Послушно усевшись на водительское сиденье, Леха не сразу поймал дрожащими руками ключ зажигания. Только он запустил двигатель, как дверца распахнулась.

– Значит, так! – по скулам Глеба катались желваки. – Пойдешь за мной, вторым. Сильно не приближайся, держи дистанцию. Остановишься чуть в стороне, ко мне не подходи. Как только начнется – выкатывайся из машины и падай рядом.

– Что – начнется?.. – тихонько спросил Леха. Он уже понял, что старший товарищ что-то задумал, но что – пока не знал.

– Там увидишь… – многозначительно сказал Глеб и, захлопнув дверцу, направился к своей машине.

«Отморозок, блин!» – подумал Леха, глядя в прямую спину напарника.

…Их ждали в самом удобном для этого месте – там, где дорога сжималась в «бутылочное горлышко». Слева – густая тайга, справа – крутой каменистый обрыв. Ну, а поперек дороги – здоровенный, как сарай, черный джип. И не объехать его – больно уж велик, и не сбить легкими «японками» – тяжелый, зараза…

Четверо – крепкие, приземистые, широкие, одетые в одинаковые короткие кожаные куртки и спортивные штаны – стояли перед джипом, полумесяцем, «рога» которого были направлены в сторону подъезжающих автомобилей. Чувствовали себя уверенно. Даже, наверное, более чем уверенно – стоящий в центре этой небольшой группы даже не считал нужным укрыть от нескромных взглядов оружие – короткоствольный «милицейский» автомат. Несколько картинно уложил его на плечо, удерживая правой рукой за пистолетную рукоятку. А левой небрежно взмахнул подъезжающим – тормози, дескать. Приехали, пацаны…

Идущая впереди «Тойота» Глеба затормозила. Лихо, с небольшим заносом, чуть ли не у самых носков кроссовок «встречающих». Леха непроизвольно отметил, что никто из четверки и бровью не повел. Остались стоять так же, как и стояли.

Сам Леха остановился чуть подальше. Аккуратно, как на экзамене по вождению, притерся к обочине, выключил скорость, заглушил двигатель. И даже немного приоткрыл дверцу – помнил сказанное старшим товарищем. «Как только начнется…» Что начнется?..

Ответ на этот вопрос Леха получил тут же, незамедлительно. Дверца машины Глеба широко распахнулась, сам Кожухов легко и даже изящно, несмотря на приобретенный в последние сытые годы лишний вес, выпрыгнул на дорогу. Правая рука его вытянулась вперед, к самому лицу автоматчика. И тут же – удар. Точнее, громкий хлопок. Леха не сразу и сообразил, что это – выстрел. Зато тело автоматчика резко отбросило назад, на капот джипа. Оружие, из которого он не то чтобы не выстрелил – которое даже не успел привести в состояние готовности, – полетело куда-то в сторону кустов. А Глеб уверенно и вроде как неторопливо перевел руку, в которой – теперь Леха сообразил это – был зажат пистолет, к лицу следующего в четверке…

Что происходило дальше – он не видел. Вывалился из машины, упал, стараясь всем телом вжаться, втиснуться в асфальт, прикрыл голову руками… Где-то в стороне звучали выстрелы, слышались крики… Сколько это продолжалось, Леха не смог бы сказать. Ему вообще показалось, что несколько часов. И каждую секунду он ждал смерти. Ждал, что вот, сейчас, кто-то подойдет и выстрелит ему в голову. Из автомата.

Тишина обрушилась внезапно. «Все», – понял Леха. Глеба грохнули. Зря он связался с этими бандитами. Почему-то вспомнилась дурацкая фраза: «Мафия бессмертна»… И кто они такие, чтобы связываться с мафией?! Глеб… Идиот! Мало того что сам погиб, так еще и его, Леху, под пулю подставил! Надо было попытаться договориться…

Приближающиеся шаги… От жалости к себе и от переполнявшего его отчаянного страха Леха тихо заскулил.

– Поднимайся… – легкий толчок в бок. – Я сам не справлюсь…

И голос, вроде как… Глеб?! Леха осторожно приподнял голову – где-то невероятно высоко Кожухов совершенно спокойно менял магазин в пистолете…

Сначала младший партнер просто не поверил своим глазам. Мысленно он уже похоронил и Глеба, и себя. А Кожухов сунул пустой магазин в карман куртки. Снятый с затворной задержки затвор пистолета громко клацнул, досылая новый патрон в патронник. Щелчок предохранителя…

– И долго тебя ждать? – убирая оружие за пояс, поинтересовался Глеб. И еще раз легонько толкнул ногой в бок лежащего партнера. – Поднимайся, время не терпит…

И вот тогда Леха понял – они выжили. Они будут жить! Они вышли победителями в схватке с дорожными бандитами!

– Ну, Глеб!.. – поднимаясь на ноги, захлебнулся он словами. – Ну, ты!..

Домой Игорь попал уже после полуночи. Вообще-то, он, ни разу до этого не сталкиваясь вплотную с промыслом «маршрутников», наивно думал, что уложится в час. Максимум – в два часа.

Оказалось, что на маршруте – двенадцать частников и четыре муниципала. Конечно, на противоположном конце маршрута, у диспетчера можно было получить данные, в какое время какой именно автобус находился в нужном месте… Но вот как раз с моментом убийства и была напряженка. Эксперт отказался назвать время даже приблизительно, на глазок. Сильно труп обгорел…

Пришлось опрашивать всех. Беседа осложнялась тем, что для «маршрутников» человек в погонах или с краснокорочным удостоверением в кармане – враг и ничего хорошего от него ждать нельзя. К этому их приучила дорога… Так что на искренние и подробные ответы надеяться не приходилось. По большей части осторожные: «А что?..», «А зачем?..», «А кто сказал?..» Ну, или привычные – «не видел», «не слышал», «не знаю»… Каждое слово давалось с трудом.

И если бы знать еще, что именно спрашивать! А так получались поиски черной кошки в темной комнате, что тоже в немалой степени затрудняло беседу. Но разговаривать надо было именно сегодня – на завтра впечатления этого дня будут размыты, размазаны, смешаны с впечатлениями следующего.

…Осторожно, чтобы не разбудить ненароком родителей, Игорь пробрался в свою комнату. Но вместо того, чтобы рухнуть на постель и вытянуть усталые ноги, включил компьютер и вышел в Интернет. Присев на краешек кресла, быстро набрал в поисковой системе одно слово: «Барикела». «Может быть, Баррикелло?» – спросила умная машина. «Может», – согласился оперативник.

«Рубенс Баррикелло, – сообщил компьютер через несколько секунд. – Родился 23 мая 1972 года в Сан-Паулу, Бразилия. Пилот Формулы-1…»

Игорь откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. Вот, значит, как… Не зря же ему показалось знакомым экзотическое имя…

…Эту троицу вспомнила кондуктор муниципального автобуса, пожилая серьезная женщина, в прошлом – учительница, ныне – пенсионерка, вынужденная подрабатывать на еду, катаясь целыми днями в тряском автобусе по улицам родного города. Вспомнила в тот самый момент, когда Игорь, несолоно хлебавши, уже собрался домой.

– Подождите! – вдруг остановила удаляющегося оперативника женщина.

– Что? – без особой надежды обернулся Игорь.

– Вы знаете… – кондуктор наморщила лоб. – А ведь было…

На этот раз Михайлов промолчал – побоялся спугнуть удачу. Но только внутри все напряглось, каждая жилочка натянулась, как тетива лука.

– Их было трое… – глядя куда-то вверх, вспоминала женщина. – Один – лет сорок пять, может, старше, крепкий такой… Знаете, еще говорят – сбитый. Ни живота, ничего такого… И лицо – не запитое. Второй – молодой такой, здоровый… Руки все в татуировках. Кисти и пальцы сплошь синие.

Женщина провела указательным пальцем правой руки по тыльной стороне левой, от запястья к ногтям. Игорь кивнул понимающе – да. В тату-салонах такого не делают.

– Меня что удивило, – неожиданно продолжила кондуктор, – парень здоровенный, а укачался в автобусе!

– Почему укачался?.. – осторожно уточнил оперативник.

– Он бледный такой весь был, – ответила женщина. – Аж зеленый! Я все на него смотрела – вдруг его вырвет… Попросила бы водителя остановиться… Ну, чтобы потом за ним не убирать!

– А третий?.. – Татуировки – это, конечно, хорошо. Хотя Россия – страна «бакланов»: каждый второй – здоровый, тупой и с «партаками» во все руки.