О Боже, да что ж мне так везёт-то?!
— И он убьёт тебя, если ему не удастся добраться до цели, — довершил Адим и заглянул мне в глаза. — Слава, я очень хочу тебе помочь, доверься мне…
Я кивнула в ступоре, Адим зашёл сзади, положил ладонь мне на спину, примериваясь для удара, по спине пробежались иголочки (магия?), отнял руку…
Мир неожиданно стал чётким. Высветилось лицо Витора. Цель. На пути — трое. Один справа. Один сзади.
— Поздно.
— Слава, сопротивляйся!
Какая Слава? На мгновение прихожу в себя. Но тут же…
Убрать того, кто сзади — заповедь драки номер один по Фёдору: за спиной никого не должно быть. Бедный Адим… Что со мной происходит?? Станти… Шест… А, копьё — сбивает меня на пол, ударяет по спине тупым концом, но больно на груди. Ненадолго прихожу в себя, чувствуя, как что-то холодное почти вылетает из груди, но снова забирается внутрь.
— Почти получилось!
Получилось? ВРАГ. Убрать. Нет, это Станти! Да помогите же мне! Копье… Тупой конец… удар ребром ладони… Возможности человеческие безграничны… путь свободен, трое… меч перехватываю, сгибаю, отбрасываю… карате, Федька… Ему бы понравилось… он всегда говорил, что женщины не умеют драться… посмотрел бы на меня сейчас… да что же со мной?! Не бросайте меня! Иларет… Ловко… особенно для его параметров… точка опоры — пылинка в воздухе… Всё — только он. Цель. Удар, опрокидывающий его. Кинжал в его сапоге. Отлично, вот и оружие. Приземляюсь сверху, заношу руку с зажатым в ней кинжалом…
Где я? Что со мной? Да я никогда никого не убивала и убивать не буду! Смотрю на Витора — в его глазах отчаяние. Да нет, нет, не буду! Перевожу взгляд на кинжал, усилием воли разгибаю пальцы, он падает, и тут же что-то вонзается слева в грудь с такой силой, что я падаю назад…
— Бо-оольно, — шепчу я со стоном, лёжа на полу, и становится трудно дышать, я захлёбываюсь, какой-то горький привкус во рту, я кашляю…
— Она же бросила кинжал! — слышу я крик Станти.
— Слава, Славанька, — надо мной наклоняется синеглазое лицо Адрея с рассечённой бровью. — Слава, только не умирай, не умирай, Слава! Слава! Не-еет!
Я медленно тону в его небесных глазах и боль уходит… Становится темно и спокойно… и я плыву в этой темноте, всё глубже, глубже и глубже… Здесь так спокойно, так хорошо…
— Слава!
Ой, это МОЙ Адрей. Наклоняется надо мной и резко встряхивает за плечи:
— Не смей. Слышишь, не смей!
Чего не сметь?
— Не смей умирать! Я не смогу жить без тебя. Слава, пожалуйста!
Умирать? Мамочки! Я умираю?! Нееет! НЕЕЕТ! Не хочу!! Спасите! Адрей! Сделай что-нибудь! Я не хочу умирать!
Он хватает меня за руки и рывком выдёргивает из засасывающей темноты… Я с огромным трудом разлепляю глаза и морщусь от света.
— Очнулась, — с облегчением выдохнул склонившийся надо мной Адим и улыбнулся.
Теперь понятно, почему он носит такую длинную чёлку — через весь лоб, заползая на висок, тянется широкий рваный шрам.
— Вахлак, — пояснил он. — Ты как?
— Жить буду, — с некоторым сомнением сказала я, потом понемногу вернулась чувствительность тела, и я поняла, что сомнение было весьма обоснованным: — Ооооойй-ёёёййй, как же у меня всё болии-ит!
— Ничего удивительного, — в поле зрения появляется Станти, лохматый и основательно побитый, но жутко довольный. — Ты так дралась! Я вообще не представлял себе, что такое возможно. Не говоря уж о том, чтобы такая нежная, хрупкая девушка сражалась, будто сделанная из стали. Смотри, — он показал мне два обломка, — ты ударом ладони переломила моё копьё! Моё волшебное копьё!
— Ой, прости, — я выкопала из своего арсенала взгляд невероятно провинившейся дворняжки и глянула на него: — Я не хотела! Смутно припоминаю, что ты им так ловко размахивал, что я испугалась…
— Ты помнишь? — удивился он.
— Да, но расплывчато и бессвязно, — пробормотала я, поводя плечами: — Самые жуткие воспоминания в моей жизни, — я подскочила, несмотря на боль во всём теле: — Я никого не убила?
— Нет, — успокоил меня Витор, осторожно укладывая обратно на кровать. — Спасибо.
— Пожалуйста, — слабо улыбнулась я. — Но я скорее должна извиниться, чем принимать благодарности…
— Глупости, — твёрдо сказал он. — Я же знаю, что ты преодолела приказ убийцы, а это очень немногим под силу. Я видел, что ты победила и по своей воле не стала меня убивать.
— Слава всё время боролась, — Иларет заботливо убрал с моего лица рассыпавшиеся волосы. — Иначе я был бы уже трупом, доверши она тот удар… Где ты так научилась сражаться?
— Скажите спасибо Федьке, — буркнула я, спохватилась, но слово — не воробей… ой, ладно! — Это мой брат, он увлекается всякими боевыми искусствами и вся наша семья поневоле с ними ознакомилась… И братец всегда считал, что я в этих искусствах — полный ноль!
Они засмеялись.
— При встрече я ему подробно распишу, как ты меня отлупила, и пусть попробует снова так сказать! — весело заметил Адрей. Я посмотрела на него, и мне стало очень стыдно: он мог глядеть на меня только одним своим замечательным синим глазом: второй был закрыт, и вокруг расплывался здоровенный синяк.
— Ой, прости меня, пожалуйста, — покаянным тоном сказала я.
— Ничего, — он улыбнулся, взглядом и одного глаза приводя меня в смущение. — Поцелуй меня, и всё пройдёт!
— Э, а ну, прекрати! — возмущённо влез между нами Станти. — Слава только-только пришла в себя, а ты уже её домогаешься! И вообще, ты тут не один такой побитый!
Я засмеялась, попыталась привстать, и тут обнаружила, что под одеялом я, мягко говоря, не одета! Не говоря уж о босоножках, серёжках и даже заколках для волос!
— А где моё платье?! — оскорблённо поинтересовалась я местонахождением главной детали своего гардероба и обвела всех обвиняющим взглядом.
— Нам захотелось на тебя полюбоваться, и… — весело начал объяснять Адрей, увидел моё лицо и расхохотался. — Если серьёзно, то платье я снял, чтобы тебя перевязать. А всё остальное сказал снять Адим, на всякий случай…
— Чтобы не вышло, как с кулоном, — пояснил тот.
— Если честно, нам тогда было не до того, чтобы думать о твоей наготе — мы слишком переживали за тебя, — улыбнулся Адрей, — но сейчас…
И он окинул меня таким взглядом, что я залилась краской до ушей и, выдернув из-под него край одеяла, натянула его до ушей, заняв оборонную позицию у спинки кровати. Они только засмеялись, а я надулась.
— Не сердись, — улыбнулся Станти, присаживаясь рядом, выкапывая из-под одеяла моё правое плечо и мягко его поглаживая. — Сильно болит? Просто девушка из благородного рода, СКРЫВАЮЩАЯ своё прекрасное тело…
— А я теперь, считай, принадлежу к проклятому, — заметила я. — К твоему, между прочим!
— Я об этом прекрасно помню! — засмеялся он. — Потому и имею полное право присматривать за тобой!
Это он называет "присматривать"?!
— Помнится, одна моя бабушка как-то ездила кататься с кем-то из твоих двоюродных дедушек… — намекнул ему Адрей, пристраиваясь ко мне с другого бока, и так же ласково поглаживая неперевязанную часть моего левого плеча. — И они что-то долго катались… Слава, тебе ещё больно?
— Нет, — покачала я головой. — Странно, даже уже руки почти не болят, — я оглядела опухшие и покрасневшие кисти. Удивительно, как я себе все кости не переломала!
— Ну, вот я наконец и пригодился, — усмехнулся Адим и ободряюще похлопал меня по колену. — Скоро совсем пройдёт. Ты очень сильная и, похоже, очень любишь жизнь.
— Конечно! — фыркнула я. — Умирать я совершенно не собираюсь!
Они засмеялись.
— Хочешь воды? — протянул мне стакан Иларет.
— Ой, да, спасибо! — обрадовалась я и взяла бокал — во рту всё ещё ощущался привкус крови, хотя снаружи я была чистенькая! Они, что, ещё и искупали меня?! Да нет, снова, наверно, магия.
Я отпила глоточек, потом ещё один… Постепенно я почувствовала себя лучше.
— А что всё-таки произошло? — спросила я, возвращая бокал.
