— Наверняка найдется какая-нибудь тропа на север, — решил Денис. И мы продолжили путь вдоль берега.

Река Бло здесь заросла высоким еловым бором. Голубые волны терлись об огромные валуны, дробились на мелководных порогах. Сюда на водопой приходило множество зверей. При виде нас могучие олени горделиво поворачивали изящные головы, увенчанные короной рогов. Промелькнула стая серебристо-голубых волков. Чанг зарычал им вслед. Волки, как легконогие тени, скрылись в лесу, ответив оттуда протяжным воем. А потом мы заметили двух маленьких медвежат. Они кувыркались на берегу, отнимая друг у друга рыбий хребет.

— Осторожно! — предупредила я не в меру любопытного Чаню. — Где-то поблизости должна быть их мама.

И действительно, медведицу мы застали на мелководье. Орудуя когтями, как острогой, она выбрасывала на берег больших радужно-розовых рыб. Наше появление напугало ее, и, побросав свой улов, она погнала медвежат в лес.

Когда мы подъехали, некоторым рыбинам удалось добраться до воды; остальные, подрагивая жабрами, лежали на берегу.

— Эх, эту рыбку бы, да на углях зажарить... — мечтательно произнес Сэф. — Некоторые, по-моему, даже с икрой.

— Это солнечный карп, — подтвердил сенс Зилезан. — Он сейчас идет на нерест. Медведи знают об этом и дежурят на всех порогах. Рыба эта дорогая и, говорят, очень вкусная. Настоящий деликатес.

В общем, мы не устояли перед соблазном присвоить себе медвежью добычу. Но время обеда еще не пришло. Как было везти рыбу с собой, чтобы ей не пропахли все вещи?

Выход нашла Нолколеда. Она срезала на опушке молоденькое деревце, нанизала на него рыбьи туши и завязала гибкий ствол узлом. Эту гирлянду она повесила на шею своего коня.

Вскоре мы действительно нашли дорогу, ведущую к северу через лес. Здесь явно ездили часто, что говорило о близости людей. Нас это не смущало: съестные припасы подходили к концу, и Денис рассчитывал приобрести все необходимое в одном из селений маландринов, раскиданных по Диким землям.

Принц Лесант по обыкновению ехал рядом со мной. Всю дорогу мальчик был сосредоточен на какой-то мысли. Неожиданно он сказал:

— Гарсин, я хотел посоветоваться с вами... Что с точки зрения ордена защитников трона мне следует сделать, когда я стану королем?

Ничего себе вопросик! Я даже закашлялась. Но вспомнив о своей «миссии», начала говорить что-то об обороноспособности королевства, развитии армии и флота, укреплении королевской власти... Мне было стыдно произносить вслух такие банальные вещи, прописанные в любом земном учебнике истории, однако для Лесанта все это казалось откровением. Он слушал, затаив дыхание, и мне стало не по себе. Какая ответственность: будущий король Шимилора принимал мои слова как руководство к действию!

— Ваш орден хранит важнейшие знания, — наконец принц решился высказаться. — Но зачем вы скрываете свое существование от шимилорских королей?

— Э... Всему свое время, — выкрутилась я. — Обычаи ордена сложились в глубокой древности, и не нам их менять.

— Понимаю. Скажите, гарсин, это ведь король Лесант Первый основал орден? Или это тоже тайна?

— Тайна, — важно ответила я.

— Я думаю, это все-таки он, — вздохнул принц. — Знаете, гарсин, я ведь прочитал все книги о своем великом предке — от сказок до научных трудов. Я хочу быть достойным имени, которым меня нарекли. Вот почему мне так интересна деятельность вашего ордена. Но я умею уважать чужие тайны...

От трудного разговора меня избавил Сэф. Он поравнялся с нами, гарцуя на выздоровевшем Карамэле.

— Ваше высочество, вы не позволите мне сказать пару слов гарсин наедине?

— Разумеется, монгарс, — Лесант церемонно наклонил голову и придержал коня. Наверное, мальчик решил, что нам надо обсудить дела «защитников трона». Однако дело было в другом...

Сэф спросил меня напрямую:

— Кем тебе приходится Фериан? Вы были с ним знакомы раньше... Это твой бывший муж? Любовник? Вы поссорились, а потом встретились здесь? Я хочу знать, Жанна, есть ли у меня шанс?

Сэф явно подготовился к разговору, меня же он застал врасплох. Ситуация была мучительная. Уж лучше снова выкручиваться, отвечая на вопросы принца... Сказать «да» значило взять на себя определенные обязательства. Но мне вовсе не хотелось говорить «нет»!

— Послушай, сейчас не время, Сэф, — осторожно начала я. — Давай отложим эти разговоры хотя бы до возвращения в Вэллайд. Я, наверное, дала тебе повод... Ты мне нравишься, но...

Большим специалистом по мужчинам я никогда не была. Но даже моего опыта с избытком хватало, чтобы понять: мужчинам вовсе не интересна кухня женских чувств. Не стоит нараспашку раскрывать перед ними душу: так, мол, и так, я вся как на ладони, помоги мне, реши за меня сам. Из-за своей лености, черствости, самоуверенности они не в состоянии это сделать — тем более, оценить.

— Понятно, — мрачно сказал Сэф. — Ты хочешь держать меня про запас. Что ж, женщины всегда из меня веревки вили... А такая, как ты... Что ты смотришь на меня с удивлением? Ты — красавица. Но почему-то девчонки с твоей внешностью никогда в этом не уверены. Глянцевые журналы им вбили в голову, что мужчинам нужны куклы, девяносто—шестьдесят—девяносто и все такое.

— А это не так? — улыбнулась я.

— Не так, — Сэф пристально смотрел на меня. — Одни твои раскосые глаза способны свести с ума. Ты тонкая, как мальчик, и смуглая... Настоящая Жанна Д'Арк. Волосы твои подобны утреннему туману... Видишь, — на загорелом лице Сэфа вспыхнула белозубая улыбка, — я, как царь Соломон, пою тебе песни. Знаешь, раньше мне нравились яркие женщины, из тех, кто умеет обратить на себя внимание. Ты не такая. Зато тебя невозможно забыть. Так что можешь быть уверена: твой старый знакомый тоже влюблен в тебя. Если тебе это, конечно, интересно.

Засвистев мелодию давешней песенки про боцмана, Сэф натянул поводья, и Карамэль затоптался на месте, пропуская Помми вперед. Бросив поводья, я поднесла ладони к загоревшимся щекам и вздохнула с облегчением. Впереди белела рубашка Дениса, возглавлявшего отряд...

Об обеде все мечтали заранее. Очень хотелось попробовать солнечного карпа, запеченного на углях. Правда, у нас не было с собой лайдолайских специй, но на время путешествия гурман в каждом из нас задремал. Жареная рыба, пачкающая руки хрустящая корочка — что может быть вкуснее?

Бар развел огонь, Нолколеда сняла рыбины, отбросив деревце в сторону, достала нож и принялась чистить. Крупные чешуйки счищались легко, обнажая нежную розовую кожу. Тем временем сенс Зилезан задумчиво покрутил в руках отброшенный стволик. Лицо его сделалось озабоченным.

— Друг мой, это же вы срезали? — обратился он к Нолколеде.

— Да, а что? — пожала плечами немка.

— Это ясень... Это очень плохо, дружочек...

Мысль о еде мгновенно вылетела у всех из головы. Ясень — священное дерево в Шимилоре, и порча дерева сурово каралась по законам королевства.

— Гарсин, не бойтесь, я никому не скажу. Вы не желали этому дереву зла, — мужественно заявил принц.

— Здешний народ очень чтит законы предков, — сказал Денис. — Гораздо сильнее, чем в городах. Найти пенек срубленного ясеня для них все равно, что обнаружить труп человека. Надеюсь, они не узнают о случившемся. Бар, немедленно разруби ствол и отправь его в костер. Обед придется отложить, господа. Нам надо поскорей убраться отсюда.

Мы засуетились, собираясь. Для рыб в моем багаже нашелся лишний мешок.

— Не могла раньше посмотреть? — буркнула на меня Нолколеда.

И вдруг — мы даже не успели ничего понять — нам на головы обрушилась огромная веревочная сетка. Тщетно Сэф хватался за шпагу, а Нолколеда — пыталась вытащить пистолет — сеть притянула нас так близко друг к другу, что мы не могли пошевелить ни рукой, ни ногой. Чем больше мы дергались, пытаясь освободиться, тем сильнее затягивалась ловушка.

Потом из леса показались люди. Вся их одежда была сплетена из веток, через которые просвечивало голое тело. На головы тоже были надеты древесные венки. Такая маскировка делала их практически невидимыми между деревьями и позволила подкрасться незамеченными.