Отто не спеша объехал новенькие автомобили телевизионщиков и скучающие съемочные группы. «Лексус» без номеров привлек несколько случайных взглядов, но не более того. Машина остановилась возле запасного выхода, однако здесь также поджидали репортер с телеоператором.

– Что сообщили прессе? – спросила Маргарет.

– САРС, атипичная пневмония, – ответил Отто. – То же самое, что и у Джуди Вашингтон.

Четырьмя днями ранее Дью Филлипс и Малколм Джонсон обнаружили разложившийся труп Джуди Вашингтон на пустыре неподалеку от дома престарелых в Детройте. Труп сохранился хуже всех – остался лишь изъеденный скелет и маслянистое черное пятно на земле. И ни кусочка плоти.

– Второй случай за восемь дней, – вздохнув, проговорила Маргарет. – Журналисты могут возомнить, что началась эпидемия САРС.

САРС, или тяжелый острый респираторный синдром, пресса не в первый раз называла очередной «кошмарной чумой». В то время как заболевание в перспективе являлось смертельным и в том же Китае унесло значительное количество жизней, для страны с эффективной системой здравоохранения, как, например, США, оно большой угрозы не представляло. САРС, тем не менее, заразное, переносимое по воздуху заболевание, что объясняло применение специальных биокостюмов и обязательное введение карантина. Итог по САРС? Достаточная угроза, чтобы на нее обратили внимание, однако по-настоящему серьезная лишь для пожилых людей и населения стран третьего мира. Только не для Америки.

Маргарет вышла из машины. Репортер с оператором встрепенулись и подскочили к ней. Свет камеры тут же направили в лицо, ко рту поднесли микрофон. Маргарет отпрянула, с трудом пытаясь сообразить, что лучше сказать, но тут подоспел Кларенс Отто: одной рукой он закрыл камеру, другой схватил микрофон и, отгородив Маргарет от журналистов, дал ей возможность пробраться к двери. Отто двигался с плавным изяществом танцора и скоростью атакующей змеи.

– Извините, – с очаровательной улыбкой проговорил агент. – Пока никаких вопросов.

Маргарет зашла, и дверь за ней плавно закрылась, отрезав путь неистово протестующим репортерам. Кларенс Отто умел обращаться с представителями СМИ. Впрочем, его способности этим, видимо, не ограничивались, и Маргарет часто думала о цэрэушнике, когда проводила в одиночестве ночи в гостиничном номере. Она полагала, что могла бы легко соблазнить Кларенса. Даже в сорок два года ее лоснящиеся черные волосы и темные глаза привлекали взгляды представителей сильного пола. Монтойя считала себя привлекательной женщиной, а мужчины называли ее «экзотической» красоткой. Маргарет все это казалось забавным, поскольку она была уроженкой Кливленда. Конечно, имелся лишний «багаж» вокруг бедер (а у кого, скажите, его нет?), да и морщинки становились все более заметными, однако Маргарет прекрасно понимала, что способна запросто свести с ума любого понравившегося мужчину. Сейчас ей нравился Кларенс.

Маргарет встряхнула головой, стараясь отбросить посторонние мысли. В состоянии стресса у нее всегда начинался сексуальный зуд. Как будто у тела оставался лишь один надежный способ ослабить психическое напряжение. Маргарет глубоко вздохнула. Сейчас ей предстоит обследовать очередной труп, и нужно держать гормоны под контролем.

Как только она вошла, еще один агент ЦРУ, на сей раз мужчина средних лет, пристроился сзади и теперь сопровождал ее через пустые коридоры. Маргарет поняла: этот человек, как и Кларенс, мало что знает о сути дела. Мюррею так было удобно – чем меньше людей посвящено в детали, тем меньше возможных утечек информации.

В помещении морга ждал Эймос Хант, единственный помощник в этой погоне за ответами в условиях биологического кошмара.

– Доброе утро, Маргарет.

Ей всегда казалось, что голос Эймоса чем-то напоминает лягушачье кваканье. Кваканье нетрезвой лягушки, медленное и ворчливое. Изнеженный и женоподобный, Эймос одевался модно, но с опозданием лет на десять, не меньше. Большинство людей при первом знакомстве подозревали в нем гея. Однако наличие супруги и двоих детей служили вескими доводами в пользу обратного. Хотя Эймос вечно выглядел невыспавшимся, энергии в нем было хоть отбавляй.

Эймос был с Маргарет в Роял-Оук, когда обследовали Шарлотту Уилсон. Он – один из лучших профессионалов своего дела и вместе с тем ее единственная надежда. Маргарет просила Мюррея дать ей больше людей, однако тот отказал; ему хотелось контролировать поток информации и ограничить до минимума количество посвященных в суть дела лиц.

– У тебя какой-то загадочный взгляд, Эймос.

– Ну не всем ведь дозволено флиртовать с президентом, моя дорогая. Становишься звездой, а?

– Заткнись и давай к делу. Времени совсем мало.

Они зашли в небольшую раздевалку, отделенную от остального пространства пластиковыми перегородками. Внутри каждой кабинки висел биокостюм, предназначенный для того, чтобы защитить обладателя от любых вредных факторов. От этих костюмов всегда веяло каким-то злом, они напоминали о сожженной, свисающей лохмотьями человеческой коже.

Маргарет сняла одежду и провела обработку тела. Затем облачилась в спецкостюм, изготовленный из гибкого синтетического волокна «тайвек», непроницаемого для воздуха, химикатов и вирусных частиц. На лодыжках, запястьях и шее были сложные металлические кольца. Надев костюм, Маргарет поочередно просунула ноги в специальные ботинки, снабженные металлическими кольцами, совместимыми с соответствующими кольцами на костюме. Скрепила кольца вместе, и раздался характерный щелчок, сигнализирующий о герметичном соединении. Потом обмотала стык прочным коричневым скотчем, обеспечив дополнительную защиту ног от возможного заражения. То же самое Маргарет проделала с толстыми перчатками «тайвек», обмотав руки скотчем возле запястий. Скотч, конечно, излишество; тем не менее, увидев, какие загадочные вещи происходят с жертвами, Маргарет решила принять все меры предосторожности и, в частности, неплотно намотала на руки несколько слоев ленты, – если костюм получит повреждения, она сможет быстро залатать их.

Непонятно, каким образом происходит распространение инфекции. За исключением общих симптомов, между пятью известными жертвами не было никакой связи. Инфекция могла передаваться через контакт с неизвестным человеческим носителем; воздушно-капельным путем (хотя такой путь представлялся весьма маловероятным, поскольку никто из тех, кто обследовал трупы, ничем не заразился); через традиционные пути передачи – пищу, воду и медикаменты; или трансмиссивные пути – через комаров, мух, крыс и прочих паразитов. Нынешнее предположение Маргарет вызывало куда большее беспокойство: следовательно, инфекция умышленно направлена против определенных целей. До тех пор, пока она не узнает способ распространения инфекции, рисковать нельзя.

Когда Маргарет вышла из-за шторки, Эймос уже был готов. В громоздком костюме без шлема он выглядел особенно странно: кольцо для крепления шлема делало шею еще тоньше – как у больного анорексией.

Руководство с большой неохотой дало согласие на участие Эймоса. Мюррей считал, что Маргарет и в одиночку сумеет подобрать ключи к разгадке неизвестного биологического явления. Она поначалу потребовала целую команду экспертов, но Мюррей не желал и слышать об этом.

Опыт Эймоса в биохимии и паразитологии был крайне необходим. Он, конечно, выскочка, однако умный и проницательный специалист, который в дни напряженной работы умел обходиться практически без сна.

Эймос помог надеть громоздкий шлем, зафиксировав кольцо. Защитное стекло сразу запотело. Мужчина обмотал стык скотчем, затем включил воздушный фильтр-компрессор, вмонтированный в области запястья. Маргарет ощутила прилив свежего воздуха; костюм слегка заколыхался. Избыточное давление означало, что в случае утечки воздух начнет просачиваться из костюма наружу, а не внутрь, поддерживая векторы переноса направленными в сторону от тела.

Она тоже помогла Эймосу надеть шлем.

– Ты слышишь меня? – спросила Маргарет. Встроенный микрофон передал звук на маленький громкоговоритель, вмонтированный в шлем в области подбородка. Внешние микрофоны принимали внешний звук и передавали на крохотные динамики, обеспечивая для носителя костюма вполне нормальную слышимость.