— Очень рад слышать это, мадам, — сказал Улибе.

— И мы сделаем для вас все, что можем, сеньор Улибе, чтобы найти вашу племянницу.

— Возможно, вы помните ее, — сказал Улибе. — Клара, — повторил он, — с такими темными волосами…

— Нет, не помню, — возразила аббатиса. — Я здесь недавно. Моя благородная и праведная предшественница умерла шесть месяцев назад. Она работала за троих, если не за четверых, охраняя интересы своих подопечных, собирая средства на их содержание, воспитывая их, и вдобавок заботилась о сестрах обители. Как говорят, ее душа просто износила ее тело, — добавила она. — Теперь она в руках Божьих.

— Весьма огорчен услышать о ее смерти, — произнес Улибе.

— Но как бы она ни была перегружена работой, записи при ней велись очень тщательно, — продолжила аббатиса. Она звякнула в колокольчик и отправила заглянувшую в ее кабинет монахиню за нужными документами.

Когда принесли коробку, она уверенно достала из нее какой-то листок и начала его внимательно просматривать, ведя пальцем сверху вниз. Она нахмурилась, перевернула лист и таким же образом проверила его с обратной стороны.

— Нет, — наконец сказала она. — Летом 1348 года в обитель не приходила девочка по имени Клара старше двух лет… я проверила списки с апреля по ноябрь. Одну шестилетнюю малышку привела ее мать в сентябре, но ее снова взяли домой через два года, когда положение ее матери изменилось к лучшему. Ее звали Эмилия. В тот период к нам попали несколько групп детей — сестра и два брата, две сестры…

— Нет, это не она, — перебил ее Улибе. — Я озадачен. Сор Алисия утверждает, что здесь была девочка по имени Клара, чье описание точно подходит моей племяннице.

— Сор Алисия. Понятно, — ответила аббатиса и снова позвонила в колокольчик. — Сестра, — обратилась она к вошедшей монахине, — мы ищем девочку по имени Клара, которая, как считает ее дядя, жила здесь во время чумы в сентябре.

— Я помню Клару, — отозвалась та. — Ее поместили здесь как раз вскоре после моего приезда. Не могу сказать, сколько она здесь прожила, матушка, но не думаю, что до сентября.

— Восемь лет меня не было в Испании, я сражался на войне, — поспешно вмешался Улибе. — Восемь лет. Когда я вернулся, мне вручили письмо от моей несчастной покойной сестры. Оно было написано в сентябре, в нем она писала о чуме, о том, что отвела или же отправил маленькую Клару к бенедиктинцам, и умоляла меня найти ее и взять домой, как только я вернусь.

— А, теперь я поняла, — ответила аббатиса. — Это не могло произойти до первого года чумы. Мы проверим следующие годы, когда эпидемия еще не кончилась, но уже не так свирепствовала.

Вместе со своей помощницей они достали из коробки еще четыре листка, поделили их пополам и начали тщательно изучать.

— Нашла, — наконец сказала аббатиса. — Не удивительно, что мы не знали, что у нее есть дядя, сеньор. Она рассказала о себе крайне мало. То ли она действительно немного знала, то ли не хотела говорить, тут уже не разберешься. Она появилась в обители с кошельком, в котором было пять су, и сменой белья, все это было спрятано в ее платье. Она сказала, что ее зовут Клара. Аббатиса пишет, что девочка удивилась, что ее не ждали, так как ее мать сказала ей, что она должна отправиться к монахиням и что они знают, что с ней делать. — Аббатиса подняла лицо, голос ее смягчился. — Бедное дитя. Видимо, они попала в беду, и ее мать рассчитывала, что мы присмотрим за ее ребенком. Простые люди зачастую думают, что у нас есть ответы на все немыслимые вопросы, которые ставит перед нами жизнь. Если б это было так…

Улибе не стал поправлять ее, что девочка была явно не из простой семьи.

— В ваших записях больше ничего о ней нет? — спросил он.

— Что вы, конечно, есть. Ее поместили в хорошую семью в качестве судомойки. Когда это произошло, ей, похоже, уже было больше двенадцати лет и она совершенно ничего не умела. Иначе ей подыскали бы работу получше. — Аббатиса покачала головой. — Но я скажу вам кто они. Уверена, что вы сможете выкупить ее контракт за скромную сумму. Если возникнут трудности, дайте мне знать. Возможно, я смогу вам помочь. — Она снова звякнула в колокольчик с видом очень занятой женщины, которая сделала все, что смогла. Она быстро чиркнула что-то на маленьком клочке бумаги и протянула его Улибе. — Сестра-привратница вас проводит.

— Благодарю вас за помощь, мадам, — сказал он, поднявшись и поклонившись ей. Монахиня, которая привела его в кабинет аббатисы, отвела его обратно к воротам.

— Нашли, что искали? — спросила привратница, явно не испытывавшая отвращения к разговорам.

— Мою маленькую племянницу? Клару? Я узнал, где она сейчас, — ответил он. — И очень вам за это благодарен.

— Клара? Вы ее дядя? Вы на нее не похожи, — заметила она. — Такой крепко сложенный мужчина…

— Моя сестра выглядела, как Клара. Тонкая и бледная, — сказал он. — Как наша мать. Я больше похож на отца.

— В семьях так бывает, — ответила она. — Забавно. Как только я взглянула на бедняжку, сразу поняла, что она из хорошей семьи. Она была чистенькая, на ней была отличная одежда, только платье было порвано в одном месте. У нее была прекрасная речь, хорошие манеры — совсем не похожа на уличную замарашку.

— Я вижу, вы ее знаете.

— А как же — мы все ее обожали. Знаете, тогда здесь было только четыре монахини. Все остальные умерли, и она помогала нам с малышами. Как-то раз она сказала, что у нее есть младший брат, и тут же испугалась, как будто выдала какую-то страшную тайну.

— Ее брат… ну да. Бедняжка умер еще раньше моей сестры. Сестра говорила, что девочка была очень привязана к брату.

— Это были ужасные времена. Можно было ожидать, что она будет разбита горем — как все они, несчастные дети, кроме самых маленьких, которые еще ничего не понимали — но бедняжка Клара еще и казалась сильно напуганной, с того самого момента, когда пришла к нам. Такой напуганной, бедняжка… Она очень быстро постаралась смешаться с другими детьми, как будто боялась, что ее заметят. Даже говорить пыталась, как они, хотя у нее это плохо получалось…

— Сколько ей тогда было?

— Одиннадцать, почти двенадцать. Но выглядела она младше. На самом деле слишком взрослая. Если б у нее было хоть какое-то приданое, матушка-аббатиса взяла бы ее послушницей. Она приложила все силы, чтобы найти какого-нибудь богатого человека, который пожертвовал бы деньги на приданое девочки, и держала ее здесь столько, сколько могла, в надежде на успех. Но ничего не получилось, и пришлось отдать Клару в прислуги.

— Должно быть, она понравилась аббатисе?

— Она нежно ее любила. Как все мы. Я так рада, что ее семья наконец нашла ее. Она слишком хороша для такого места, как кухня. Очень жаль, что наша аббатиса не дожила до сегодняшнего дня, — добавила она с грустью. — Она была бы счастлива. — На глазах привратницы заблестели слезы. — Идите с богом, сеньор. И передайте Кларе, что мы все ее очень любим. Может быть, она как-нибудь заглянет сюда проведать старых друзей.

— Обязательно, сестра. Я сам прослежу, чтобы она зашла к вам.

В некоторой растерянности он сел на своего коня и поскакал прочь. Единственное, что было ему ясно — это то, что никто из домочадцев хозяйки Клары не появился в обители и не потребовал объяснить, почему девушка исчезла. И это более чем озадачивало.

Лишь после полудня он наконец добрался до человека, которому должен был представить отчет — Берната д'Ольсинельеса, хранителя королевской казны. В соответствии со своей должностью тот был окружен армией чиновников, которые сверяли, регистрировали, сортировали и раскладывали горы отчетов, счетов, расписок о платежах и расходах, каждый из которых хранитель, казалось, легко хранил в своей памяти.

— С учетом того, что мне известно, — сказал он озадаченно, — смерть Паскуаля — именно в Жироне — просто необъяснима.

— Многое кажется необъяснимым, милорд, — ответил Улибе. — Куда бы я ни ткнулся, новые факты вносят еще большую путаницу.