— Мне очень жаль, мистер Келлер. Но все так, как я вам говорил. Люди бывают очень странные.

Прижав нож к горлу Джека, он начал давить на его грудь. Джек почувствовал, как его ступни отделяются от пола. Край парапета резал поясницу. Верхняя половина его тела повисла над пропастью.

— Вы тоже упадете, мистер Келлер. Вы можете упасть легко, а можете не очень легко, но вы упадете.

Это сбывалось. Парапет в итоге выигрывал сражение. Треклятая метровая стена одерживала победу. Край пропасти тянул Джека к себе, он звал его. Скоро Джек узнает, как это — ответить на зов. Скоро он будет падать. Лететь. Он станет Икаром. Он будет беспомощен. Он будет кричать…

Когда он услышал голос, то решил, что это ему мерещится. Но он понял, что Брайан тоже что-то услышал, потому что перестал с такой силой давить на грудь Джека и повернул голову.

«Это невозможно, — лихорадочно думал Джек. — Этого просто не может быть».

Но это было. Несомненно было. Они оба услышали голос Грейс — дрожащий, испуганный голос.

— Помоги мне. — И снова: — Помоги мне.

Брайан схватил Джека за рубашку и поволок к углу балкона, к тому месту, откуда упала Грейс. Не отпуская Джека, он перегнулся через парапет. Джек пытался не смотреть, но ему пришлось. То, что он увидел, было во много раз хуже всех ударов, которые он получил от Брайана.

Грейс не разбилась насмерть. Она в отчаянии прижималась к одной из каменных горгулий, торчащих под крышей дома, обхватив шею горгульи руками и ногами. Вывихнутое запястье не позволяло Грейс подтянуться, но сила воли не давала ей отпустить руки и упасть.

— Помоги мне, Джек! Пожалуйста, помоги мне! — кричала она.

Джек заметил на губах Брайана едва заметную усмешку.

— Хорошая мысль, как вы думаете, мистер Келлер? — А когда Джек заплывшими глазами посмотрел на него с немым вопросом, Брайан добавил: — Ступайте, помогите ей.

Джек не помнил, как оказался там, где бывал только в самых страшных кошмарах. Он стоял на парапете, на высоте в восемнадцать этажей над Мэдисон-авеню. И никакой страховочной сетки внизу.

Это было хуже любых галлюциногенов. Он не мог избавиться от нахлынувших видений, не мог прогнать сковавший его страх. Ему опять было десять лет; его мать только что выкинули из окна. Он висел, вцепившись в ногу Регги Айверса, за окном офиса на семнадцатом этаже. Внезапно он услышал громкий шум внизу: проезжающие мимо машины, дикий вой сирен, сердитые крики уличных торговцев. Улица рванулась ему навстречу. Она стала похожей на бетонный ковер-самолет. Яростно мигали светофоры, небо наполнилось яркими красными, желтыми и зелеными вспышками. Джек запрокинул голову. Увидел прямо перед собой палящее солнце и понял, что сейчас упадет, что это конец. Его видения и какофония шумов соединились в удушливую, давящую черноту. Джек начал терять сознание, но вот чья-то рука поддержала его, помогла выпрямиться.

— Иди, помоги ей, — услышал Джек.

На миг у него возникло такое чувство, словно он очнулся от страшного сна, но потом он увидел лицо Брайана и понял, что это не сон.

— Джек, прошу тебя, — вновь раздался голос Грейс. — Я больше не могу держаться.

Брайан кольнул Джека в ногу, заставляя его двигаться. Джек повернул голову, чтобы увидеть Грейс. Она вся взмокла от пота, покрылась пылью и отчаянно пыталась держаться за гротескную скульптуру. Увидев Джека, она ничего не сказала, их глаза встретились, и Джек кивнул. Он придет к ней.

Как только Брайан уколол его ножом Дома в левую ногу, правая нога инстинктивно скользнула вперед. Потом скользнула левая. Первый шаг. Он продвинулся на шесть дюймов по выступу. Джек затаил дыхание и приказал себе перестать дрожать. Правая нога снова скользнула вперед, потом левая.

Двенадцать дюймов.

— Джек, — проговорила Грейс. Ее голос звучал спокойно и тихо, не выдавая ее волнения. — Ты должен идти быстрее. Я могу соскользнуть.

Шаг. Еще один. Восемнадцать дюймов. И еще шаг. Двадцать четыре.

Он больше не слышал шума улицы и хриплого дыхания Грейс. Не осталось вообще никаких звуков, кроме стука его сердца.

Тридцать дюймов.

Тридцать шесть.

Он ушел на три фута от балкона. Нож перестал колоть его ноги. Брайан уже не мог до него дотянуться.

Правая нога Джека скользнула вперед. Потом левая… И он замер. Тянулись долгие секунды, но Джек не двигался. Он остановился.

— Джек, — произнесла Грейс.

И больше ничего не сказала. Она больше ничего не могла сказать.

— Идите, мистер Келлер.

Джек не отвечал и не двигался. Его тело окаменело. Единственное, что говорило о том, что он еще жив, — его грудь медленно вздымалась и опадала.

— Мистер Келлер, я вам сказал: не останавливайтесь. У меня мало времени. Вы же не хотите, чтобы я вас догнал.

Но он не мог пошевелиться. Его словно парализовало.

— Тогда иду я, — сказал Брайан. — И вы об этом очень сильно пожалеете.

Брайан положил руку на край парапета, медленно подтянулся и встал. Похоже, он совсем не боялся и не робел.

Джек повернул голову. Это было его первое движение за минуту. Он следил за тем, как Брайан делает первый шаг по выступу в его сторону.

И он подумал: «Теперь ты мой, ублюдок. Теперь ты точно мой».

Новый план Брайана был прост. Пусть Джек Келлер протопает, сколько сможет, а он будет просто смотреть. Он знал, что страх в конце концов одолеет этого человека. Он знал, что Джек сорвется с выступа, вот и все. Девчонка долго не продержится. А пока будут разбираться, откуда взялись два трупа, его уже и след простынет. К тому же они вроде как сами упадут. Ему даже подталкивать их не придется. Так что и убийства никакого не будет. И он спокойненько уйдет.

И тогда раз и навсегда все будет кончено.

Брайан не мог представить себе, что страх нарушит его план. Джек замер на месте и, казалось, готов был стоять вот так целую вечность. А чем дольше он стоял, тем вероятнее была неудача. Быстрота — всегда ключ к успеху. Кто это сказал? «Наверно, мой тренер, — подумал Брайан. — Но который? Тот малый из Виргинии. Ехидный, конечно, но порой он бывал прав. И насчет скорости он тоже был прав». Сейчас быстрота была очень нужна. Кто-то может явиться, чтобы разыскать полисменшу. Или домработница припрется. Брайан не мог так рисковать. Нужно было все поскорее закончить.

Он не боялся стоять на стенке шириной в один фут. Он совсем не боялся высоты. И не собирался падать. Все должно было получиться легко и просто. Подойти и легонько подтолкнуть. И помахать ручкой. А надо — так и с девчонкой можно поступить точно так же. Подойти к ней — и до свиданьица.

Брайан сделал первый шаг и очень удивился, когда Джек тоже шевельнулся. Он же застыл как каменный, а тут вдруг обернулся и поглядел на Брайана. И Брайану почудилось в этом движении что-то странное. В нем не было страха. Движение было чертовски уверенным и решительным. Только что был как парализованный, и тут — надо же! Он даже сумел заговорить. Что за черт? Что он там лепечет?

Что-то вроде:

— Держись, Грейс. Только держись.

А потом еще что-то сказал. Да что такое творится? На этот раз он спросил:

— Как твое колено, Брайан?

Чего? Его колено? Его больное колено? Как всегда, а что? Он опустил глаза, чтобы понять, что имеет в виду Джек…

Джек помнил, как после неудавшегося обеда с Кидом Брайан вышел из ресторана, прихрамывая. Он помнил, как после похорон Кида Брайан рассказывал, что травмировал колено, когда играл в команде Сент-Джонс-колледжа, и потерял стипендию. А всего несколько минут назад он сказал, что тренер в Виргинии объявил ему, что он не сможет больше играть из-за этой травмы колена. У Брайана Бишопа было слабое место. Настало время выяснить, насколько слабое.

Он дождался момента, когда Брайан опустил глаза, и понял, что больное колено — левое, потому что взгляд Брайана устремился именно туда. Он не стал больше ждать.

Джек сделал глубокий вдох и присел. Пока он неподвижно стоял на выступе, он пытался сообразить, как лучше сохранить равновесие, когда он сорвется со стенки, и все рассчитал правильно. Он нагнулся вправо, обеими руками ухватился за выступ, чтобы не сверзиться с него, и изо всех сил размахнулся правой ногой. Его ступня врезалась в левое колено Брайана, и он увидел, как боль исказила тупое, бесстрастное лицо убийцы. Брайан согнулся в поясе, а Джек начал распрямляться.