– Скажу тебе одно. Из-за того, что Джон Ризн откладывает перекрестные допросы, мы двигаемся очень быстро. Если он продолжит в том же духе, мы закончим дело во вторник или в среду.

– Хорошо. Страшно интересно посмотреть, что они припасли.

– А мне нет, – заметил Босх.

Лэнгуайзер посмотрела на него:

– Ах, Гарри, ты не раз справлялся с такими бурями.

– Да, но из-за этой у меня нехорошее предчувствие.

– Не тревожься, – сказал Крецлер. – Мы дадим им такого пинка, что они пролетят через весь зал суда. Мы в трубе, приятель, и нас не сбить.

Они чокнулись пластиковыми стаканчиками.

На дневном заседании давали показания нынешний напарник Босха Джерри Эдгар и бывшая напарница Кизмин Райдер. Обоих обвинители попросили вспомнить момент после обыска дома Дэвида Стори, когда Босх вернулся в машину и рассказал, что Стори только что хвастался совершением преступления. Их показания полностью совпадали с показаниями самого Босха и должны были помочь оградить личность Босха от нападок защиты. Босх знал также, что обвинители надеялись завоевать дополнительное доверие присяжных, потому что и Эдгар, и Райдер чернокожие. Пятеро присяжных и двое запасных тоже были чернокожие. Во времена, когда правдивость любого белого полицейского в Лос-Анджелесе автоматически ставилась под сомнения чернокожими присяжными, Эдгар и Райдер являлись огромным плюсом.

Первой давала показания Райдер, и Фауккс отказался от перекрестного допроса. Показания Эдгара полностью повторяли ее, однако ему задавали дополнительные вопросы, потому что именно Эдгар вручил второй ордер на обыск, выданный в деле. Это был судебный ордер о получении образцов волос и крови Дэвида Стори. Судья одобрил и подписал его, когда Босх в Нью-Йорке занимался "Архитектурным обозрением", а Райдер проводила запланированный еще до убийства отпуск на Гавайях. В сопровождении патрульного Эдгар снова появился с ордером у дома Стори в шесть утра. Согласно его показаниям Стори заставил их ждать на улице, пока связывался со своим адвокатом – теперь это был Джон Ризн Фауккс.

Когда Фауккса информировали о ситуации, он посоветовал Стори оказывать содействие следствию, и подозреваемого отвезли в Паркер-центр, где лаборант взял у него образцы крови, лобковых волос и волос с головы.

– Во время этой поездки и в процессе сбора образцов вы задавали обвиняемому вопросы о преступлении? – спросил Крецлер.

– Нет, не задавал, – ответил Эдгар. – Перед тем как мы выехали из его дома, он дал мне свой телефон, и я говорил с мистером Фаукксом. Мистер Фауккс сообщил мне, что его клиент не желает, чтобы его расспрашивали или утомляли, как он выразился, каким-либо образом. Так что мы в основном ехали молча – по крайней мере я молчал. В Паркер-центре мы тоже не разговаривали. Когда мы закончили, мистер Фауккс уже был там и сам отвез мистера Стори домой.

– А мистер Стори говорил что-нибудь по собственной инициативе за время, пока был с вами?

– Только один раз.

– Где это было?

– В машине, когда мы ехали в Паркер-центр.

– И что он сказал?

– Он смотрел в окно и просто сказал: "Вы, ребята, в полном дерьме, если думаете, что я сяду за это".

– Его слова были записаны на пленку?

– Да.

– Почему так?

– Из-за признания, сделанного ранее детективу Босху, мы подумали, что есть шанс, что, возможно, он продолжит и сделает еще какое-либо подобное заявление. В день, когда я вручил ордер насчет волос и крови, я использовал машину, одолженную в отделе наркотиков. В ней установлена записывающая аппаратура.

– Вы принесли запись с собой, детектив?

– Да.

Крецлер представил запись в качестве доказательства. Фауккс выразил протест, заявив, что Эдгар уже процитировал сказанное в показаниях и прослушивать запись нет необходимости. И снова судья отклонил протест. Крецлер включил запись задолго до слов Стори, чтобы присяжные услышали гул двигателя машины и уличные шумы и убедились, что Эдгар не попирал права обвиняемого, расспрашивая его, чтобы вытянуть заявление.

Когда запись дошла до слов Стори, высокомерие и даже ненависть к следователям прозвучали громко и четко.

Пожелав присяжным не забыть этот тон за выходные, Крецлер закончил допрос Эдгара.

Фауккс, вероятно, понимая уловку, заявил, что проведет краткий перекрестный допрос. Он задал Эдгару несколько невинных вопросов, мало что добавивших к протоколу в пользу защиты или обвинения. Ровно в 16.30 он закончил перекрестный допрос, и судья Хоктон тут же объявил перерыв на выходные.

Когда зал суда опустел, Босх огляделся, но Макэвоя не увидел. К нему подошли Эдгар и Райдер, ждавшая после допроса в коридоре.

– Гарри, как насчет выпить? – спросила Райдер.

– Как насчет напиться? – отозвался Босх.

В субботу утром они прождали туристов до половины одиннадцатого, но никто так и не появился. Маккалеб молча сидел на корме и злился. Неявившиеся туристы, отстранение отдела, а тут еще и последний звонок от Джей Уинстон. Он уже собирался выходить из дома, когда Уинстон позвонила, чтобы извиниться за то, как вчера все получилось. Он притворился равнодушным и посоветовал ей не переживать. Но так и не рассказал о том, что два дня назад Бадди Локридж подслушал их разговор на яхте. Когда Джей сказала, что Твилли и Фридман решили, что будет лучше, если он вернет копии всех документов по делу, Маккалеб предложил ей сказать им, что они получат материалы, если захотят. И добавил, что у него туристы и он должен идти. Они резковато простились и повесили трубки.

Реймонд, наклонившись над кормой, ловил рыбу маленьким спиннингом, который Маккалеб купил ему после переезда на остров. В чистой воде на глубине двадцати футов он высматривал движущиеся очертания оранжевых рыбок. Бадди Локридж читал "Лос-Анджелес таймс". Выглядел он умиротворенным, как летние волны. Маккалеб еще не высказал ему свои подозрения насчет утечки информации. Он выжидал подходящего момента.

– Видел статью? – спросил Локридж. – Как Босх давал вчера показания в суде Ван-Нуйса?

– Не-а.

– Кореш, они тут намекают, будто этот режиссер – серийный убийца. Похоже на твои старые дела. А тип, который у них свидетелем и указывает на него...

– Бадди, я тебе говорил, не болтай об этом. Или ты забыл, что я сказал?

– Ладно, прости. Я просто говорил, ну разве не ирония судьбы – знать то, что знаю я, вот и все.

– Прекрасно. И хватит об этом.

Маккалеб снова посмотрел на часы. Клиенты должны были появиться в десять. Он выпрямился и пошел к двери салона.

– Пойду позвоню, – сказал он. – Не хочу сидеть тут весь день и ждать этих типов.

Он открыл ящик небольшого штурманского стола в салоне яхты и достал планшет, к которому они прикалывали бланки заказов. Всего два листочка. Сегодняшние туристы и заказ на следующую субботу. Зимние месяцы были мертвым сезоном. Маккалеб проверил информацию на верхнем листе. Сам он был не в курсе, потому что принимал заказ Бадди. Группа из четырех человек из Лонг-Бич. Они должны были приехать в пятницу вечером и остановиться в "Зейн грей". Четырехчасовая рыбалка – суббота с десяти до двух, – а потом они сели бы на паром в Город. Бадди записал домашний телефон организатора и название гостиницы, а также взял задаток – половину платы за выезд.

Маккалеб посмотрел список отелей и номеров телефонов, приколотый к штурманскому столу, и позвонил сначала в "Зейн грей". Он быстро узнал, что человек с именем организатора группы – единственное из четырех имен, какое знал Маккалеб, – в гостинице не останавливался. Потом он позвонил по домашнему номеру этого человека. Ответила жена. По ее словам, мужа не было дома.

– Ну, мы вроде как ждем его на яхте тут, на Каталине. Вы не знаете, он и его друзья уже едут?

В ответ долгое молчание.

– Мэм, вы слушаете?

– Э-э... да-да. Просто они... э-э... не поедут сегодня на рыбалку. Они сказали мне, что отменили поездку. Они сейчас играют в гольф. Если хотите, могу вам дать сотовый номер мужа. Вы могли бы поговорить...