Центральноафриканские джунгли...
Здесь, в непосредственной близости к экватору и в ближайшем соседстве с южной Сахарой, гниющие болота – явление если и не уникальное, то уж наверняка очень редкое.
Весна здесь – это сезон муссонных дождей. Когда оживает вся природа, зеленеет и расцветает таким буйством красочных цветов, что рассказать о том, как выглядит эта земная радуга, не хватает никаких слов! Это зрелище потрясает воображение!.. Точно так же, пестро и нарядно, выглядит все живое население этих мест. Настоящий большой праздник матушки-природы!..
Но...
Проходит всего-то месяц-полтора, и солнце, такое жаркое в этих широтах, сжигает все эти краски. Знаете, как это бывает, если пройтись зажженной паяльной лампой по красивой лакированной поверхности шикарной иномарочки? Не знаете?! Ну-у-у!!! Весь ее шик-блеск облазит, обгорает, и на свет божий вылазит обыкновенное черное железо, которое ничем не отличается от железа родного «Запорожца».
Африка к концу мая превращается из большой, красивой и разноцветной клумбы в нечто бежево-серо-унылое с жидким от жары воздухом, который, кажется, можно просто взять и налить в бутылку. Бр-р-р!!!
Хотя... Не все так постно и уныло.
Наверняка каждый из нас знает или хотя бы представляет себе из прочитанных книжек, что же такое есть оазис в Аравийской пустыне. Так вот, и в африканской сельве есть похожие оазисы. А еще в желтой жаркой Африке текут, особенно вблизи побережий Атлантического и Индийского океанов, несколько довольно крупных рек, Замбези, например, Конго или все тот же Нигер, оставивший в душах «Диких гусей» Кондора самые гадкие воспоминания...
...В желтой, жаркой Африке, в центральной ее части,
как-то вдруг, внепланово случилося несчастье —
слон сказал, не разобрав: «Видно, быть потопу!» —
в общем, так – один жираф влюбился в антилопу!
– Ты че там бормочешь, Кондор? – поинтересовался шепотом Гранд на небольшом привале.
– Молодо-зелено... – усмехнулся в ответ Стар. – Как скажешь, командир?
В ответ Кондор только кивнул головой, вновь погружаясь в свои тяжелые мысли.
– Наш капрал, он же капитан, он же наш командир, мой большой и юный друг Гранд, очень уважает Владимира Семеныча, как и я... – стал наставительным шепотом пояснять Стар. – И когда он его вспоминает, а тем более вслух, означать это может только одно – зреет какой-то план. И скорее всего совершенно сумасшедшего содержания – была у меня возможность посмотреть на его решения в Абажеле... А ты-то, поди, и не знаешь даже, кто такой Владимир Семеныч, а, Гранд?
– Поэт какой-то, наверное?
– И поэт, и певец, и композитор, и актер. Высоцкий это! Владимир Семенович Высоцкий! Темная твоя душа!
– А-а! Ну, знаю, конечно! – стал оправдываться Гранд. – Только...
Стар, подняв руку, повернулся к Алену, вглядываясь в его глаза:
– Ну, так что? Я прав насчет плана, капитан?
– Я капрал... – поправил его машинально Кондор. – Плана пока нет...
– Пока...
– Но есть мысли, майор.
– Я рядовой, командир. – И широко улыбнулся.
– Вася Теркин – это нам пригодится... – Ален улыбнулся в ответ. – Ладно, Паша, проехали... Давай, зови к нам нашу Гадюку – устроим Малый военный совет.
– Вайпер в боковом дозоре.
– Леша, смени Збигнева на посту, – обратился Кондор к Гранду. – А его ко мне. И без лишней суеты – время нас хоть и поджимает, но...
– Скрытность важнее! – продолжил Алексей и нырнул в густую африканскую зелень.
– Хороший мальчуган – тихо ходит... – прокомментировал перемещения Гранда бывший майор. – Глядишь, из него через пару-тройку заданий настоящий боец получится...
– Да, хороший парень. Может быть толк...
– Если выживет в этот раз...
Кондор внимательно посмотрел на своего солдата:
– Слушай, майор... – И поднял руку, останавливая открывшего было рот Стара. – Бывших среди нас не бывает – сам-то меня капитаном зовешь!
И, получив согласный кивок головы, продолжил:
– Ты ведь не совсем простой майор, а? Вернее, не совсем артиллерист?
– С чего это ты взял, капитан?
– Я сам из «одесской артухи» вышел и в этом деле что-то да понимаю...
– Вот! – Стар поднял указательный палец. – Вот это то самое «то», чего я не знал.
– Так что, майор?
– ...А я-то думаю: «откуда „краповая“ спецура знает такие узкоспециальные артиллерийские термины, как „отклонение на деривацию“ или „выстрел и количество порохового заряда к нему“, неужели им так это нужно?
– Паша?!
– Не делай брови «домиком», капитан, не надо... Я в «гусях» уже два года, и у меня есть оч-чень неплохие знакомства в нашем «отделе кадров» – это тебе на вопрос, откуда я знаю, – познакомился с твоим досье[75] ... Надо же ведь, в конце концов, знать, какой у тебя командир и под чьими знаменами он тебя ведет! Впечатляет, что и сказать!..
– Ну, под чьими знаменами – понятно... Непонятно только, откуда они все раскопали – закрытая информация!..
– Раскопали... Они теперь почти все могут – Союза нет, Комитет канул в Лету. Теперь там все и все могут продать, был бы покупатель...
– Ты не ответил, майор. Я ведь тоже познакомился с твоим досье...
– Немудрено...
– Ты «трудился» там же, где и я. Ну, или почти там же... Выжить сумел, а это огромный показатель, согласись. Ты мой ровесник – я капитан, ты майор!.. Ну, так что? Будешь продолжать целку корчить или расколешься? Паша, мне надо знать, на кого рассчитывать в этой операции, а за кем присматривать.
– Ну, за кем присматривать – понятно... – Стар потер кончик носа. – Ладно, кэп!..
Кондор посмотрел на часы. С момента ухода Гранда прошло ровно четыре минуты – значит, на рассказ Стару оставалось примерно столько же или меньше.
– Успею. – Павел прикрыл своей ладонью циферблат на руке Кондора. – Слушай, раз припер к стенке... Только без подробностей! Так, «июньские тезисы»...
Стар задумался, и глаза его немного затянуло эдакой поволокой воспоминаний:
– В 87-м прикончил «Московскую общагу»[76] , факультет разведки – я ведь на полгода тебя постарше буду, капитан... И должен был тогда остаться лейтенант Старков служить в Генштабе(!), но... сherсher la femme, как говорят французы.
– Ясно... Как всегда...
– Как всегда... Папа, генерал-полковник, имел насчет своего блондинистого чада малость другие планы, а тут фуеголовый лейтенантик, молодой да ранний... А чадо-то уже с пузиком! И, что самое обидное, аборт делать не хочет, а хочет замуж за летеху!.. Ну, папка в порыве праведных чувств и отправил его в наказание за Речку. Благо зятек несостоявшийся был в его хоть и не прямом, но подчинении...
– Знакомая хуйня...
– Ага... Зятек, отслужив в артдивизионе, вернулся только вместе с Громовым в 89-м, через мост в Термезе... Старлеем на майорской должности...
– Круто тебя!..
– ...Дальше – больше!.. – Павел пожевал губы. – Увидел сына в первый раз, и так меня расперло, что... В общем... Соорудили второго... А тестюшка, узнав о таком вероломном вторжении в границы своего государства, сослал несостоявшегося зятя в ТуркВО... В 92-м, уже после распада сэсэсээра и после бравой службы в ЗакВО, боевого капитана направили в академию на учебу... Отучился, получил майора... Все два года приходилось «партизанить» с женой – не хотел генерал себе такого зятя... А в 94-м, при родах, моя Светланка умерла – сердце не выдержало... Третий сынишка так и не родился...
– Во, бля! Повернулось-то как! – не смог сдержаться Ален.
– Повернулось... Похоронил их как положено... А через неделю получил направление в Таджикистан, комроты...
– Майора, после академии, на капитанскую должность?!
– ...Ну и написал рапорт об увольнении... Летом 95-го уволили... Вот такие дела, капитан.
