— Да у тебя на лице все написано. Однако сейчас я хочу поговорить о делах. Насколько я знаю, у «Ароматик Плэйнет» сейчас серьезные неприятности. С учетом растущей в последнее время конкуренции, вам необходимо сделать какой-то рекламный ход.

— Мы обсуждали это с Вильямом, — заметила Ева. — Скидки и подарки едва ли привлекут к нам новых клиентов — сейчас большинство магазинов придерживается этой политики.

— Ты права, Ева. Нужен яркий ход, заметный и нестандартный. Поэтому я хочу рассказать вам о предложении, которое я получил недавно от своего хорошего знакомого Питера Сэйма. Небольшое лирическое отступление. Питер Сэйм — парфюмер, человек, совсем еще недавно работавший на одну крупную фирму, название которой вы все знаете. Именно он создатель ароматов «Ингрид», «Тропический ливень», «Океан». Не удивляйтесь, что ничего не знали о нем. Сэйм имел неосторожность заключить контракт с «Феодор» на десять лет, в течение которых творил восхитительные эликсиры, позволяя компании получать бешеную прибыль. Он сам получал приличное вознаграждение, но как парфюмер оставался неизвестным — таково было условие «Феодор». Питер попал в компанию неопытным юнцом с большим талантом. На тот момент предложение «Феодор» было решением если не всех его проблем, то, во всяком случае, материальных: он очень нуждался в деньгах. Спустя десять лет (несколько месяцев назад) по окончании срока, оговоренного в контракте, Сэйм покинул компанию и занялся собственным бизнесом. Он создал новую коллекцию ароматов и хочет выставить ее в одном из элитных бутиков Мэйн Бич. Однако Питер столкнулся с достаточно неприятной проблемой: несмотря на высокое качество и утонченность предлагаемого им парфюма, ни один бутик высокого класса не желает приобретать его продукцию — название «Кополла» (открытая им фирма) никому ни о чем не говорит. Грустно, но в наше время в первую очередь имеет значение известность, а не талант. Будь ты хоть четыреста раз талантливым человеком — без связей, денег и, соответственно, известности, ты останешься никем до конца своих дней. Хотя, кому я рассказываю, ты, Ева, знаешь это не хуже меня.

Слушая рассказ Джеральда, Ева вспоминала свои мучительные взлеты и падения в мире парфюмерного бизнеса, неизвестность ее имени так же стала помехой для получения магазином хорошей прибыли. Интересно, что чувствует теперь этот Питер Сэйм: отчаяние, разочарование, страх перед будущим? Раздавит ли его жизнь своими грязными колесами, или, наоборот, удача поднимет его на высокой волне?

— Послушай, Джеральд, мне осталась непонятной одна деталь. Если Сэйм проработал десять лет в парфюмерном деле, неужели он не обзавелся хотя бы знакомыми в этой области? Наверняка, какая-то зацепка у него должна быть, — обратился к Вудсу до сих пор молчавший Эткинс.

— Видишь ли, Вильям, — ответил Джеральд, теребя в руках сигару, — по договору с «Феодор» Сэйм не мог разглашать, что именно он создатель парфюма. К тому же патент на продукцию оформлялся вовсе не на Питера, а на другого работника компании. Сэйм сидел, как алхимик, в своей лаборатории и творил чудеса. Для общения с дельцами у него не было ни времени, ни возможности.

— Не понимаю, как можно было заключить настолько кабальный договор? — вмешалась Ева. — Это полное безумие — одной подписью загубить десять лет жизни и свою карьеру!

— Как сказать, Ева. Он занимался любимым делом и был по-своему счастлив. К тому же не все еще потеряно. У Питера есть время, силы и способности. Кстати, ты догадалась, к чему была рассказана вся эта история?

— Джеральд Вудс, вы хотите добиться полного моего разорения? — покачала головой Ева. — Я допускаю, что Питер Сэйм — гений парфюмерного дела, но то, что ты предлагаешь, может закончиться полным провалом.

— Послушай, девочка, не преувеличивай. Я чувствую, у «Кополлы» большое будущее. Вы можете помочь друг другу: ароматная новинка Питера привлечет к тебе клиентов, а твой бутик откроет ей дорогу на парфюмерный рынок. — Джеральд с легким сомнением посмотрел на Еву. — Или ты разучилась рисковать?

— Не бери на «слабо», Джеральд. Я рискую по-крупному только в тех случаях, когда у меня нет другого выхода. Ты же знаешь. Если кополловский парфюм окажется невостребованным, я потеряю деньги, вложенные в него, и, скорее всего, старых клиентов, которые мигом оставят бутик, решив, что я настолько опустилась, что продаю «никому не известную дешевку». Нужно смотреть правде в глаза — в случае провала я потеряю все.

— Что ж… — Вудс наморщил лоб. — Я выслушал твое мнение, Ева, теперь очередь Вильяма. Твое слово, Эткинс.

Вильям Эткинс сидел, подперев руками подбородок, внимательно слушая рассуждения Евы и Вудса. Все или ничего — почему же нет ни одного альтернативного варианта?

— С одной стороны, я согласен с Евой — страшно рисковать всем. С другой — ситуация, сложившаяся в «Ароматик», вынуждает нас рискнуть. Если коллекция Питера Сэйма так хороша, как говорит Джеральд, на предложение стоит согласиться. Эффектная реклама достойной парфюмерии — и успех нам обеспечен. Реклама на дороге, по телевидению, по радио: «Кополла» — новый стиль вашей жизни, и прочая ерунда. На подобную рекламу уйдут деньги, огромная сумма. Возможно, последние наши деньги, Ева. Однако, если Вудс прав, мы выплывем. — Эткинс усмехнулся. — Ведь не первый раз выплываем.

— Есть еще одна деталь, которая может заинтересовать тебя, Ева. — Вудс прикурил наконец сигару, мелькающую в его руках на протяжении всего разговора. — В случае вашего успеха, разумеется. Питер готов предоставить тебе эксклюзивные права на продажу первой коллекции. Она будет выставляться исключительно в твоем бутике.

— Думаю, что до того, как приму окончательное решение, я должна взглянуть на то, что предлагает этот Питер Сэйм. Мне нужно оценить аромат, составить хотя бы приблизительную картину, каких клиентов заинтересуют ароматы «Кополлы», будет ли востребована коллекция вообще.

— Разумеется, я предусмотрел этот вариант. Сэйм, приехавший полчаса назад, привез свою коллекцию. Он пьет кофе в соседнем кабинете. Мы можем пройти туда.

Вудс поднялся и посмотрел на Еву. Определенно, она была напряжена. Прямые плечи, сжатые руки, беспокойно мигающие глаза — признаки, обычно говорящие о том, что она нервничает. Все-таки развод измотал ее, хотя она и отдохнула на острове, подумал Вудс. Черт бы побрал Фрэда с его выходками! Он шагнул к двери и жестом предложил Еве и Вильяму последовать за ним.

— Ну сейчас познакомишься с Питером, — подбодрил он Еву.

Питер Сэйм оказался приятным мужчиной с мягким спокойным голосом и лучистыми серыми глазами. Он, видимо, очень волновался в ожидании результата переговоров, даже слегка заикался. Это расположило к нему Еву, которая сама от природы была не слишком уверенным в себе человеком.

Питер поставил на столе пять флакончиков затейливой формы. К их дизайну приложил руку человек, обладающий талантом и тонким вкусом. Затем Сэйм вытащил блотеры (тонкие полоски, предназначенные для лучшего восприятия аромата), сделанные из хорошо обработанной древесины, и предложил Еве обрызгать их туалетной водой из флакончиков. Он протянул девушке первый флакончик, выполненный в форме диковинного цветка, что-то неуловимо напомнившего Еве. Красные лепестки, стебель, выполненный из зеленого стекла… Ну конечно же… Красный цветок из лесов Герон Айленда! Удивительное совпадение. Ева отогнала воспоминание о Норде, которое совершенно некстати всколыхнуло ее душу. Нет. Сейчас она — бесчувственная бизнес-леди, которую интересуют исключительно дела. И точка. Ева взяла флакон в левую руку и тонкой струей выпустила в воздух ароматную воду. В том месте, где рассеялась струя, Ева помахала блотером, который затем поднесла к носу. Восхитительно! Как давно она не испытывала подобного восторга от аромата! Изысканный, чувственный, он щекотал ноздри, соблазнял, увлекал за собой, открывал новые оттенки желания.

— Роскошный вечерний аромат. — Ева с уважением посмотрела на Питера. — Древесные и цветочные ноты так изысканно сочетаются между собой… Джеральд прав — вы действительно волшебник!