– Спасибо, Рауди. – Брэд ответил на рукопожатие. – Вообще-то я не прочь, чтобы вы все трое помогли нам.

Рауди, то ли возмущенный, то ли задетый за живое, оглядел остальных.

– Естественно, вы будете главным, – заверил его Брэд. – Но для начала хотелось бы побольше узнать о своих будущих работниках. Не возражаете, если мы зададим несколько вопросов?

– А платить будете?

– Разумеется.

Рауди назидательно вытянул палец.

– Они люди деловые, свою выгоду знают. Моя ставка – тысяча двести долларов в час.

– Но ведь это всего одиннадцать центов, – подала голос Андреа.

Все, кроме Энрико, который по-прежнему разглядывал Ники с двусмысленной улыбкой, повернулись к ней.

– В секунду, – пояснила Андреа извиняющимся тоном. – Тридцать три цента в минуту разделить на три. По выходе отсюда я хочу купить новую машину и красивое платье в придачу. – Лицо ее сморщилось, и из правого глаза выкатилась слеза. Она всхлипнула и стерла влагу со щеки. – Извините, извините, извините…

– Да что там…

– Чушь! – вскричала Андреа. И снова перешла на полушепот: – Извините, извините, извините. Пожалуй, я для начала душ приму.

– Веди себя прилично, Мозги. Меня назначили старшим, и я не потерплю таких сцен. – Рауди вздохнул. – Ладно, поделимся. Тысяча двести долларов на троих.

Они так быстро меняли позицию, так стремительно двигались в новом направлении, чувства так резко отражались на их лицах, что Брэд не поспевал за этим калейдоскопом эмоций и действий.

Пусть по-детски, но каждый из них обладал способностями, которые заставляли его ощущать свою неполноценность.

«И впрямь похожи на гениев. Голова кругом идет».

– Боюсь, нам нечего предложить вам, кроме благодарности, – отозвался наконец Брэд.

Похоже, и Рауди, и Андреа были поражены. Даже Энрико повернулся.

– Но вам это зачтется. Ведь вы поможете нам спасти жизнь очередным жертвам Коллекционера Невест.

– Коллекционера Невест? – Рауди шагнул вперед. Теперь он был весь внимание. – Расскажите нам все, что знаете. Это кто, серийный убийца?

– Сначала вопросы зададим мы. – Брэд поднял руки вверх. – Так будет справедливо, согласны?

Взгляд Андреа метнулся куда-то за спину Брэда. Он непроизвольно оглянулся.

На пороге стояла молодая хрупкая шатенка лет двадцати пяти. Черты лица четко очерчены – маленький нос, мягкие пухлые губы, светло-карие, блестящие, полные жизни глаза.

Брэд невольно потупился. Женщина невысока ростом, одета в потертую синюю фуфайку «Найк». Джинсы обрезаны на пару сантиметров выше старых парусиновых теннисных туфель белого цвета.

Она стояла, опустив руки по швам, с видом невозмутимым, но неуверенным, так, словно ее сильным порывом ветра может снести. Кожа на руках бледная, ногти на большинстве пальцев Брэду были не видны, но на больших обгрызаны. В отличие от Андреа она вообще не пользовалась косметикой, даже несколько красных пятен на лбу – следы от угрей – не были припудрены.

Испытующий взгляд новоприбывшей пронизывал насквозь. Выглядела она бесстрастно, словно не могла решить, как отнестись к присутствию гостей.

– Это Райская Птичка, – объявил Рауди.

– Означает ли это, что нам придется делиться и с ней? – недовольно спросила Андреа. – Получается всего лишь восемь и три десятых цента в секунду.

– Мы тут собираемся помочь ФБР расколоть одно дело, – пояснил Рауди. – А Райская Птичка хорошо разбирается в мертвецах.

Брэд затруднился бы сказать, что заставило его пульс биться чаще: слова Элисон про Райскую Птичку или то, как молодая женщина на него посмотрела, – но в любом случае он поймал тебя на том, что не может оторвать от нее глаз. Райская Птичка.

Она отвернулась, подошла к Андреа и опять нерешительно взглянула на Брэда. А он не мог отделаться от мысли, что провалился в заячью нору и очутился в Стране Чудес, у Алисы. Утверждения директрисы, будто все это исключительно развитые индивиды, сбило его с толку. Если услышать этот странный разговор на улице, любой прохожий решил бы, что все четверо просто чокнутые.

«Впрочем, так оно и есть, – напомнил он себе с убежденностью, неприятной ему самому. Налицо классические симптомы шизофрении: паранойя, галлюцинации, зрительные и слуховые, голоса и угрозы. Упорное стремление Андреа встать под душ, мания величия у Рауди и Казановы…»

– Полагаю, Элисон не против, чтобы вы присоединились к нам, – сказала Ники. – Спасибо, что пришли. Какое у вас чудное имя. А меня зовите просто Ники.

Райская Птичка промолчала.

Брэду сразу стало ясно, что эта невзрачная копия Андреа, должно быть, вполне уютно чувствует себя в собственной скорлупе, но испытывает неловкость, когда ее оценивают со стороны. При внешнем спокойствии от молодой женщины исходили волны беззащитности подобно жару в пустыне.

– Привет, Птичка, – кивнул он и повернулся к остальным: – Что ж, начнем. Расскажите о себе. О своих… дарованиях.

– Ах вот оно что, вот оно что, – затараторил Рауди. – Вы хотите знать, что нас делает чокнутыми, не так ли?

– Вовсе нет, – шагнула вперед Ники. Чувствовала она себя в этой компании вполне непринужденно. – Мы знаем, у вас чрезвычайно высокий ^. И все вы одарены редкими способностями. Или директриса заблуждается на ваш счет?

Присутствующие внимательно посмотрели на Ники, словно убеждаясь в серьезности ее слов. Решив, что так оно и есть, все, кроме Райской Птички, заговорили в голос, перебивая друг друга.

Ники улыбнулась и подняла руки.

– Начнем с вас, Рауди.

– Естественно. – Он покосился на опоздавшую. – Директриса назначила меня старшим, Птичка. – Та промолчала, и он продолжил: – Рост у меня метр семьдесят семь сантиметров, мне сорок лет, и в этом закрытом учреждении я нахожусь семь лет. Кто-то называет меня холериком, и верно, по природе я лидер, но главные мои достоинства лежат в иной сфере. Это перцепция и дедукция. Большинство обычных дел, по поводу которых со мной регулярно консультируется ФБР, решаются легко, достаточно применить алгоритм, помогающий выделить ключевые улики. Еще я участвую в нескольких крупных операциях, раскрывать суть которых не имею права.

Он замолчал и поправил сбившуюся набок бабочку. Брюки у него были коротковаты и обнажали черные кожаные туфли, в которых не хватало одного шнурка. В своей мании величия образцом он явно выбрал Шерлока Холмса, хотя Брэду трудно было представить его расхаживающим с увеличительным стеклом и трубкой.

– Спасибо, Рауди. – Ники перевела взгляд на Казанову.

Не ожидая дальнейших поощрений, тот заговорил:

– Меня зовут Энрико Бартоломью, тридцать два года…

– Тридцать восемь, – перебил его Рауди.

– Или тридцать семь, точно не помню, – не смутившись, продолжал Энрико. – Меня называют шизофреником, но я не устаю напоминать, что все воины и любовники – шизофреники. Элисон говорит, не все женщины способны оценить по достоинству опытного, бесстрашного любовника. Но по-моему, она не права. Вот вы, например, Ники, что скажете? – Он лукаво улыбнулся.

«Интересно, от скольких женщин получал Бартоломью пощечины за последнее время?» – хмыкнул про себя Брэд.

– Затрудняюсь ответить, Энрико. Могу сказать лишь, что мне интересны мужчины одновременно сильные и добрые.

– Касс пытался назначить свидание жене президента, когда она приезжала в Денвер, – с хитрой усмешкой заметила Андреа. – Его посадили в тюрьму.

– Не слишком умной она оказалась, – улыбнулся Энрике. – Ее и женщиной-то назвать трудно. Не знаю, что я в ней нашел. Как вы сегодня вечером, свободны?

– Увы, занята. Но все равно спасибо, что спросили. Теперь ваша очередь, Андреа.

– Мне девятнадцать. Сюда попала год назад. Маниакальная депрессия. Биполярная. ННС – невроз навязчивых состояний. Вундеркинд-эрудит. Но последнее не совсем так.

– Чушь, – перебил ее Рауди. – Она у нас самая яркая. Следить за своей внешностью еще не значит быть идиотом.

Андреа виновато улыбнулась и пошевелила пальцами. Ногти у нее были выкрашены в зеленый цвет.