— Тогда объясни мне, что.

Флора поморщилась, но отступать было поздно.

— Наверное, я почувствовала себя незащищенной, слабой. Словно я — пачка банкнот, нечто неодушевленное, чем ты распоряжаешься по собственному усмотрению. Я не вещь, Григ! Я живая, у меня есть душа и гордость, а ты все время пытаешься подавить во мне чувство собственного достоинства.

— А разве мы не договаривались, что, поскольку наш союз основан не на страстной любви, а лишь на достаточно сильном взаимном влечении, — спросил он вкрадчиво, — каждый из нас будет продолжать жить своей собственной жизнью?

Флора не знала, что ответить, и только смотрела на него во все глаза.

— И если вдуматься, — продолжал Григ с прежней убийственной кротостью, — только в тех случаях, когда наши жизненные интересы перекрещиваются, я и позволял себе организовывать кое-какие мероприятия, которые служат нашим общим целям. Все остальное время ты сама себе хозяйка. И имеешь все возможности заниматься тем, что тебе больше всего нравится. Тем более что теперь у тебя есть денежные средства действовать с большим размахом. Но может быть… — Он вдруг замолчал и впился в нее таким пронзительным взглядом, что Флоре отчаянно захотелось куда-нибудь убежать и спрятаться. — Может быть, ты пытаешься сказать, что все твои прежние увлечения начали тебе понемногу приедаться?

Да! — ответила она про себя. Потому, что я больше не хочу надеяться только на себя. Я хочу, чтобы мы понимали друг друга, хочу твоей любви, Григ. Хочу сама любить открыто. Но почему я не могу просто в этом признаться? Неужели это гордость, глупая тщеславная гордость? Или же я все еще боюсь повторить судьбу мамы?

— Так что же, дорогая? — Григ подчеркнуто вежливо ожидал ее ответа, но она продолжала молчать. — Или же это желание всегда и во всем брать верх, чтобы потом свободнее распоряжаться моими деньгами?

Флоре показалось, что сейчас она потеряет сознание, — настолько неожиданным был удар. Но через секунду она резким движением высвободила свои руки и ответила почти спокойно:

— Нет. Все не так, Григ. Я буду рада продолжать наши прежние чисто деловые отношения. И спать с тобой мне тоже нравится. — Ей удалось выдавить некоторое подобие улыбки. — А сейчас, если ты ничего не имеешь против, я, пожалуй, пойду немного поплаваю.

— Ты думаешь, все лучше оставить как было?

— Этого я не знаю.

— Тогда я хотел бы предложить кое-что другое.

Больше Флора не могла сдерживаться.

— Ради бога! — воскликнула она с отчаянием. — Это же все равно, что просить меня любить тебя за деньги! — Предательские слезы неудержимо заструились по ее щекам. — Если ты считал, что я занимаюсь этим с самого начала…

Григ, наверное, целую минуту стоял неподвижно, глядя, как она вытирает платочком мокрые от слез щеки, как судорожно вздрагивают ее опущенные плечи. Взгляд его оставался непроницаемым, губы были сжаты в узкую жесткую полоску. Увидев, что она немного успокоилась, он со вздохом обнял ее за плечи и привлек к себе. У Флоры уже не оставалось сил, чтобы противиться.

Он шепнул ей на ухо:

— Все-таки я думаю, что мы стоим друг друга. Прости. Ты согласна пойти со мной в постель просто потому, что безумно нужна мне?

Прошло три дня, и Григ сказал Флоре:

— Ты не считаешь, что пора нам уже сжалиться над бедной крошкой Кэтти?

Было раннее утро, за окном накрапывал дождик. Они лежали в теплой постели. Флора шевельнулась, крепче прижалась щекой к его плечу и слегка улыбнулась:

— Ты прочитал мои мысли. Я проснулась и тоже сразу же подумала о ней.

— Значит, сегодня мы возвращаемся домой. Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно. А разве по мне не видно? — спросила она игриво.

— Я в данную минуту не очень-то хорошо тебя вижу, — засмеялся Григ и отбросил в сторону простыню, которой они прикрывались. — Вот теперь другое дело…

— Разве только так можно определить, как человек себя чувствует?

— Что касается тебя, то ты выглядишь потрясающе, но для моей любимой в этом нет ничего необычного. — Он нежно провел рукой по ее груди.

— Я хотела сказать…

— Тшш! Помолчи! — перебил ее муж. — Я должен сначала посмотреть в твои глаза. Есть один великолепный способ это сделать. Сейчас я тебе его покажу.

— О боже, Григ! — воскликнула Флора после того, как он перевернулся на спину и стремительно притянул ее к себе, так что она оказалась сверху, и села, склонившись над ним и глядя на него сверху вниз.

— Слушаю тебя, любовь моя. — Он положил руки на ее тонкую талию и принялся легкими движениями проводить ладонями вверх-вниз по нежному телу от плеч к бедрам. — Ты что-то хотела сказать?

— Ничего особенного, — выговорила она с усилием. — Только мне кажется, ты смотришь, вовсе не в глаза…

— На самом деле ты ошибаешься, — ответил он сдержанно, ласково играя с ее грудями. — Я обожаю смотреть в твои ясные глаза, когда занимаюсь подобными вещами. А тебе это нравится?

Она уперлась руками в его грудь и произнесла задумчиво:

— Если мне будет позволено… занять сходное положение, то возможно.

— Будь моей гостьей.

Она нежно улыбнулась.

— Все в свое время, мистер Даймон. — И скромно потупившись, сосредоточенно погрузила пальцы в облачко шелковистых темных волосков на его груди.

— Любимая, — позвал он внезапно с каким-то новым выражением в голосе. Она взглянула на него, почему-то слегка настороженно. — Не прячься от меня, — сказал Григ уже не так спокойно, как прежде. — Тебе нечего бояться.

Так ли это? — подумала она и ответила вслух:

— Я и не боюсь.

— И хорошо. Иди ко мне поближе, — мягко приказал он.

— Ближе уже некуда, — прошептала она, и в уголках ее губ появилась лукавая улыбка.

— Люблю тебя! — Григ провел ладонями по ее соскам, отчего Флора затрепетала. — Вот так лучше, — добавил он довольно, и в глазах его вспыхнули опасные огоньки.

— Интересно знать почему? — пробормотала Флора с легким смущением, чувствуя, как по телу пробегают горячие волны.

— Обидно, что я один все это чувствую…

— Вовсе нет. Ты ошибаешься, — сказала Флора, переводя дыхание и сумев овладеть собой настолько, чтобы добавить более-менее спокойно: — Я с ума схожу по тебе, Григ…

Через секунду она оказалась в его объятиях, и страсть накрыла их своим плащом. И на этот раз Флоре показалось, что в их близость вкралось нечто новое. Сила любовной вспышки была прежней, но появилась какая-то родственная теплота и даже, может быть, нежность, которую раньше Флора никогда не замечала. Но, возможно, ей этого только хотелось.

Вернувшись в имение, Григ и Флора нашли Кэтти в бодром, веселом настроении. Она, конечно, очень обрадовалась их возвращению, так же как Мэри и Майкл. Когда же было объявлено о покупке нового пони, весь дом пришел в бурное возбуждение.

— Где тут у вас можно срочно раздобыть маленькую лошадку? — спросил Григ у жены.

— Только через Джессику, — ответила Флора не задумываясь.

Он недоверчиво вскинул бровь:

— Что бы мы делали без миссис Боун?

— Лошади — ее страсть. Джессика — президент местного Пони-клуба. Если кто-то и может достать подходящего пони для Кэтти, то только она. Кроме того, Джессика лично дает детям уроки верховой езды.

— Тогда, я думаю, нам надо немедленно наведаться к Боунам.

— К чему такая спешка, дорогой? Я надеюсь, Кэтти поймет, если мы отложим покупку пони до завтра.

Григ пристально взглянул на нее и ровно произнес:

— К сожалению, завтра меня здесь не будет. Мне хочется честно выполнить наш уговор с Кэтти, ведь я сам пообещал ей эту награду. Я должен хотя бы посмотреть с ней несколько лошадок и помочь девочке с выбором.

Флора почувствовала, как что-то внезапно болезненно кольнуло ее в сердце, но, не подавая виду, произнесла с улыбкой:

— Я уверена, что Джессика встретит нас с распростертыми объятиями. Но вы не будете против, если я останусь дома и разберу вещи. Малышка почувствует себя по-настоящему взрослой и самостоятельной, если вы поедете вдвоем.