Раскрываю портфель и среди бумаг, оставленных мной больше года назад, вижу что-то коричневое, сморщенное, величиной с большой грецкий орех. Неужели яблоко?! Да, оно. Больше года назад я положил в портфель крупное румяное яблоко. А теперь вот что стало с ним!

Через полчаса мы уже в машине…

Торопливо вхожу в подъезд, поднимаюсь по знакомой лестнице, захожу в лифт. Трудно передать словами охватившее меня волнение! Все, до маленькой кнопки звонка — как декорации в театре, — кажется неправдоподобным и преувеличенно интересным…

Наконец-то сижу за столом со всеми своими родными. Звенят бокалы. Объятия и поцелуи уже позади. Вопросам нет конца! «А как это? А почему так? Как ребята?» Вопросы со всех сторон. Не успеваю отвечать, захлебываясь от радости и счастья. Я снова дома! Что можно сравнить с этим чувством?! В нашей большой семье в мое отсутствие появился новый человек. Ему одиннадцать месяцев. Это мой племянник, сын брата Николая. Его назвали в мою честь Андреем. Он родился 22 января — в тот самый день, когда к жилому отсеку «Земного звездолета» был подстыкован оранжерейный отсек. Теперь нас два Андрея Николаевича Божко — старший и младший.

Уже вечер, но у меня ведь всего сутки — только одни сутки впрочем, теперь из них осталось лишь половина. Расспрашивать начинаю я: о каждом из них, о родственниках, знакомых. Слушаю внимательно, но чувствую, что устаю. Разговоры очень утомили. Когда ехал домой, то собирался вечером, после первой встречи с родными, заехать к Виолетте. Думал: сяду на такси и съезжу к ней. Но какое там! Сейчас я уже в постели. В собственной домашней постели. И об этом я мечтал целый год, в том числе и об этом. Интересно, как там сейчас Борис, Герман? Не спят, наверное?..

На обратном пути в машине мы все трое, радостные, восторженные, делимся впечатлениями о встрече с родными. Герман рассказывает о своей дочурке.

Борис с не меньшей радостью рассказывает о своей малышке, которая подросла и очень похожа на него. «Конечно, она меня не узнала, назвала дядей», — сокрушался он.

Всю дорогу мы очень возбуждены. Юрий Семенович от души рад за нас и доволен, что все хорошо обошлось: ведь мы так долго не были дома, что на радостях могли бы и «перебрать».

Усталые и счастливые, мы снова в клинике, в нашем «боксе». И опять неудержимо хочется домой, на улицу. Ходить, жить, работать как все, как раньше!

Наконец нам разрешают прогулки во дворе клиники. И тогда я решаюсь на свидание с Виолеттой. Все эти трудные дни я разговаривал с ней по телефону каждый вечер. И даже писал ей письма. Но разве это может заменить встречу?

После ужина я позвонил ей, и мы условились встретиться. Как часто я мысленно видел эту нашу первую встречу. Теперь, когда свидание стало реальным, меня вдруг охватила какая-то неуверенность, робость, страх. А что, если встреча разрушит идеальный образ, который я сам себе создал? Ведь мы еще ни разу по-настоящему не виделись. Что, если она окажется совсем иной? А вдруг я ей покажусь не таким, каким она создала меня в своем воображении?..

Мы стоим рядом. Смотрим друг на друга. Узнаем и не узнаем. Закутанная в меховую шубку с белым капюшоном на голове, она похожа на снегурочку. И она тоже, наверное, делает для себя открытие. Вдруг Виолетта достает из сумочки две белые хризантемы и протягивает мне.

— Вы так долго не видели цветов, — говорит она, улыбаясь. — Спрячьте под пальто, чтобы они не замерзли.

Холодно! Дует сильный ветер, но мы, не замечая его, долго гуляем по заснеженному саду. Нам тепло. Потом прощаемся; и, когда снимаю шапку, чтобы стряхнуть снег, она, как-то недоверчиво поглядев на меня, вдруг робко протягивает руку к моим волосам и, прикоснувшись, радостно смеется. «Мои, настоящие», — говорю я и тоже смеюсь.

Медленно и с наслаждением вдыхая морозный воздух, я возвращаюсь. Ничего не желаю, ни о чем не думаю. Я просто счастлив!

Непривычно тихо вокруг, только поскрипывает снег под ногами да откуда-то доносится музыка. Вечереет. По дороге, окаймленной деревьями, я вышел к красивому зданию с колоннами. Падающие снежинки искрятся в лучах заходящего солнца, позолотившего высокие стройные сосны. Морозный воздух словно напоен какой-то свежестью, заставляющей жадно вдыхать его.

Входить в помещение не хочется — так неправдоподобно, неестественно, необычно все вокруг. Лесные заснеженные поляны, ветки, склонившиеся под тяжестью снежного убранства, хороводы красавиц елочек и обступившие меня стеной великаны сосны…

Все это я когда-то уже видел, и слышал, и переживал, и не однажды: и зимний лес, и запах дыма в морозном воздухе, и далекую музыку. Остановился, взял снег со скамейки, хотел слепить снежок, но он рассыпался на пушистые искры в ладонях и превратился в воду. Постоял еще немного на морозном воздухе и лишь затем вошел в корпус санатория.

Целый месяц можно будет кататься на лыжах в лесу, купаться в бассейне, смотреть по вечерам фильмы, а главное, упиваться без конца свежим морозным воздухом.

Ребята еще не приехали. «Наверное, появятся завтра», — подумал я. Я всегда любил приезжать на новое место вечером, чтобы начинать дела с утра.

Соседа моего по комнате звали Александром. «Саша», — просто представился он. Обменявшись несколькими ничего не значащими обычными для знакомства фразами, направились в столовую.

Столовая была большая, несколько залов, много столов и очень уютная. Впрочем, мне сейчас любое помещение кажется большим. Хотелось есть, и я без стеснения принялся за еду. Каждое новое блюдо казалось настоящим деликатесом. За ужином было оживленно, и я быстро познакомился с соседями по столу. Как легко знакомятся люди, интересы которых не сталкиваются и которые оставляют на время свои заботы. У каждого своя жизнь, своя судьба, и как-то приятно было видеть их одинаково улыбающимися и радостными. В кино решил не ходить. После ужина я долго еще бродил по заснеженным дорожкам, а потом написал письмо Виолетте. Завтра для меня начнется санаторная жизнь.

Утром проснулся, как обычно, в 7 часов. Саша еще спал. Когда же подъем? Я надел тренировочный костюм, вышел на лестничную клетку и стал разминаться. В корпусе было тихо, все еще спали. Сегодня предстояло идти к врачу: он сделает необходимые назначения, а потом — в бассейн или на лыжи и, конечно же, обойти весь лес.

Когда я вошел в комнату, Саша уже проснулся, голос из репродуктора бодро и весело пригласил всех на утреннюю зарядку, в коридоре послышались шаги, захлопали двери. Санаторий ожил.

После завтрака я отправился к врачу. Что он скажет? Разрешит ли лыжи, бассейн? И как было приятно, когда в санаторной книжке появилась запись «практически здоров».

Вскоре приехали Герман и Борис. Нам надолго запомнились эти дни. Удивительно отзывчивые люди окружали нас везде: в столовой, на процедурах, в бассейне, в корпусе. Врачи, уборщицы, сестры, повара делали все возможное, чтобы нам было хорошо, чтобы мы отдохнули…

Первый день на лыжах, первые повороты лыжни, уводящей в лес все дальше и дальше. Забыто все: санаторный режим, процедуры, обед, и вернулся только к ужину. Жаль, что не было фотоаппарата с собой, но разве смогла бы черно-белая фотопленка передать всю красоту зимнего леса?! То же повторилось на следующий день в бассейне. Миновав спортивного врача, раздевалку, душ, я оказался перед манящей изумрудной гладью. Нырнул и долго наслаждался ощущением воды. Радость глубокая, искренняя, как в детстве, заполнила всего целиком.

А вечером пришло письмо от Виолетты, теперь уже моей невесты. Оно было очень нежным и теплым. Я перечитал его много раз подряд, мысленно с ней разговаривая. Вечером никуда не пошел — писал ей длинное ответное письмо.

На следующее утро, еще лежа в кровати, я слушал последние известия. Вдруг, слышу, диктор говорит:

— «В Советском Союзе в соответствии с программой освоения космического пространства… сооружен экспериментальный комплекс систем жизнеобеспечения, основанный на использовании последних отечественных достижений биологии, техники, химии и медицины и оснащенный современной исследовательской и контрольно-измерительной аппаратурой, который является одним из возможных вариантов системы обеспечения жизни человека вне Земли. 5 ноября 1967 года в наземном комплексе систем жизнеобеспечения был начат годовой эксперимент с участием трех испытателей: врача Германа Анатольевича Мановцева (руководитель группы), биолога Андрея Николаевича Божко и техника Бориса Николаевича Улыбышева…