— Вы дочь Уинстона Крея?.. О, я припоминаю! — Она приложила руку к голове. — Фил оказался прав, не так ли? Мне очень жаль!

Анжела уставилась на нее, ничего не понимая.

— Насчет чего оказался прав? Сильвия Мартинес покачала головой.

— Я говорю бестолково, да? — виновато сказала она. — Я имела в виду вашего отца. Фил был почти уверен, что тот погиб. Вот почему он хотел, чтобы вы были при нем до окончания поисков. Он считал, что здесь вам будет легче, чем среди чужих людей в Санта-Круз. — Ее красивое лицо не выражало ничего, кроме теплого участия. — Я думаю, он был прав?

Так вот в чем дело, догадалась Анжела. Притяжение тут ни при чем, и еще менее — возможность помочь ему своей невинностью. Это была чистая жалость к бесприютной, осиротевшей жертве урагана.

Она дернулась так, словно женщина на кровати плеснула ей в лицо кислотой.

— О, дорогая, — сказала Сильвия Мартинес, заметив инстинктивное движение, — я не хотела…

Анжела расправила плечи.

— Сеньор Боргес был очень добр ко мне, — сказала она деревянным голосом.

— А я была бестактна. — Голос женщины был полон раскаяния. — Послушайте, я только хотела сказать, что давно знаю Фила Боргеса и прислушиваюсь к его мнению. — Она усмехнулась. — Ну, это, полагаю, делает большинство. Я позволила ему уговорить себя, что вам лучше временно оставаться здесь. Но вы не обязаны оставаться! Если у вас никого нет в Бразилии и вы без денег, то я помогу вам, в конце концов, я несу за вас профессиональную ответственность. Если пожелаете, могу устроить вам отъезд.

Анжела снова вздрогнула, почувствовав нарастающее раздражение.

— Все только и твердят об ответственности. Мне, слава Богу, двадцать три. Никто не должен нести за меня ответственность, будто я ребенок, — энергично заявила она.

Сильвия выглядела смущенной.

— Ну, конечно нет. Я и не говорила…

— Нет, вы говорили. И он тоже. — В голосе Анжелы внезапно зазвучало отвращение. — Прекратите это. Вы, оба! Я сама могу о себе позаботиться.

Она судорожно вздохнула. Сильвия смотрела на нее с любопытством.

— Полагаю, вы не откажетесь принять душ или ванну, — чопорно сказала Анжела. — Анна принесла полотенца. Кажется, у вас здесь есть своя одежда, чтобы переодеться.

Глаза женщины были безмятежны.

— Да, конечно.

Анжела вспыхнула, сама не зная почему. Она ведь уже знала, что эта женщина здесь постоянный гость. И у нее было более чем достаточное основание явиться на фазенду.

— Могу я вам чем-то помочь? — по-прежнему чопорно спросила она.

— Нет, благодарю вас, — в тон ей ответила та.

Анжела пожала плечами. Может быть, следовало настоять? — мелькнула у нее мысль. Но на щеках гостьи уже заиграл здоровый румянец, и, кроме того, Анжеле ужасно не хотелось проводить лишнее время в компании прекрасной бразилианки.

— Тогда увидимся позднее внизу. В холле ее остановила одна из служанок.

— Патрон хотел видеть вас, сеньорита, — робко произнесла девушка. — Я сказала ему, что вы все еще с сеньоритой Мартинес. Извините.

— Я там была. Теперь пойду к нему. Где он?

— В офисе, сеньорита. Анжела казалась озадаченной. Она до сих пор не выяснила расположение более чем половины помещений широко раскинувшегося дома.

— А где это? Девушка улыбнулась.

— Снаружи, в лабораторном блоке. Туда от конюшни ведет мощеная дорожка. Я покажу.

Анжела следовала за ней, подняв брови. Лабораторный блок весь состоял, похоже, из громадных оранжерей, заполненных растениями. Но в конце коридора виднелась маленькая белая дверца, куда и подвела ее девушка, затем, небрежно постучав, убежала, хихикая. Анжела оставалась одна, пока из-за двери не донеслось властное «войдите».

Комната была оборудована как обычная лаборатория, по крайней мере, насколько Анжела могла припомнить школьные лаборатории. Сам Фил сидел на табурете, разглядывая в микроскоп лист папоротника.

Он не поднял глаза.

— Вы хотели меня видеть?

Анжела возненавидела собственный голос. Он звучал мрачно и чопорно.

На этот раз он поднял глаза. Она увидела, что он чисто выбритый и, очевидно, отдохнувший. Во всяком случае, от усталости не осталось и следа.

— Да.

Он кивком головы указал ей на другой табурет и что-то быстро записал в тетрадь.

— Что вы делаете? — спросила она, заинтересованная.

— Стараюсь продвинуть давно запущенную работу.

Он тщательно положил лист папоротника в маленький стеклянный контейнер и поместил его в большой холодильник, стоявший в углу.

— Работу? Фил развеселился.

— А вы думали, я провожу свою жизнь, путешествуя по сельве в поисках девушек, чтобы спасать их?

Его глаза смеялись. Анжела покраснела и отвела взгляд. Не первый раз в его присутствии она чувствовала, что теряет почву под ногами. Она постаралась напомнить себе, что вовсе не влюблена в него, Ну, разумеется, нет.

Она оглядела застекленные шкафы.

— Так чем же вы здесь занимаетесь?

— Ботаническими исследованиями. Холодный ответ прозвучал так неожиданно, что она забыла о необходимости отводить глаза.

— Ботанические исследования? Он громко рассмеялся.

— Не ужасайтесь. Это моя специальность. Ботаник. Вот почему дедушка оставил мне фазенду.

Он неожиданно сжал губы.

— Это одна из причин, — поправился он. — Мы здесь ведем небольшую научно-исследовательскую программу. Главным образом на растениях, собранных в этой местности. И тех, что мы выращиваем, конечно.

Анжела в замешательстве тряхнула головой. Чинные академические исследования совершенно не вязались с образом наглого бандита, который вел ее через сельву.

— И вы сами их ведете? — с сомнением спросила она.

— Я генеральный директор программы. — В его глазах плясали чертики. — Но я слишком часто отсутствую, поэтому, больше ею занят Рубен.

Это звучало гораздо правдоподобнее.

— Куда же вы так часто отлучаетесь? — чуть презрительно спросила она.

— Провожу время в низкопробных кабаках Рио, — тожественно заявил Фил.

Анжела поняла, что он дразнит ее. Она сверкнула глазами.

Фил смягчился.

— Я читаю лекции. Главным образом в Фонде природы ООН. Иногда в университетах Европы или США. Мы рассматриваем безопасные виды и их свойства. Пока что я стал любимцем у гомеопатов, — вежливо добавил он.

Анжела восприняла эту реплику с презрением, которой та не заслуживала.

— Так вы занимаетесь спасением в сельве лишь в свободное время? — спросила она с вызовом, но так же вежливо.

К ее удивлению, он лишь покачал головой, даже не улыбнувшись.

— Я никогда не видел ничего подобного тому, что творилось в последние дни. Будет большая удача, если на этом все закончится.

Анжела внезапно посерьезнела.

— Вы имеете в виду, что шторм может вернуться?

Красивое лицо Фила было мрачно.

— Вы сами сказали, что вчера весь день было как-то гнетуще. Честно говоря, я ждал самого худшего всю прошлую ночь. Ждал, зная, что вы здесь одна со слугами. Но старина Андреас сломал себе пару ребер, и я не мог его оставить.

Это звучало более чем серьезно. На некоторое время он, казалось, полностью погрузился в свои мрачные мысли.

— И что же будет самое худшее? — прервала она его молчание.

Он с минуту рассматривал ее потемневшими глазами. Затем лаконично ответил:

— Ураган.

— Ураган? Но, разумеется…

— Вы должны представлять себе, что мы были на волоске от большой беды, — сказал он ровным голосом. — Не стоит обманываться и называть то, что было, ураганом. Да никто и не называет. Теоретически он прошел, ушел на юг. Практически… — Он пожал плечами. — Известно, что ураганы иногда возвращаются, сделав круг. В следующий раз мы можем оказаться не столь удачливы.

Анжела вспомнила поток промокших беженцев через кухню фазенды, свое изнурительное путешествие, падающего от усталости Фила…

— Удачливы?

— В этот раз на деревьях остались листья, — спокойно объяснил он. — Сами деревья в основном устояли. После урагана не остается ничего, кроме громадной свалки.