— Большой Брат? — Карлос наполовину спросил, наполовину догадался.

Роберт кивнул:

— Джон Спенсер был на год старше Бренды.

— Значит, пока она лежала в психбольнице, у нее было достаточно времени, чтобы разработать план.

— Пара лет, — подтвердил Роберт.

— И это объясняет, почему прошло столько времени между делом Джона Спенсера и первой жертвой с распятием.

Еще один кивок.

— А еще вчера я узнал о ее военном прошлом.

— Военном?

— В некотором роде. Она была хирургом, и очень талантливым, насколько я понял. В начале карьеры она провела два года в Боснии и Герцеговине, служила в медицинской бригаде американской армии, помогала людям, подорвавшимся на противопехотных минах.

— Ты шутишь? — Брови Карлоса удивленно поползли вверх, и затем его осенило. — Вот откуда она разбирается во взрывчатке?

— Да, там она и научилась с ней обращаться. Это входило в ее обучение: принцип действия мин, взрывных устройств, детонаторов, мощность взрыва, скорость ударной волны… и тому подобное.

— Значит, ей просто нужно было знать, где искать, с кем поговорить, и она легко получила бы необходимые материалы.

— Вот именно.

На минуту воцарилась тишина.

— А фоторобот, который мы составили с ее помощью? — спросил Карлос, уже догадываясь об ответе.

— Только чтобы сбить нас с панталыку. В тот вечер, сам того не понимая, я нарисовал двойное распятие. Чисто бессознательно, потому что мой мозг был полностью занят расследованием. Изабе… — Роберт замолчал и подумал, что лучше сказать по-другому. — Бренда, — поправился он, — была очень умна и быстро сообразила, что ей представилась идеальная возможность направить нас по ложному следу. Поэтому она и придумала историю про то, как встретилась в баре с каким-то человеком, у которого на запястьях были татуировки в виде двойных распятий. Потом ей осталось только дать нам ложные приметы, и расследование пошло по ложному пути.

— Мы потеряли пару недель, гоняясь за этим несуществующим типом.

— И потеряли бы еще больше, — согласился Роберт. — У нас не было оснований сомневаться в ней. Мы же решили, что у нас реальная зацепка.

— И как ты узнал, когда она придет за тобой?

— Было три причины. Во-первых, больше не осталось присяжных, чтобы мстить.

— Но она убила девятерых человек, а присяжных было двенадцать.

— Трое остальных умерли естественной смертью. Больше она не могла им ничего сделать. Скотт, мой напарник, который участвовал в аресте ее брата, тоже погиб. — Роберт на миг замолчал, вспоминая, что сказала ему Бренда четыре дня назад. Глубоко вздохнув, он продолжил: — Оставался только я.

— Не самое завидное положение, — усмехнулся Карлос.

Роберт согласился.

— Во-вторых, это был день рождения Джона. И финальный день мести для нее. Последний подарок брату и всей семье.

Последовало долгое молчание.

— А в-третьих? Ты сказал, что было три причины, — спросил Карлос.

— Я, когда нес твой крест.

— Что? Я не понял, — сказал Карлос, ворочаясь на кровати, чтобы устроиться поудобнее.

— Тебе это не напоминает по аналогии последний день на земле кое-кого другого?

Карлос поразмыслил несколько секунд.

— Ты нес крест на спине, как Иисус Христос в свой последний день, — сказал Карлос, понимая, к чему клонит Роберт.

Роберт снова кивнул.

— Я знал, что у меня осталось всего лишь несколько часов, чтобы все обдумать. Я знал, что она придет за мной.

Роберт отвернулся и посмотрел в окно, его взгляд казался далеким и отчужденным. Он осторожно коснулся шеи и нащупал еще не заживший шрам.

— Если подозревал, даже был уверен, что это Изабелла, зачем ты решил пройти через все это? Зачем ты рисковал жизнью, когда позволил ей добраться до тебя? Почему ты просто ее не арестовал? — спросил Карлос, опять по-другому устраиваясь в кровати.

— У меня не было доказательств, одни подозрения. Какая-то сумасшедшая теория о мести. Как ты знаешь сам, у нас ничего не было на убийцу, ни ДНК, ни отпечатков пальцев, ничего, что могло бы связать ее хоть с одной жертвой или местом преступления. Если бы мы задержали ее, она бы выкрутилась, и я уверен, что после этого мы потеряли бы ее навсегда. Я рассчитывал только на то, что она выдаст себя, когда попытается добраться до меня.

— И тогда ты устроил ей ловушку. Опасную ловушку.

Еще один кивок.

— Я не придумал ничего умнее, у меня истекало время.

— Как она смогла совершить столько убийств, принести столько зла? — спросил Карлос.

— Мы никогда не сможем сказать наверняка, но, когда она оставалась наедине с жертвами, она превращалась в другого человека. Ее глаза пылали гневом и местью. Она была способна на что угодно. Я знаю. Я видел это в ее глазах. Я физически ощущал ту ярость, которая окружала ее.

Карлос наблюдал за напарником несколько безмолвных секунд.

— Как ты? — спросил он.

— Нормально, — уверенно ответил Роберт. — Я рад, что все кончилось.

— Можешь сказать еще раз за меня, — сказал Карлос, поднимая обе перевязанных руки.

Оба засмеялись.

— Если только капитан Болтер не назначит меня перекладывать бумажки.

— Ни в коем случае, — заверил Роберт. — Ты мой напарник. Когда я выйду на охоту за плохими парнями, ты пойдешь со мной.

Карлос улыбнулся.

— Спасибо, Роберт, — сказал он более серьезным тоном.

— Ничего. Я бы все равно не дал капитану перевести тебя в бюрократы.

— Не за это… За то, что ты рисковал жизнью… чтобы спасти меня.

Роберт положил легкую ладонь на левое плечо напарника. Они не сказали ни слова. Слова были не нужны.

Доктор Уинстон открыл дверь секционной в подвале экспертно-криминалистического отдела и проводил капитана Болтера внутрь.

— Так что у нас тут? — спросил капитан, не тратя напрасно времени.

Как у большинства людей, у него от этой подвальной комнаты мурашки бежали по спине, и чем быстрее он выберется оттуда, тем лучше.

— Причина смерти — глубокая резаная рана брюшной полости, внутренностей и аневризма аорты с обильным кровотечением. Когда она вонзила в себя нож, она смогла перерезать живот слева направо. Почти что как в японском ритуале, — сказал доктор, подводя капитана к стальному столу с телом.

— Харакири?

— Не совсем, но эффект тот же. Она знала, что умрет через минуту. Ни единого шанса выжить.

Они оба молча посмотрели на тело.

— Ну что ж, — сказал капитан. — Должен признать, я рад, что все закончилось.

— Я тоже, — ответил доктор Уинстон с улыбкой и переменил тему. — Как здоровье Карлоса? — спросил он.

— Поправляется. Дайте ему время, и у него все будет хорошо.

— А Роберт?

— Он тоже в порядке, но вы же знаете Роберта. Злится, что не вычислил ее раньше.

— Роберт — самый талантливый детектив, с которым мне приходилось работать, но и он не ясновидящий, — сказал доктор Уинстон, качая головой. — Он не может видеть того, чего нет. Никто на это не способен. Он мог только читать те признаки, которые она оставляла, а она не оставляла ничего. Она с легкостью надевала на себя разные личности. Так она и подходила к каждой жертве, притворяясь кем-то другим. Когда она стала играть роль Изабеллы, то сыграла ее идеально. Безупречно. Ничто не могло ее выдать. Патологическая одержимость местью в конце концов изменила ее. Изабелла и Бренда были двумя разными людьми.

Капитан Болтер опять посмотрел на тело.

— Короче говоря, она мертва. Роберт это переживет и на следующей неделе приступит к новому делу.

— Уверен, что так и будет. Но я совсем не поэтому пригласил вас сюда.

Капитан заинтересованно сдвинул брови, ожидая, когда доктор Уинстон продолжит объяснение.

— Роберт обязательно попросит отчет о вскрытии.

— И что?

— Я думаю, нужно кое-что оттуда вычеркнуть.

Капитан Болтер бросил на него тревожный взгляд:

— Зачем?

Доктор Уинстон достал из ящика стола листок бумаги и протянул капитану Болтеру, который внимательно его прочитал. Его глаза остановились на середине страницы и широко раскрылись в удивлении.