— Ух, какая конспирация, — улыбнулась я, но папа не поддержал моего оптимизма, и я сникла. — Ладно, а Федька?

— Федька сейчас у Толика, завтра с утра его посадят на автобус, а Андрей съездит заберёт. И поживём пока здесь, а там посмотрим.

По тому, как быстро отец сказал последние слова, я поняла, что он что-то недоговаривает.

— Па? — многозначительно сказала я. Он вздохнул.

— Да не знаю я, Славка, что делать дальше. Во-первых, мысль Адрея поднять восстание мне не нравится. Слишком велик риск, что оно провалится — у Челси и Совета много сильных союзников, те же эльфы… Идея Ладимира тайно протащить тебя во дворец и в срочном порядке короновать мне нравится ещё меньше — не продумано и крайне рискованно для тебя. А во-вторых, случится что-нибудь с твоим Андреем, ты же… Ох, Славка, и угораздило тебя влюбиться в парня из проклятого рода!

— Па, — холодно сказала я. — Мне лично параллельно, из какого он рода, и советую и тебе так же к этому относиться, иначе мы поругаемся.

— Вот я и говорю, что Адрей собирается рисковать головой, а о тебе не думает!

— Па, ничего ещё не началось, а ты уже…

— Всё, вопрос закрыт, — отрезал отец. — Нет, нет, и ещё раз нет. Лучше я вспомню молодость, и поищем какой-нибудь мир поспокойнее. Я тут пытался восстановить координаты, помню довольно много, несколько дней и…

— Нет уж! — возразила я. — Никуда я не побегу, ни в какой другой мир, каким бы распрекрасным он ни был, пока там всё так несправедливо! Мне уже надоело постоянно вздрагивать от каждого шороха. И вообще, почему это я, законная принцесса, должна прятаться по углам, а какой-то поганый Челси заправляет в моём королевстве?!

— Ого, — усмехнулся папа. — Однако, быстро же ты прониклась разлагающим влиянием моего родного мира!

— Это всё твои гены, — буркнула я. — А если серьёзно, то ты разве не считаешь, что существующий там порядок возмутительно несправедлив?

— Считаю, — вздохнул папа. — Потому, Славка, я оттуда и ушёл, что изменить его никак не мог. Да и сейчас… Во-первых, я не коронован, во-вторых, для этого надо убрать Челси, который ни с кем не захочет делить власть, в-третьих, этот самый Челси уже объявил нам войну, в-четвёртых, ты уж извини, но наша семья никогда особенно не пользовалась любовью подданных, разве что благородных родов, да и тех не особо…

— Зато я… — начала я, и запнулась, но папа сам продолжил с улыбкой:

— Пользуешься несомненной любовью двоих представителей одного очень большого проклятого рода.

— Троих! — весело объявила Алила, выскакивая из кухни, приземляясь на диване и награждая меня жарким поцелуем в подтверждение своих слов.

— А… — выдала я в обалдении, а она переключилась на папу:

— Я тебя помню! Ты точно был где-то в середине списка моих мужчин!

— Э?! — снова вставила я, переводя глаза на отца.

— Алила Валтарис в своём репертуаре, — хмыкнул он. — Не я, а мой друг из гвардии.

— Ой, какая разница! — беззаботно ответила она, заинтересованно его обозревая. — Это никогда не поздно исправить!

— Алила! — заорала я, загораживая отца. — Это мой папа, и он женат на моей маме!

— О! — Алила округлила глаза, мгновенно соскочила с дивана и присела в замысловатом реверансе: — Ваше Ве…

— Алила, расслабься, как говорит мой старший сын, — усмехнулся папа. — Садись. Похоже, тут решила собраться вся семья!

— Нет, Сеги с Олесей отмечают своё знакомство, Амир болтается где-то по делам, у Станти контракт только сегодня ночью кончается, а остальных Слава пока не знает. Хотя о ней уже все знают, я позаботилась!

— Не сомневаюсь, — буркнула я. Алила мгновенно плюхнулась рядом на диван, прижалась ко мне и промурлыкала:

— Я говорила про тебя только хорошее, что было совсем не сложно… например, как ты хороша без одежды…

— Алила! — подскочила я, заливаясь краской, и покосилась на папу. Он усмехнулся:

— Гены, говоришь? — и, когда я почувствовала, как горят уши, добавил. — Что ж, такая рекламная политика, несомненно, приведёт в наши ряды очень и очень многих…

— Да ну вас! — я вскочила и убежала на кухню, где уткнулась пунцовым лицом Андрею в плечо.

— Слава, что случилось? — он обнял меня и улыбнулся.

— Кто привёл сюда Алилу?! — буркнула я.

Андрей засмеялся.

— Сама виновата, это Танислав сказал ей, где ты. И, в обмен на что-то, показал дорогу.

— В обмен на что? — в мрачном предчувствии спросила я.

— Ну, этого уж мы не знаем, — улыбнулся Ладимир, помешивая что-то в кастрюле, — сама у него спроси. Но, судя по тому, как Алила опечалилась, когда говорила о расставании с этой вещью, это было что-то, чем она очень дорожила. Вот как она тебя любит! Пожертвовала какой-нибудь своей драгоценной безделушкой.

— Хорошо, если это очередной кулон, а не то, о чём я думаю, — угрюмо сказала я.

— Кстати, — Ладимир посерьёзнел, — Алила вспомнила с моей помощью, откуда он у неё — это был один из редких подарков… угадай кого?

— Челси? — высказала я предположение, и тут же поняла, какое оно глупое.

— Почти. Во всяком случае, это объясняет, почему, хотя глава Ассамблеи — в высшей степени достойный человек, сама Ассамблея провела столько законов, втаптывающих нас в грязь.

— Этот, как его! — осенило меня. — Мерзкий тип…

— Такое определение подходит, к сожалению, к очень многим, — грустно усмехнулся Ладимир, закрывая крышку. Андрей по-прежнему обнимал меня и чуть укачивал. — Вилиан, его так зовут. И после Челси он — наш главный враг.

— Папа совсем против того, чтобы я туда возвращалась, — подумав, сказала я. — Но зато я — за. Потому что нельзя это так оставлять.

— Слава, — Андрей поцеловал меня. — Только учти, я тебя ни на шаг не подпущу ко дворцу, пока не проверю всё сам и не смогу убедиться, что ты там будешь в безопасности.

— Тогда я туда не отпущу ТЕБЯ одного, даже проверять, — заявила я и, когда он открыл рот, залепила его ладошкой: — Потому что корона без тебя мне не нужна.

Андрей ничего не ответил, только обнял меня крепче, а потом отпустил и сказал нарочито бодро:

— Кажется, сейчас что-то подгорит, — и отвернулся к плите. Я посмотрела на Ладимира, он к чему-то хмуро прислушивался, потом опустил глаза на меня и сказал:

— Меня Амир зовёт, надо идти.

— Передай ему привет от меня, — попросила я.

Он кивнул:

— Надеюсь, скоро увижу тебя снова.

Лад отошёл на два шага и исчез. Я обернулась к Адрею, подошла, обняла и прижалась щекой к плечу.

— Я и не думала, что, когда привязываешься к кому-то по-настоящему, потом так тяжело, — призналась я. — Я постоянно боюсь, что с вами что-нибудь случится, особенно с тобой, — я подняла глаза на Адрея. — Обещай мне, что будешь очень осторожен, даже защищая меня.

— Обещаю, — серьёзно сказал Адрей, и улыбнулся: — Не бойся, ещё не хватало умирать, когда я только заполучил в невесты самую лучшую девушку на свете!

Мы засмеялись, потом я вспомнила о его сестре, оставленной наедине с моим папой, и сказала:

— Знаешь, пойду-ка я проверю, что там Алила делает…

— Не уходи, — Адрей обнял меня крепче. — Уже почти обед, а мы с тобой почти и не виделись сегодня. Алила там рассказывает твоему отцу главные новости за последние сто тридцать пять лет…

— Сколько? — поразилась я.

— Сто тридцать пять, — повторил удивлённо Адрей. — А что?

— Папе сорок девять, — пояснила я. — Ты что-то путаешь.

Адрей усмехнулся.

— Вовсе нет. Просто у вас здесь люди живут гораздо меньше, вот он тебе и не сказал, хотя рано или поздно пришлось бы объяснить, почему он не стареет. Разве что твой отец навёл бы иллюзию, но не думаю, что он стал бы обманывать свою семью. Сто тридцать с лишним лет назад, когда он исчез из нашего мира, ему уже было около ста, вот и считай. А всё потому, что его отцу досталась рука чудесной женщины, наполовину не принадлежащей к роду людскому…

— Но папе не может быть СТОЛЬКО! — не поверила я. — Постой, а кем была моя бабушка на эту самую половину? Папа всегда говорил, что его родители умерли молодыми, и почти ничего не рассказывал про них, кроме того, что очень любил мать.