Наконец она произнесла: «Огненосец». На экране высветилось отражение звуковой волны, и она услышала собственный голос из динамиков компьютера: «Огненосец».

— Замечательно!

На экране высветилась надпись «Регистрация завершена» и появилось новое окно. На бледно-голубом фоне белый ангел с серебряным мечом устремлялся в небо. Заставка напоминала духовную живопись.

— Добро пожаловать в сеть Стражей! — сказал Коити.

Снегопад прекратился, но на крыльце лежал тонкий слой снега. Не заботясь о том, что может поскользнуться, молодой человек быстро сбежал по ступенькам, подошел к своей машине и взглянул на небо:

— Жаль, что снегопад кончился.

По небу стремительно неслись тучи. Холодало на глазах, и Дзюнко почувствовала, как онемели мочки ушей.

— Ты бы позволила мне переночевать у тебя, если бы все еще шел снег?

— Ты же видел, что у меня нет места! Пришлось бы тебе спать в ванной. Да и матраса лишнего у меня нет.

— Найди квартиру попросторнее!

— Я же не избалованный богатенький мальчик!

Вертя связку ключей, Коити смотрел на Дзюнко, слегка склонив голову набок:

— Тебе будут платить.

Девушка оглянулась вокруг. В большинстве окон свет уже погас. Оно и неудивительно после полуночи. Их голоса далеко разносились в тихой морозной ночи.

— Давай не будем здесь об этом, — сказала она вполголоса.

— Ты в настоящее время нигде официально не работаешь? — тоже понизив голос, спросил Коити.

— Я нигде не работаю ни официально, ни нелегально. В настоящее время. — Девушка подошла к нему поближе, чтобы он мог расслышать. Снег заглушал ее шаги. — Последнее время я работала в кафе, но только на полставки.

— Может, тебе стоило бы устроиться на работу вроде этой.

— Мне можно работать?

— Разумеется. Стражи ведь дают задания не каждый день. Можешь устраиваться на любую работу, только не на полную занятость. Ну и вообще, для прикрытия. Но знаешь что? — Коити ухмыльнулся и положил руку ей на плечо. — Я был бы спокоен, если бы ты работала где-нибудь в безопасном месте.

Дзюнко посмотрела ему в лицо:

— Почему? Потому что мы партнеры?

— Именно, — серьезно ответил молодой человек.

Они молча смотрели в глаза друг другу. Наконец девушка улыбнулась одними уголками рта, как это делал Коити.

— В таком случае договорились, — коротко заключила она.

Но Коити не улыбнулся в ответ, продолжая смотреть в глаза Дзюнко, словно заглядывал ей в душу. Так они и стояли на пустынной заснеженной улице, словно статуи, только морозный пар от их дыхания поднимался в ночной воздух.

Внезапно Коити наклонился и обнял девушку. Вместо того чтобы оттолкнуть его, она уткнулась головой в его плечо, обтянутое толстым свитером. Раньше он казался ей очень худым, но теперь она обнаружила, что он гораздо крепче, чем выглядит на первый взгляд. Она почувствовала, как он коснулся ее волос подбородком, а потом губами. Все мысли вылетели у нее из головы. Она только почему-то дрожала, но не от холода и не от страха.

Потом ей вдруг пришла в голову мысль, и она тут же высказала ее вслух:

— Ты совсем одинок?

Молодой человек вздрогнул от удивления.

— Я это знаю по себе. — Дзюнко отстранилась и посмотрела ему в глаза, казавшиеся совсем темными. Слова вырвались у нее сами собой. — Но ты должен знать, что я никому не доверюсь всей душой, пока мы вместе не убьем кого-нибудь. Пока вместемы не отметимся и не замараем руки в крови.

Коити прищурился и осторожным движением смахнул слезу со щеки Дзюнко.

— Я тебе не Кадзуки Тада, — заявил он, обдав ее морозным дыханием. — И не забывай, пожалуйста: мы не убиваем.

— А что же мы делаем?

— Вершим правосудие. — Молодой человек наконец улыбнулся.

Он обхватил лицо Дзюнко обеими ладонями, коснулся лбом ее лба и закрыл глаза. Девушка тоже закрыла глаза. Они словно молились вместе, хотя она не знала кому и о чем.

— Спокойной ночи. — Коити отстранился, улыбнулся ей и направился к машине. — Беги домой, а то простудишься.

Он открыл дверцу машины, сел и завел мотор. Он больше не оглядывался на Дзюнко, а она все стояла и смотрела ему вслед, пока свет задних фар не пропал за поворотом.

Только теперь Стражи стали для нее реальностью. Она всем сердцем ощутила, что ступила на путь, откуда нет возврата.

Обрезая пожухлые от холода листья и стебли в саду, Тикако услышала, как в доме зазвонил телефон. Она вбежала в кухню и схватила мобильник, оставленный на кухонном столе. Звонила Митико Кинута. После их последнего разговора девушка заметно успокоилась, но все еще казалась озабоченной. Тикако постаралась ее подбодрить:

— Я живу неподалеку.

— Я вам правда не помешаю?

— У меня сегодня отгул, мне велено было догулять несколько дней отпуска.

Митико сообщила, что приедет примерно через час, и отключилась. Тикако закончила домашние хлопоты и отправилась в кондитерскую за тортом для угощения гостьи. От Кадзуки Тады вестей по-прежнему не было. Ее беспокоило, что его беременная невеста может заподозрить его в особых отношениях с Дзюнко Аоки. Не дай бог, еще примется следить за ним — в ее-то положении, да при такой погоде.

Макихара был убежден, что Дзюнко Аоки обязательно попытается связаться с Тадой, но Тикако почти не сомневалась в обратном. В прошлом молодые люди не «сработались» как партнеры по преступлению, а теперь Дзюнко узнала, что Тада помолвлен и скоро станет отцом, а значит, будет держаться от него подальше.

Если Дзюнко Аоки, как она заявила Таде, олицетворяла собой правосудие, призванное отомстить за смерть его сестры и тем облегчить его страдания, велика вероятность того, что она не станет теперь, когда больше не нужна ему, подвергать опасности его семейное счастье.

С другой стороны, только Тада мог связать их с Дзюнко Аоки. Если они упустят его, Макихара не сможет ее поймать.

Тикако прислонилась к раковине на кухне и погрузилась в размышления. Если даже они арестуют Дзюнко и обнаружат, что она действительно способна сломать кому угодно шею ударом высокотемпературной энергии и может продемонстрировать это прямо в камере для допросов, никакой суд не вынесет ей приговор. Время от времени кто-нибудь заявляет, что может убить человека посредством проклятия. Но даже при наличии самого убедительного признания это будет квалифицировано как «невозможное преступление». Верить можно во что угодно, но закон не признает этого. Исидзу понимала, что Макихаре все это известно не хуже ее, но ему необходимо было найти Дзюнко Аоки — не как полицейскому, а как брату убитого ею мальчика. Намерения Тикако были более прозаичными: она просто хотела разобраться в этом деле, чтобы представить внятный отчет начальству.

Когда приехала Митико Кинута, Тикако даже обрадовалась, что можно на время отложить мучительные размышления о паранормальных явлениях.

Девушка странным образом выглядела ниже ростом, чем во время их первой встречи. Она пала духом и осунулась.

— Дядя Ито задал мне жару.

Тикако постаралась отвлечь Митико от мрачных мыслей, усадив ее в удобное кресло, но девушка нервно ерзала, примостившись на самом краешке сиденья.

— По-моему, вы никаких особых ошибок в отношении Каори не допустили.

Митико, конечно, непозволительно близко сошлась с семейством Курата, но отчет о подозрительных возгораниях она представила вполне объективный. Дело оказалось ей не по силам, но ее вины в этом не было.

— Господин Курата приходил к дяде Ито и нажаловался на меня.

— Отец Каори?

— Он самый. Он заявил, что я забыла о своем долге как следователя, слишком снисходительно обращалась с Каори и тем самым затянула следствие.

Тикако слушала ее с удивлением:

— Значит, он считает, что в этих возгораниях виновна Каори?

— Он с самого начала решил, что она виновна, — сказала Митико.

— Ну надо же! Даже самые что ни на есть недоумки выглядят предпочтительнее по сравнению с отцом, который подозревает собственную дочь в преступлении и приводит в дом полицию, требуя расследовать ее вину. Пускай даже Курата убежден в виновности дочери, но ведь, прежде чем вызывать полицию, он должен хотя бы поговорить с ней, выяснить, в чем дело.