокатилась по телу Ирмы от этого простого прикосновения. Из глубин памяти выплыла сценка из детства. Громкий заливистый смех девочки, женский смех, теплые, возбуждающие руки… И такая же волна, странная, горячая, которой не было названия. А теперь есть. Ирма знала, что это.

Она легла обратно и пристально посмотрела в темные глаза.

– Что ты со мной делала? – хрипло выдохнула Ирма.

– А тебе разве не понравилось? – В глазах появилась усмешка, голос был низкий, тихий. – А мне казалось, ты просто таяла от удовольствия. Я проверяла…

– Да ты что? – Ирма порозовела.

– А что? Если тебе было хорошо…

– Но… Кто ты?

– Я – Салли, твой доктор.

– Ты занималась мной?

– Можно сказать и так.

– Ты работаешь у Миня?

– Да. Верно.

– И спишь с ним?

– Не только с ним.

– Понятно.

– Могу и с тобой.

– Но я не…

– Откуда ты знаешь? Никто ничего не знает, пока не попробует, дорогая. Ты разве знала когда-нибудь, что станешь курьером?

– Но я сама…

– И я сама. – Салли усмехнулась. Ирма спустила ноги с кушетки.

– Но я серьезно тебя спрашиваю, ты хорошо сделала свое дело? Ничего не выпадет? – Ирма строго посмотрела на Салли, а в голове было совсем другое. Как ей хотелось, чтобы Салли снова прикоснулась к ней. Она прошлась по комнате. Подошла к ней вплотную. – Ты уверена, что хорошо надо мной поработала?

– Да.

– Но ты не выглядишь мэтром… Салли пожала плечами:

– Я рано начала.

– И никак не можешь остановиться. Экспериментируешь. Везет мне на разные опыты!

– Я знаю, Иржи Грубов – твой муж. Он талант.

– Еще бы. Он просто гений. А ты давно тут сидишь?

– Сегодня или вообще?

– Сегодня.

– Ну, как сняли тебя с кресла, положили, я и сижу…

– Жди новых куколок. Они полетят сюда одна за другой.

– Ты не рассказываешь лишнего?

– Можно подумать, ты не сможешь отличить их. Салли тоже засмеялась:

– Ты веселая. Слушай, давай-ка не будем ходить вокруг да около. Пойдем выпьем?

– Это можно. Пошли.

Они направились в бар. Ирма прислушивалась к себе, пытаясь понять, как ведет себя ее тело. В желтеньких брючках и белоснежной рубахе, пузырящейся на горячем, слегка влажном ветру, в желтой панамке и темных очках, Ирма походила на стрекозу. Но тело говорило ей только об одном – рядом Салли, с которой можно получить невероятное удовольствие. Она пыталась злиться на себя, но справиться с собой не могла. В голове стучала одна мысль – этого ей Иржи не запрещал. Это не может повредить ее делу.

В баре было полутемно. Благовония курились и здесь.

Минь не мог жить без ароматов. Голова Ирмы приятно поплыла.

Салли склонилась к ней и шепнула:

– Ты мне очень нравишься, Ирма. Понимаешь? Ирма посмотрела на нее бездонными холодными серыми глазами и медленно кивнула:

– Понимаю, сестра.

– Хочешь?

Ирма отпила виски, пристально посмотрела в темные, почти агатовые глаза. В них светился огонек, который, казалось, разгорался, трепеща и обещая. Голова все больше кружилась. Ох, этот Минь, в его владениях переселяешься на небеса, и чувствуешь себя совершенно свободной, и хочешь быть счастливой. Сердце Ирмы забилось сильнее. Она давно хотела познать то, что еще оставалось для нее не познанным. К тому же, участвуя в эксперименте, она не видела другого варианта получить удовольствие, которого жаждет. Она медленно кивнула, не отрывая взгляда от Салли. Та потянулась к ней, Ирма обратила внимание, какая тонкая, но крепкая рука – рука хирурга с сильными пальцами и аккуратными ногтями.

– Да.

Не допив виски, они поднялись и вышли из прохлады бара. Молча направились к Салли в номер.

Ирма улыбалась – она не делает ничего, о чем предупреждал Иржи. Этого он не запрещал.

Хотя мог ли он предположить подобное?

Комната Салли оказалась большой и светлой. Оранжевые занавески на окне золотили все вокруг, огромная кровать посредине казалась покрытой золотистым песком. Тихая музыка, неизвестно откуда лившаяся, напоминала шепот моря.

Огромные букеты в вазах, расставленных повсюду, благоухая, наполняли комнату. Салли подошла к Ирме. Взяла ее руку, тонкими пальцами провела по ней от запястья к плечу. Ирма вздрогнула, сердце забилось чаще. Потом пальцы Салли пробежались по тонкой белой шее Ирмы.

– Как ты прелестна, сестра. – Салли покачала головой. – Ты безукоризненна. Ты создана для наслаждения. Я научу тебя получать настоящее…

У Ирмы перехватило дыхание. Такого она не испытывала давно.

Салли расстегнула три пуговицы рубашки, она соскользнула с плеч. Под ней не было ничего.

– О, дорогая сестра. Я видела тебя всю, когда занималась тобой. Я знаю тебя лучше, чем ты себя. Расслабься… Пойдем…

Горячая волна под тихую музыку на песчаного цвета простыне захлестнула Ирму… Больше она не думала ни о чем, качаясь в волнах страсти…

Солнце зашло за горизонт, занавеси на окне поблекли, потом потемнели. Простыни больше не были ровными песчаными, аромат цветов стал терпким, а музыка глуше. Отдыхая от удовольствия, Ирма повернулась лицом к Салли и сказала:

– Тебя мне послал сам Господь.

– Едва ли, сестра. – Она засмеялась. – Скорее всего кто-то из преисподней. – Она обняла ее и крепко поцеловала в губы.

– Ты не понимаешь, о чем я подумала.

– Боюсь, понимаю. И я согласна…

– Неужели ты читаешь мои мысли, дорогая?

– Мы просто очень похожи, сестра, и обладаем тем, что можно соединить и сделать вместе то, чего мы хотим обе.

Салли Гриффит была опытным врачом.

– Я работала в Хьюстоне, – рассказывала она Ирме. – Потом мне осточертели чужие кишки, у меня были деньги, и я решила поехать посмотреть мир. Я насмотрелась и на мир, и на все остальное. Я поняла: в этом мире главное – деньги. Без них нет никакого смысла жить.

Ирма засмеялась.

– Не думала, отправляясь сюда, что загружусь настолько основательно, Салли…

– Да, сестра. Я же стараюсь.

– Слушай, Салли, а что ты искала, катаясь по миру?

– Что я искала? Все мы ищем одно и то же – себя. Мы рождаемся и теряем себя, свою исключительность в мире других. Каждому хочется быть единственным, неповторимым. Ты согласна со мной? Я знаю, согласна. Не таким, как все. Но, приходя в мир людей, ты становишься одним из миллиардов. Кого-то это вполне устраивает. Ему даже теплее в такой толкучке, но не нам с тобой, Ирма. – Она помолчала. Потом провела рукой по волосам Ирмы. – Я познала все. И выбрала, что мне подходит, что больше всего нравится. Понимаешь, все запреты – церковные, общественные – созданы для одного: вогнать нас в рамки, в систему, чтобы проще управлять. Кто понимает это – вырывается и выходит за рамки. Их вталкивают снова, чтобы не дать узнать про это другим. Но мы-то с тобой знаем, потому нам ничего не страшно. – Потом Салли бросила взгляд на Ирму и задала неожиданный вопрос; – А как ты думаешь, Иржи кто – добрый гений больных и несчастных или естествоиспытатель?

Ирма обратила к ней бездонные глаза, но молчала.

– Я не верю, что человек, одержимый какой-то идеей, способен ставить опыты в чистом виде, – ответила Салли на свой вопрос. – Невольно, поддаваясь искушению доказать самому себе справедливость того, что сам придумал, он обязательно подтасует факты.

Сердце Ирмы сильно забилось. Салли произнесла вслух именно то, о чем она думала не раз, но у нее не было возможности узнать точный ответ.

Ирма вернулась домой в назначенный день. Иржи сам встречал жену в аэропорту. Завидев издали тоненькую фигурку, он взволнованно потирал руки. Ну как, как? Все ли получилось? Одно дело придумать план, технически исполнить его, но главное – курьер. Его организм. Его выдержка.