Жирона:

Исаак, лекарь из Жироны

Юдифь, его жена

Ракель, его дочь

Ревекка, их старшая дочь, проживающая отдельно

Натан и Мириам, их дети-близнецы

Юсуф, юноша-мусульманин, подопечный короля, ученик Исаака

Ибрагим, Хасинта, Лия, Наоми, их слуги

Даниель, поклонник Ракель

Эфраим, перчаточник, дядя Даниеля

Дольса, его жена

Мордехай бен Аарон, купец

Аарон, его слуга

Беренгер де Круильес, епископ Жироны

Бернат са Фригола, его секретарь, монах францисканец

Доминго, сержант охраны епископа

Хорди, слуга Беренгера с детства

Габриель, симпатичный стражник

Бланка, горничная, его подруга

Хайме Ксавьер, нотариус

Пау, его помощник

Лука, травник

Магдалена, пожилая вдова, его пациентка

Нарсис Бельфонт, его пациент

Анна, служанка Нарсиса Бельфонта

Ромеу, плотник

Рехина, его дочь

Томас, девять лет, уличный мальчишка

Франсеск Поу, настоятель монастыря

Путники на дороге:

Антони, судовой агент из Сант-Фелиу-де-Гиксолс

Хуан Кристиа, травник

Мальорка:

Маймо, зажиточный купец

Перла, вдова Ездра бен Рувима, дяди Мордехая

Фанета, ее дочь

Рувим, сын Фанеты

Сара, прачка Перлы

Жузеб, сын Сары

Микель, десять лет, безработный посыльный

С осени 1354 года до лета 1355-го Пере (Педро) Чопорный, король Арагонской империи, и Элеонора Сицилийская, его супруга, боролись на стратегически важном острове Сардиния с последствиями мятежа. Политическая карта представляла собой калейдоскоп меняющихся союзов и ненадежных лояльностей, вчерашний враг неожиданно превращался в друга и верного союзника.

На Пиренейском полуострове провинции Каталония и Валенсия несли тяжкое бремя военных расходов, ставшее причиной всех трудностей и недовольств, какие влекут за собой большие поборы.

У этих провинций были свои расходы. На побережье Каталонии совершали набеги пиратские корабли различных средиземноморских государств; грабители нападали на небольшие порты, где не было оборонительных сооружений, как в больших городах, например Барселоне, увозили невольников и другие ценные, легко сбываемые товары. Многие из этих портов, будучи захвачены войсками противника, открывали путь в богатую, легко пересекаемую местность Эмпорда, на протяжении известной истории эта равнина была одной из наиболее поливаемых кровью в Европе. Среди ее зеленых холмов, вокруг развалин и древних строений жили сохранившиеся потомки кельтов, греков, римлян, несколько групп мусульман и множество более поздних европейцев, все они — кто в долгие, кто в короткие сроки — сходили со сцены, сражались, жили и умирали там.

Для защиты Эмпорды ее холмы усеяны крепостями. Наилучший путь к ней блокирует город Жирона, обнесенный толстыми, высокими стенами.

Однако Сант-Фелиу-де-Гиксолс представлял собой легкую мишень для грабителей и захватчиков, как и другие морские порты, в том числе Паламос. Жирона расширялась за пределы своих стен. Поскольку назревала война с Кастилией, на уме у людей была стратегия обороны. Укрепление Сант-Фелиу и Паламоса, продолжение стен до Жироны — громадные задачи, требующие времени, усилий и денег — представляли собой постоянную проблему.

21 октября 1354 года

Колокола зазвонили в промежутке между заутреней и обедней, как раз в конце усердной утренней работы жителей — во всяком случае, большинства их портового города Сант-Фелиу-де-Гиксолс. Первыми забили тревогу колокола на башне бенедектинского монастыря. Затем всех окрестных церквей, и, в конце концов, звон заглушил восклицания испуганных и проклятия гневных.

Внизу возле порта усталого вида мать выхватила из колыбели младенца и бросилась искать какое-нибудь более укрепленное место, чем ее хибарка. Обернулась к двум другим детям, мальчикам семи и девяти лет.

— Возьмите одеяло, — сказала она. — Уходите и прячьтесь.

Старший схватил тонкое одеяло, взял младшего за руку и, не колеблясь, побежал к маленькой нише в скалистой береговой линии там, где кончался пляж. Мальчики втиснулись в нишу, легли на живот и опустили головы на сложенные руки. Устроясь поудобнее, стали молча смотреть на разворачивающееся перед ними зрелище.

Ветер усиливался, добавляя шума и неразберихи к нестройным звукам колоколов; потом звонари один за другим прекратили звонить и принялись искать укрытия.

— Мне тесно, — прошептал младший.

— Потому что ты растешь, — ответил старший мягким, но встревоженным голосом. — И я расту. Нам придется искать другое место, чтобы прятаться.

— Где?

— Не знаю. Поищем, когда они уплывут. Посмотри туда. Если пойдем сейчас, они нас увидят.

Пять кораблей, галер с прямыми парусами, стояли на якоре в бухте, издали они казались маленькими, безобидными. Десять шлюпок с четырьмя-шестью парами весел быстро неслись по волнам. У самого берега гребцы выпрыгнули в прибой и вытащили шлюпки на сушу. Тут же выхватили оружие и с громкими криками неукротимой разрушительной ярости принялись крушить и убивать без разбора. Потом двое с краю этой толпы, вооруженные как будто дубинками, исчезли из поля зрения ребят. Послышался треск дерева, и младший спросил:

— Зачем они это делают?

Через секунду эти двое появились снова, размахивая дубинками, превратившимися в пылающие факелы.

— Огонь, — сказал его брат. — Вот что им было нужно. Они собираются спалить город.

Из своего укрытия они не видели, что их дверь выбили и дом подожгли, но слышали вопли, видели дым, ощущали запах гари. Младший заплакал.

— Перестань, — прошептал ему брат, — пока тебя никто не услышал.

Мальчик с трудом унял плач.

— Что это? — спросил он, указывая на корабли, стоящие на глубоководье.

— Да это же их галеры, — раздраженно ответил его брат.

— Нет, вон та, маленькая. — Младший указал на воду прямо перед ними.

Там подпрыгивала в становящейся все более бурной воде крохотная шлюпка, в ней едва умещались два человека. Один из них греб, другой сидел на корме.

— Там есть еще кто-то, — сказал старший.

— Нет. — У младшего глаза были более острыми. — Тот, что на корме, держит в руках сверток. С чем-то большим.

Ветер внезапно усилился и погнал суденышко к гавани Сант-Фелиу-де-Гиксолс. Мальчики видели, что гребец старается управлять его движением, с силой налегая на левое весло, чтобы уравновешивать силу ветра, пытаясь направить крохотную шлюпку к ним. Потом большая волна подняла ее и опустила, при этом внутрь попало много воды. С этим грузом и командой из двух человек шлюпка неуклюже двигалась, погрузясь почти до бортов. При каждом гребке через планширы захлестывала вода.

Затем сильный порыв ветра ударил в левый борт крохотного суденышка. В этот же миг по корме пришелся удар большой волны, и гребец сильно загреб левым веслом.

— Тонет, — сказал старший.

Шлюпка исчезла из виду. Вскоре она снова появилась на поверхности, опрокинутая, людей нигде не было видно. Потом налетела на песчаную отмель и превратилась в обломки.

— Вон за ту доску кто-то держится, — сказал младший.

— Да, верно, — подтвердил старший.

Об отмель разбилась громадная волна, подняла человека с доской и швырнула их на мокрый песок там, где земля соприкасалась с морем.