Сергей сомнамбулически запер дверь, сделал попытку пригладить волосы и вдруг, как будто впервые, обнаружил Лиду.

– О, как жизнь? Вчера ты что-то была неразговорчива.

– У нее муж пропал, – отрубила Света. – А ты вчера с ним общался.

– Му-уж пропал? Это плохо.

Сергей говорил врастяжку, как будто серьезно, но Лида уловила в его тоне что-то иное – глубоко скрытое, замаскированное. И снова ощутила страшное напряжение, которое уже испытала в его присутствии вчера. Если бы не шрам – она бы смогла убедить себя, что парень все забыл. Но шрам должен был напоминать о давнем несчастном случае каждый раз, когда Сергей смотрелся в зеркало. И хуже всего – тот делал вид, что ни о каком шраме понятия не имеет. «А это значит, он затаил злобу, – подумала она. – Уж лучше бы прямо высказал претензии, все было бы ясно».

– Нет, ничьих мужей я там не видел, – сказал наконец Сергей. – Ты имеешь в виду парня, который вчера подошел к нам во дворе? Андрея?

– Алексея. – Это было первое слово, произнесенное Лидой. – Вчера он не вернулся домой и до сих пор не позвонил. И на работе его сегодня нет. – Она повернулась к подруге: – Я поеду, все ясно. Ты обозналась.

– Постой! – вскочила Света. Она успела снять сапоги и теперь торопливо нашаривала тапочки. – Ты никуда не поедешь, пока он не признается! Черт-те что, получается, что у меня началась белая горячка, так, что ли? Скоро отца родного перестану узнавать?

– Это твои проблемы, – удивленно ответил брат. – Я лично ими не страдаю. И пил вчера только пиво, а его в «Трех товарищах» так разбавляют, что…

– Но ты же говорил с Алешей – я вас видела! – настаивала сестра.

В ее голосе звучала уже не уверенность, а что-то похожее на отчаяние. Лида задержалась у двери. Она хотела уйти, побыстрее покинуть этот дом – как всегда… Но что-то ее удерживало. Искреннее недоумение подруги? Странный, то ли снисходительный, то ли издевательский тон ее брата? В их споре что-то не складывалось, мелькала какая-то неясная тень, которая тревожила девушку и заставляла прислушиваться. Наконец, исчерпав все доводы, Света воскликнула:

– Какого черта, это был именно он! Я еще хотела подойти к вам, но меня как раз начали обслуживать в баре, а к стойке было не пробиться, не могла же я все бросить! А потом, когда я обернулась, вас там уже не было! Я не видела тебя после этого и решила, что вы вместе куда-то ушли!

– Сумасшедшая, – бросил Сергей. – Тебе нужно лечиться! Зачем бы я стал с ним говорить, даже если бы встретил? Мне до него дела нет.

– Нет? А зачем ты тогда намекал ему, что очень хорошо знаком с его женой?

Лида прерывисто вздохнула – именно этого она боялась, и это все-таки случилось. Она подошла к подруге и взяла ее за руку, будто в поисках защиты. Света крепко сжала ей пальцы:

– Не бойся, мы выбьем из него эту дурь. Ну, к чему были эти намеки? Алеша бог знает что мог подумать! Какие такие у тебя были отношения с Лидой, скажи на милость? Вы и виделись сто лет назад, один раз! – Она все больше заводилась, и в ее голосе снова звучали уверенные, агрессивные нотки. – Кто тебя за язык тянул там, во дворе? Ты же сам тогда нарвался, а теперь ищещь виноватых?

Сергей быстро и, казалось, машинально потер левую щеку. Кривой шрам побелел, а через секунду налился розовым цветом. Лида невольно отвела взгляд.

– Ни на что я не намекал, нужно же было как-то поддержать разговор, когда ты нас представила! Ну я и сказал, что хорошо знаю его жену. Про это, – его рука снова порывисто поднялась к лицу, будто ее дернул за ниточку невидимый кукловод, – я вообще не обмолвился!

– Нет, ты сказал еще кое-что! – возразила Света. – Ты сказал, что очень хорошо ее знаешь и часто вспоминаешь.

– А если это правда? – Сергей с непередаваемой улыбкой посмотрел на Лиду. Это была та самая, неподвижная и пугающая ухмылка, которую она уже видела когда-то… Которая и сейчас, под защитой подруги, приводила ее в смятение.

– Значит, не признаешься?

– У тебя проблемы, сестренка, – ответил он и ушел к себе в комнату.

Оттуда немедленно донеслась музыка – что-то классическое, похожее на духовные песнопения. Света, против ожидания, не пошла за ним – она покачала головой и как-то поникла.

– Если он уперся – уже ни за что не сознается, – сказала она. – Мы сразу неправильно взялись за дело. Я не должна была тебя привозить, нужно было поговорить с ним с глазу на глаз.

– Он в самом деле на что-то намекнул Алеше, когда ты их познакомила?

– Для меня это прозвучало как намек – я же знаю, что у вас случилось. А твой муж вряд ли что-то понял, разве что почувствовал… Ты ведь ничего ему не говорила?

– Конечно нет. – Музыка стала громче, теперь вступил орган. Лида ожидала услышать из комнаты Сергея любые мыслимые звуки, кроме этих. Они настолько не подходили к ее представлению о парне, что тоже казались рассчитанной издевкой. – Я бы ни за что в таком не призналась. Алеша, знаешь ли, и так был против, чтобы я к тебе ходила…

Это откровение вырвалось у нее неожиданно – Лида была настолько удручена более серьезными вопросами, что эта маленькая тайна вышла на свет сама собой. Но Света ничуть не удивилась. Она заметила, что давно подозревала о чем-то подобном, и хотя не заслужила такого отношения, но вполне может понять Алешу.

– Он ревновал тебя к каждому встречному столбу, – заявила она. – А раз мы лучшие подруги – то я для него была врагом номер один. Дурно на тебя влияю? Глупости. Он просто хотел заполучить всю твою любовь для себя одного!

– Не говори о нем в прошедшем времени, – попросила девушка. – Я и так думаю бог знает что…

Она попросила разрешения позвонить, набрала свой домашний номер. Никто не подошел к телефону – Вера Сергеевна, вероятно, куда-то отлучилась. Прощаясь с подругой, Лида попросила ее вытянуть из брата все, что возможно.

– Я не думаю, что ты могла обознаться, – сказала она. – Ты слишком хорошо знаешь Алешу. Но то, что он оказался в этом клубе, – слишком невероятно…

– Если я не обозналась, значит, лгу, – обиделась Света. – Зачем мне это нужно? Врет как раз Серега, и я выясню почему. У меня свои методы… Ты иди, и я им займусь. Думает, врубит своего Гайдна и все в порядке! Сейчас я ему устрою!

Что и как собиралась устроить Света – осталось неясным, но когда она запирала дверь, вид у нее был чрезвычайно воинственный. Лида в смятении поспешила домой.

Веры Сергеевны все еще не было, а в двери квартирантов торчала крохотная записка. Девушка схватила ее, надеясь увидеть почерк мужа, но тут же сникла. Записку написала хозяйка. Она кратко сообщала, что звонили жене Свирского (то есть Лиде) с его работы и просили передать, что вчера он ушел из офиса в половине восьмого.

Девушка отперла дверь, оглядела комнату и устало присела на край разобранной постели. Ничего – ничего утешительного. Алешу видели в половине восьмого в офисе, потом – если допустить такую возможность – в каком-то ночном клубе после двух часов ночи. Что все это значило? Перед ней снова появлялось лицо Сергея, его странная улыбка и порозовевший шрам на щеке. «Да он может соврать, особенно мне. Меня он должен ненавидеть. Но каким образом Алеша попал в тот же самый клуб, где развлекались брат с сестрой? Случайно?! Ни за что в такое не поверю. В Москве слишком много таких заведений, чтобы допустить простое совпадение… И что он мог там делать, каких развлечений искать? Если он все-таки там оказался, то…»

Она боялась додумывать, но догадка возникла сама собой – она была единственно допустимой, и Лида просто не могла от нее отмахнуться. Она попыталась привести свои мысли в порядок и взглянуть на случившееся со стороны.

Вчера во время обеденного перерыва ее муж случайно встретил человека, который считал Лиду своим врагом. Этот человек намекнул ему на какую-то давнюю и неприятную историю, связанную с женой. А может быть, у Алеши возникли другие подозрения… От этой мысли Лиде захотелось плакать. «Он мог подумать, что я потому и дружила со Светой, что была близка с ее братцем! Господи, только бы он не подумал ТАК! А вдруг он поэтому и не звонит? Обиделся, ушел? Господи, только бы не это, все что угодно, но не это!» Одно она знала точно – если у Алеши возникли какие-то вопросы, он попытался бы их разрешить. Как он мог это сделать? «Поговорить со мной начистоту. Он должен был поговорить со мной… Но, – возразила она себе, – он ведь пытался это сделать, когда мы вышли из институтского двора, а я отделалась общими словами. Какое у него было лицо… Будто он не верит мне до конца!»