Ночевать решили у реки, чтобы наутро вернуться на дорогу и снова двинуться на юг, к Варде, где, по словам их спутников, тоже горел лес. Они предпочли бы зацепку получше, но ничего другого, чтобы попытаться напасть на след Локи, не было.

— Человек, который гнал по дороге коз, говорил о боях на юге, — припомнил Клуаран. — Держу пари, что и там не обошлось без Локи. Он всегда натравливает людей друг на друга.

Воздух был пьяняще чист, низкое солнце слепило глаза. Распускалась листва, сияло голубое небо — и все повеселели, оживилась даже Эоланда.

Но на дорогу путники еще не вышли, а поменявший направление ветер принес знакомый тошнотворный запах дыма, и все смолкли.

Полыхало у самой дороги. Снова пришлось идти через обгоревшее кладбище деревьев. На обочине дороги кто-то оставил вырезанный из дерева обугленный знак. Поначалу Эдмунд принял его за обгоревший древесный ствол. Знак был высотой с Вульфа. Мальчуган отправился изучать знак. Эдмунд обнаружил, что резьба на дереве глубокая и даже натерта чем-то белым — наверное, золой, — для пущей отчетливости.

— По-моему, это что-то священное, — сказала Элспет. — Ты можешь разобрать, что здесь изображено?

— А ты? — удивился Эдмунд. — Кажется, это христиане ставят такие знаки у дороги.

Народ, к которому принадлежала его матушка, чтил священные места: источники, старые деревья. Те места, которые они только что покинули, никак нельзя было назвать священными.

— Мы бы не стали применять горелую древесину, — обиженно ответила Элспет. — К тому же это изображение совсем не священное.

Эдмунд пригляделся и согласился с ней.

— Какой-то местный божок, — заключил он. — Тут ему было самое место.

На них, прищурившись, взирала ухмыляющаяся физиономия. От головы во все стороны, подобно солнечным, отходили лучи. Волосы и борода были больше похожи на зубчики или рожки.

Или на языки пламени!

Аагард виновато ерзал в кресле, глядя на женщину, сидевшую на другой стороне деревянного резного стола.

— Они преследуют невидимого врага и совсем не уверены, что смогут его побороть, — закончил он свою короткую речь. — Я скорблю, что стал носителем такой безрадостной вести.

Бранвен, королева Суссекса, покачала головой.

— Не такая уж твоя весть безрадостная, — молвила она. — Я узнала, что мой сын жив и невредим, а ведь я боялась, что его нет в живых. — Королева слегка улыбнулась. — Я в долгу перед тобой, магистр Аагард. Беотрих рассказал мне, что это ты спас Эдмунда во время кораблекрушения. И вот ты снова его мне возвращаешь.

Аагард был восхищен самообладанием королевы. Раньше он писал ей о страшном событии: ее сына унес дракон. Теперь они встретились — впервые в жизни. Темноволосая, кареглазая, она очень мало походила на своего белокурого сына; сходство можно было найти лишь в сдержанных манерах да в посадке головы.

— Полагаю, цель твоего прихода — не только сообщить мне новости о сыне, — продолжила она. — Тем не менее я рада твоему визиту.

— Действительно, не только, — вздохнув, подтвердил Аагард. — Король Беотрих рассылает гонцов по всем королевствам этого острова. Он предупреждает всех о необходимости готовиться к войне.

Бранвен слушала известия, которым было уже несколько дней: о вооруженных людях, бесчинствующих в странах датчан и саксов и предающих огню все на своем пути.

— Беотрих отправил разведчиков в страну саксов с заданием узнать, правда это или только лживая молва. Им встретились толпы беженцев, выгнанные из своих домов, среди них — женщины и дети. Все эти люди твердят одно и то же: в их селения внезапно нагрянули банды, уничтожающие все, что попадается им в руки. Они подходят строем, как войска, и без предупреждения наносят удар. По некоторым свидетельствам, разбойники распевают при этом песни и совершают убийства, громко смеясь.

Королева была в ужасе.

— Орды безумцев… — прошептала она.

— Их насылает Локи, — продолжал Аагард. — Когда он был еще на свободе, он отравлял своим ядом огромные пространства, умея находиться одновременно в нескольких местах. Теперь он набирает людей в свою армию. Сотню лет назад он действовал так же и чуть было не ушел от кары.

— И поработил моего брата, — тихо добавила Бранвен. — Я знаю об этом от Беотриха. — Она смахнула слезу. — Ты думаешь, он и сюда пришлет своих вояк?

— Уверен, что пришлет, — сказал Аагард. — Нам известно, что они добираются до приморских городов и захватывают корабли. Северный берег, по слухам, уже подвергается нападениям.

— Но почему Локи наносит удар здесь, ведь томился он в Снежном краю?

— Мне его мысли неведомы, — сказал Аагард. — Но их направление я попробую угадать. Он знает, что сто лет назад эти королевства выступили против него единой силой и что мы по-прежнему ему враждебны. Вот он и взялся нам отомстить.

Бранвен встала.

— Раз так, мы снова объединимся, чтобы нанести ему поражение, — изрекла она. — Мой супруг Георед сейчас на севере с частью своего войска, помогает своему кузену в Нортумбрии одолеть его давних врагов — мародеров из Гвинедда. Я сообщу ему об опасности. Он вернется, как только получит мою весть, и соединит свои силы с вашими.

Она проводила старика до ворот, отпустив стражу, и долго махала ему вслед, пока он не скрылся из виду. Перед отъездом Аагард высказал надежду, что ее гонец, отправленный к Геореду, поторопится и что остальные властелины так же быстро поймут, насколько велика нависшая опасность. Если выставить на побережье достаточно людей, то можно будет отразить натиск полчищ, посланных Локи.

А где же сам демон? Вот уже много дней Аагард не мог вызвать огненное видение.

— Он нигде — и всюду, — бормотал старик, покачиваясь в седле. — А когда он нагрянет, вряд ли Элспет сумеет его одолеть!

Весь день Элспет не давала покоя правая рука. Но свечения, всегда предшествовавшего появлению хрустального меча, все не было. Не слышно было и голоса Ионет. Столько дней в пути — а поиск так и не принес результата, Локи был неуловим. Ей не давали покоя воспоминания об уродливом божке у дороги. Перед мысленным взором то и дело возникало пылающее лицо демона, хотя Эдмунд, скорее всего, был прав: это мог быть и какой-то местный истукан. Локи побывал в лесу, в этом не было никакого сомнения, но угадать, где он находится теперь, ни у кого из них не было ни малейшей возможности.

Но даже если они настигнут Локи, как с ним сражаться, если не вернется Ионет?

А надежда на ее возвращение все-таки теплилась. Однажды Элспет показалось, что она слышит ее тихий зов. Вскоре после спасения мальчишки, Вульфа, она потянулась к нему, узнав, что он лишился родственников, и тут в голове у нее раздался голос Ионет, а руку, дотронувшуюся до Вульфа, что-то обожгло. Она поняла, почему так случилось. Ребенок остался без родителей, как и Ионет, причем по вине того же чудовища. Тогда она дала себе клятву, что будет защищать мальчика. Ее утешало то, что в этом безумном преследовании ей было о ком заботиться.

В пути Вульф держал ее за руку, но она разжала ладонь, когда почувствовала сильное подергивание. Эдмунд, шагавший рядом, взял Вульфа за другую руку и был удостоен благодарной улыбки Элспет. Он не должен был с ней идти, в Суссексе его ждал дом — полная чаша, да что там, целое королевство! Забавно все-таки, что ее спокойному, склонному к задумчивости другу приходится готовиться к бою, совсем как его батюшке! Как он устал от этой нескончаемой погони, лишившись даже плаща! Теперь в нем щеголял Вульф, путаясь в длинных полах, сам же Эдмунд довольствовался, как последний бродяга, одеялом, в которое кутался ночью.

— Что-то мне жарко от ходьбы, — обратилась она к нему как ни в чем не бывало. — Не возьмешь на время мой плащ?

— Скоро ты снова начнешь мерзнуть, — предостерег ее Эдмунд. Впрочем, он не стал спорить и взял у нее тяжелый меховой плащ. Чувствуя, как холодный ветер раздувает ее вязаные рукава, Элспет поняла, как ее друг истосковался по теплу.