— Отлично! Мартышка учится играть на пианино. Я, Отто Скорели, покажу, как правильно надо играть!

Ужасающая конструкция нырнула под правое крыло и с почти неуловимой скоростью завертелась вокруг маршальского самолета. Никогда еще Вадим не видел такой стремительности, уже не хотелось бороться — руками не удержать торнадо. Оставалось бросить все и бежать, стать молекулой и раствориться в горячем воздухе. Врубив предельную скорость, в пятнадцать раз выше звука, прославленный маршал, прозванный Лисом атмосферы рванул… Куда? Подальше от этих…

Истребители с эмблемой красный флаг, а на его фоне орел держит в руках белый кружок с изображение свастики окантованной дубовыми листьями (флаг Империи космического Третьего Рейха!) яростно набрасывались на все, что двигалось и дышало. Даже супертяжелые атомные танки и самолеты, подобно бабочкам, сгорали в лазерных каскадных лучах, которые испускали относительно небольшие одноместные или двуместные машины. Устрашающая форма этих крылатых монстров не имела аналогов среди земных хищников. Это было средоточие ужаса, кошмара и шизоидной гиперфобии. Чтобы усилить эффект, нацисты включили огромные трехмерные голограммы, тысячекратно увеличивающие размеры истребителей, усиливая страх, и подавляя психику, защитников планеты Земля.

Маршал задыхался от перегрузки. Не имеющий себе равных чудо-истребитель сотрясался от напряжения. Машина дымилась, выжимая предельную скорость. Генгир непросто не отставал, он продолжал нарезать круги, восьмерки и многоугольники вокруг российского самолета, с субсветной скоростью разрезая атмосферу и демонстрируя фантастическое техногенное превосходство. От сильнейшего трения вокруг истребителя возникла световая коронка. Вадим зажмурился: огненное кольцо выедало глаза.

— Лучше убей меня, сволочь. Хватит издеваться!

Отто Скорели захохотал. Его было настолько отчетливо слышно, словно нацист говорил через рупор прямо в ухо:

— Смерть для тебя — это акт милосердия. А милосердие, как говорит величайший из величайших, не должно превышать границ экономической выгоды!

Пламенеющий переливистый пузырь отделился от истребителя. Не смотря на то, что маршал шел на первой космической скорости, его машина сразу влетела в огненный центр, намертво зависнув в невидимой паутине.

Отто Скорели вновь рассмеялся, его довольное лицо адской проекцией расплылось на лобовом стекле. Ястребицкий хотел закрыть глаза, но веки парализовало, хотел плюнуть, но слюна застыла в горле. Теперь он застывшими глазами видел сразу блаженную морду внешне юного счастливого нациста и страшную картину тотального разрушения (она была видна во всех подробностях: трехмерные голограммы показывали ее крупным планом в мельчайших деталях). Прозрачный кокон терзал душу, а электрошок и адский огонь жег внутренности. Однако в этот момент маршалу Ястребицкому стало не до своей боли, потому что не было большего страдания, чем смотреть на ужасающие бесчинства, творимые захватчиками на родной планете.

Перед глазами — первое боевое крещение, кошмарный осенний штурм советской столицы. Сражение за Калинин. Отчаянная атака, как впрочем, и начало Великой Отечественной Войны вине бездарных, а может даже и продажных генералов превратившаяся в ад для самой сильной и доблестной армии мира. Непостижимое унижение Великой нации побеждавшей неисчислимые орды, прикрывавшей грудью народы всей планеты. Нации несущей миру и всей Вселенной свет коммунизма! И что же неужели близок бесславный конец величайшей империи. Он, тогда еще юный лейтенантик, спрятался под подбитым танком. Сверху капали горящие капли солярки, комбинезон пробило во многих местах, пораженная осколками левая нога превратилась в багровое желе. Уши оглохли и уже не воспринимают разрывов от тяжелых мин, кровь запеклась, на губах застыл свинцовый вкус, тупой ноющей болью отдают во рту остатки разбитых зубов. Тебе хочется реветь от невыносимой боли, но нужно вылезать из-под стального гроба. А там, снаружи, заправляет сатанинский бал смерть, но грязно-бардовый снег освежает густо покрытое волдырями лицо, а порыв ветра успокаивает опаленные легкие. Потом уже сквозь сплошную пелену страданий мелькает мысль, что там, под танком, находится твой тяжелораненый товарищ, который мучительно погибает, зажаренный в ходячей кастрюле. И ты снова ныряешь в эту огненную геенну, проползая ставшие бесконечными метры, корячась под яростным свинцовым ливнем, хватая изувеченными пальцами за жалкое подобие разбитого бронежилета, и вытягиваешь ставшее стотонным тело. То, что осталось от Сергея, удалось извлечь, но его друг уже никогда не придет в себя, навеки оставшись безмолвным калекой…

Река памяти обрывается, вспоминаются лишь отдельные фрагменты тяжелой военной карьеры. Но все это меркнет, как свеча при атомном взрыве…

Какая страшная эта война!..

Чудовищные машины неудержимо свирепствовали, кромсая, испаряя живое от мала до велика на своем разрушительном пути. Небольшая стайка киллеров-самолетов атаковала секретную российскую базу в Антарктиде, находящуюся под командованием генерала армии Николая Ястребицкого — родного брата Вадима. Николай едва успел отдать последние распоряжения. Прирожденный садист Отто Скорели специально вывел на проекцию изображение подземных российских коммуникаций. Генерал Ястребицкий внезапно увидел на экране изображение заживо пылающего в семицветном факеле Вадима. От рассыпающего тела отваливаются горящие куски, проступают почерневшие кости. Картина круче Ада Данте. Глаза братьев на мгновение встретились, изображение зависло почти вплотную.

— Не сдавайся… — чуть слышно прошептал российский маршал. — Господь спасет…

Сплошное море огня залило изображение.

Дэсс с диким кашлем проснулся и вскочил с носилок, чуть не таранив Ганс. У полковника СС дрожали руки:

— Это что за дьявольщина? Какой бред мне приснился!

Телохранитель Ганс так же протер себе глазища и рыкнул:

— У меня самого скоро крыша поедет, несмотря на нордический характер! Жара, отупение и никаких развлечений. Тут уже и более совершенная психика…

Дэсс перебил:

— Хватит! И с каких это пор ты стал жаловаться на жизненные трудности! Ты явно не из тех людей, о которых говорят — взвейтесь соколы орлами! — Полковник вдруг замолчал и наклонившись принялся смачно рыгать в песок. Что же спирт да еще крайне низкого качества, более предусмотренный для мотора, чем для человеческого желудка.

Ганс тут «помог» как шлепнет крупной лапой по спине. Дэсс надрывно закирхал, в руке мелькнул пистолет. Его охранник с опозданием отпрянул, но коварная пуля успела вонзиться ему в живот. Эсесовец вскрикнул, забившись в судорогах.

Фюрер профессор Вальтер довольно долго объяснял фюреру преимущество холодного двигателя на перекиси водорода, а тот в ответ давал советы, используя куда более продвинутые знания. Одно у Александра вызывало сомнения — это достаточно высокая себестоимость топлива на перекиси водорода. Впрочем, именно на этом горючем и спирте стартовали в 1944 году ракеты ФАУ-2. И было их запущено несколько тысяч… В целом возможности Германии, позволяли выпускать достаточно большое количество перекиси… Дискуссии затянулась, пришлось поработать самому, и уже наступила ночь. Впрочем, пока фюреру не хотелось спать и он приказал запасному летчику лететь в Пеньемон, где в Померании производились разработки и испытания первых в мире баллистических ракет.

В принципе насколько это совершенное и эффективное оружие по чисто практическим результатам сказать нельзя. В Лондон попало около двух тысяч ракет с зарядом в одну тонну, а всего было произведено около пяти с половиной тысяч ракет, каждая из которых стоила дороже трех «Пантер» или двух четырехмоторных бомбардировщиков. То есть немцы слишком дорогую заплатили цену, чтобы убить чуть более двух тысяч мирных жителей Британии. А стоила ли овчинка выделки. С другой стороны именно на ракетах Брауна американцы первыми слетали на Луну. Так что это перспективное оружие… Даже перспективнейшее, но пока на него… Нет с ядерной бомбой ракета, это вообще супертехнологии аннигиляции… Особенно трансатлантические, что крушат всех на огромной дистанции, и против которых нет спасения. Даже сейчас система ПРО не обладает достаточной надежностью, а в современности… Нет Браун делает нужное дело и следует ему помочь. В первую очередь в наладке ракет, в чем собственно говоря и сложность… Прогресс развивается, но человеческая память к сожалению не очень. Техника опережает человека, и увы разрыв все нарастает. Даже удивительно впрочем, что в начале двадцать первого века, все еще полно верующих людей. Причем даже не отдающих отчета, во что они верят.