Но я подумал, что все-таки жутко, что все это — и свисающее с люстр подобие рождественских украшений, и изваяния на стенах, и даже надписи — сделано из человеческих костей. Черепов, челюстных костей, зубов, фаланг пальцев, тазовых костей, лопаток, плечевых костей и множества бедренных костей. Это самое отвратительное и ужасное место из всех, где я когда-либо бывал, но в то же время оно все-таки не лишено некоторой живописности — и даже слегка безвкусно. Не знаю почему, но все это выглядело немного попсово, хоть и было сделано из человеческих костей.

А вообще-то неважно, что мы подумали. Неизвестно, что хуже — просто сваливать кости покойников на задворках или же изготовлять из них некое подобие украшений. Но, с другой стороны, это были украшения из людей. Та часовенка была просто воплощенной мечтой серийного убийцы. И аппетит у меня после экскурсии здорово испортился.

Чарли: После Костехранилища мы расстались с Рассом и Дэвидом и дальше поехали только с Клаудио, который очень нервничал, впервые сев на большой BMW, однако в итоге оказался просто прирожденным байкером. Его уже не смущало отсутствие прав: парень помчался вперед, как ракета. Только мы его и видели.

Мы остановились пообедать на картинно красивой средневековой площади, выглядевшей словно декорация. Мы прогуливались по ней, разглядывая разрисованные витрины магазинов, торговые палатки и чудесный фонтан в центре, а Клаудио в это время спокойно нас снимал. За несколько минут мы совершенно поладили.

И облегченно вздохнули: похоже с оператором осложнений не будет.

От площади мы несколько часов ехали по долине вдоль реки, в обрамлении скалистых обрывов, причем то и дело попадались заброшенные заводы и фабрики, пока не начали подъем к пещерам Пунква. Это было в долине Пусты-Жлеб, что в Моравском карсте, дикой горной местности к северу от Брно. Этот район, в котором находится более тысячи пещер, занесен в список объектов Всемирного Наследия. Только ради того, чтобы увидеть эти пещеры, уже стоит посетить Чехию. Это действительно что-то!

Мы запрыгнули в лодку и заплыли в пещеры, когда там уже не было посетителей, так как приехали мы довольно поздно. Около часа мы исследовали лабиринт сталагмитов и сталактитов, постоянно споря, которые из них свисают с потолка, а которые растут с земли. Потрясающее, скажу вам, по масштабам и красоте место. Пока гид разъяснял, что этим пещерам триста миллионов лет и что сталагмиты за тридцать лет вырастают на один миллиметр, мы забрались глубоко внутрь горы, двигаясь по узким коридорам в скальных породах, а затем вышли на небольшую тропинку и спустились в совершенно невообразимое ущелье. Оно было огромным, сплошь поросшим зеленым мхом и водорослями, а кое-где даже лежал снег — потому что там был свой особый микроклимат. Поодаль справа из скалы вытекала река, постепенно превращаясь в довольно крупное озерцо. Пейзаж просто изумительный, словно кадр из «Властелина колец», или, как сказал Юэн, «картинка, как в заднице у Джаббы Хатта» [3]. Мы молча созерцали пейзаж несколько минут, обнявшись, совершенно зачарованные, впитывая в себя это чудо.

Высота ущелья составляет сто тридцать пять метров, а ширина — около ста восьмидесяти метров, и оно почти смыкается — свет проникает лишь через небольшую щель на самом верху, обрамленную соснами, силуэты которых вырисовываются на фоне неба. Легенда гласит, что как-то давно по скалам над ущельем проходили злая мачеха и два ее пасынка. Ребятам надоела ее вечная ругань, они подвели мачеху к краю пропасти и — в то время как она продолжала распекать пасынков — схватили и сбросили вниз. С тех пор ущелье и называется бездной Мачехи.

Мы переночевали в местной гостинице в деревушке, а затем, проехавшись по местности, напомнившей Юэну Пертшир, мы встретились на словацкой границе с группой поддержки. «Mitsubishi Shogun» Дэвида и пикап «Mitsubishi» Расса — теперь окрещенные Воин и Зверь — уже стояли возле здания таможни. Мы даже не успели слезть с мотоциклов, как к нам подбежал Расс.

— Вы поставили штампы в своих таможенных автолицензиях, когда въезжали? — завопил он.

— Нет, — ответил я.

— Не может быть! Посмотрите хорошенько!

— Да не поставили мы ничего. Просто проехали, и все.

— Вечно с вами сплошной геморрой, — сказал он. — Вы вообще в курсе, что значит эта лицензия?

— Мы всего лишь путешественники, — ответил я. — И раз мы можем въехать в страну, не поставив какие-то штампы, то наверняка можем точно так же и выехать из нее.

— Как бы не так! Лицензия — это вроде договора. А с законами дурить нельзя — понимаете, о чем я толкую? Уж поверь мне, с подобными вещами не шутят.

Расс был в панике, он перескакивал с пятого на десятое и не заканчивал ни одного предложения:

— Я и раньше влипал с подобной фигней… Ну и дела… Дайте я узнаю… Вот что, позвоним в контору, прежде чем делать что-либо, и послушаем, что нам скажут… Иначе мне придется, наверное…

— Расс, в чем дело? — перебил я его словоизлияния. — Успокойся, а? Если хочешь, мы позвоним. И ничего до этого предпринимать не будем. И как только узнаем, что нужно делать, так и поступим.

Все шло так хорошо и гладко, пока мы не встретились с группой сопровождения. Они мигом впутали нас в какую-то драму на границе — месте, где вообще-то следует проявлять сдержанность. Как выяснилось, при въезде в Чешскую Республику мы не поставили печати в своих таможенных лицензиях, которые были нам необходимы для доказательства, что мы не продали что-либо из своей техники. Если нам и говорили об этом, то мы попросту забыли.

Дэвид побежал назад — в ярко-красном пиджаке, с переносной рацией, пристегнутой к ремню, и выражением ужаса на лице, несомненно привлекая к нам массу ненужного внимания — как раз тогда, когда мы пытались незаметно выскользнуть из Чехии.

Пока Юэн грыз орешки, а я прилаживал сумки к мотоциклу, Расс всячески поносил нас за то, что мы не поставили эти печати. В конце концов я не вытерпел:

— Слушай, Расс! Хватит уже! Ты слишком заводишься из-за какой-то ерунды, а нам нужно проявлять выдержку. Успокойся же.

Тут Расс совсем с катушек слетел.

— Сами разбирайтесь, — огрызнулся он и потопал прочь.

Дэвид был мрачен, словно туча. Он только что поговорил с дальнобойщиком, который поведал ему, что не может пересечь границу вот уже пять часов.

— Блин, мы никак не можем ждать пять часов! — заявил он, как будто у нас был какой-то выбор. Обсуждая с кем-то по телефону сложившуюся ситуацию, он заметил, что Расс направляется к таможне. — Только не показывай там лицензию! — крикнул он ему вслед. — Расс… в общем, ты в курсе…

Но Расс продолжал идти. Он явно разозлился на меня. Завелся с пол-оборота — и совершенно напрасно. На то, чтобы пересечь границу, требуется время, и с этим приходится считаться. Вряд ли делу помогало, что Расс и Дэвид сновали, словно синезадые мухи, снимая все подряд. Дэйв гонял Джима, чтобы тот взял его в кадр.

— Джим, иди сюда! Мне надо сказать кое-что! — орал он. И в камеру: — Итак… «Путешествие продолжается»… И мы только что прибыли на границу…

Казалось, они принимали все слишком близко к сердцу. Рассу и мне надо было как-то разрядить возникшую между нами напряженность, хотя я был уверен, что все уладится, если он просто расслабится. Мы с самого начала предвидели, что Европа окажется типичным туристским местечком, не слишком щедрым на события. Настоящая драма начнется, когда мы продвинемся на восток. Зачем же провоцировать кризис, если у нас есть уверенность, что дорога сама предоставит вполне достаточно приключений, чтобы утолить наш голод, равно как и кинематографическую потребность в происшествиях?

В конечном счете все утряслось. Пограничники заметили нашу суматоху на улице и смекнули, что наши документы надо проверить особо тщательно. Мы заплатили небольшой штраф за отсутствие штампов, на этом его дело и кончилось. Через пятнадцать минут мы уже были в Словакии. Много шума из ничего. Я лишний раз убедился, что самое правильное — всегда держать себя в руках и сохранять спокойствие, и все получится само собой.