Ну вот, нахмурилась Эва, начался разговор по душам.

— Наше «воссоединение», вероятно, произойдет в доме моих родителей в Хайленде. А в него допускаются только избранные.

Кенит артистически развел руками.

— Но ты ведь пригласила меня на свадьбу, милая. Как я могу отказаться?

Опять эти дурацкие шуточки, рассердилась Эва.

— Не собираюсь здесь с тобой спорить, — буркнула она. — Я хочу вернуться на ранчо.

— Да, да, возвращайся, мы ведь обо всем уже договорились. — Сунув руку в карман, Кенит достал связку ключей. — Возьми!

Она изумленно уставилась на него.

— О чем договорились? И разве ты не отвезешь меня?

— Нет. — Он сунул ей в руку нужный ключ. — Ты все время говоришь о том, какая ты независимая и самостоятельная. Вот твой шанс. Ты же видела — дорога там простая… А Джонни довезет меня и Лоринду.

Девушка смотрела на Кенита, не находя слов, а тот уперся взглядом в потолок. Потом опустил глаза, и губы его тронула кривая улыбка:

— А я-то думал, ты будешь рада побыть одна.

— Конечно, буду рада, — проворчала Эва.

— Странно, мне казалось, ты уже привыкла к моему обществу.

— Значит, у тебя самомнения еще больше, чем я думала. Привет Лоринде.

— Искренний привет или с бочкой горчицы?

Эва сжала зубы, резко развернулась и зашагала к выходу. Она отъехала от бара, вне себя от злости. Да как он смеет обращаться с ней так… так… Как? Ведь с самого начала она добивалась, чтобы Уолкер обращался с ней как с серьезной деловой женщиной. А когда он так и стал себя вести, ей, видите ли, захотелось затопать ногами. И причина, как он верно догадался, в том, что ее непреодолимо влекло к нему.

Эва изо всех сил старалась не поддаваться своим чувствам, но ее не оставляло щемящее чувство вины за то, что произошло в лесу, и оно охватывало ее при одном виде Лоринды, чье не слишком завуалированное предостережение заставило Эву испытать отвращение к самой себе. Как можно было попасть в такую глупую историю? Синие глаза Кенита не оставляли ее в покое…

Она вошла в дом, направилась прямо в спальню и сердито сорвала с себя одежду. Но стоило ей ощутить мягкую теплоту постели, как злость куда-то ушла, оставив после себя лишь болезненную пустоту. Эва свернулась под одеялом калачиком, тесно прижав колени к груди. Итак, завтра… Завтра она уедет и никогда больше не увидит Кенита Уолкера, что бы он ни говорил. Правильно сделала, уйдя из бара. Интересно, насколько Лоринда связана с Кеном? Противно сознавать, что все козыри на стороне соперницы. Сейчас он с ней, и в будущем будет так же, а она, Эва, быстро превратится в смутное воспоминание.

Сон не шел, а так хотелось, чтобы он избавил от мучительных мыслей. Наконец она услышала, как открылась дверь дома и вошел Уолкер. Посмотрела на часы — два тридцать ночи, и тут же вздрогнула, увидев на пороге спальни, освещенной ночником, мужской силуэт.

— Ты не спишь, Эва? — тихо спросил Кенит.

Она ничего не ответила, стараясь дышать тише.

— Когда спят на самом деле, дыхание совсем не такое, — проговорил он своим обычным насмешливым тоном.

— А у меня как раз такое. Не мешай спать, — выпалила она, подавив порыв швырнуть в Кенита лампой. Да, шалят нервишки. Пора домой.

Будильник зазвонил в семь утра. С трудом открыв глаза, Эва поднялась с постели и подумала: если в мире есть справедливость, то Кенит должен чувствовать себя еще хуже, чем она. Тут же из ванной раздалось пение, и ей захотелось выругаться. Положив сумку на кровать, она принялась запихивать в нее свои вещи…

— Может, тебе и весело, — пробурчала она за наспех приготовленным завтраком, — но вовсе незачем еще и петь.

— Предвкушение моей короткой поездки в Чикаго подняло настроение, — как ни в чем не бывало сказал Кенит. — У вас там так красиво, на набережной Мичигана.

Эва уставилась на него с разинутым ртом.

— Незачем тебе ехать…

— Ошибаешься, — возразил он. — Если верить документам, которые ты привезла, у меня в одном славном городишке теперь недвижимость. Надо на нее посмотреть.

Эва только сейчас заметила бумаги, лежащие на столе.

— Где ты их взял?

— В твоем портфеле утром, — спокойно ответил Кенит. — Не будить же тебя из-за них.

Глаза Эвы гневно сверкнули.

— Ты не имел права рыться в моих вещах!

Кенит посмотрел на нее невинным взглядом.

— Верно, извини. Но так интересно было читать все это.

Девушка стиснула зубы.

— Я не могу запретить тебе ехать в Чикаго…

— Не можешь, — согласился он.

— Но если это какой-то глупый замысел, чтобы нарушить мои планы, то лучше тебе еще раз подумать. Я выйду замуж, что бы ты ни говорил.

— У тебя всегда такое настроение по утрам?

— Не уходи от разговора! — заорала Эва. — Я…

— Что ты? — тихо спросил он, взяв ее за руку.

— Ничего, — пробормотала она, — ничего.

— Ну, тогда пора ехать, чтобы не опоздать на самолет.

Эва бросила на него сердитый взгляд.

— Знаешь, ты, должно быть, самый вредный мужчина из всех, кого я встречала.

— Хуже твоего жениха?

— Куда хуже.

Кенит злорадно ухмыльнулся.

— Это внушает надежду.

Выйдя во двор, девушка растерянно остановилась, увидев, как он кладет в багажник джипа ее сумку, а потом укладывает свой чемодан.

— Это просто глупо, — раздраженно пожала она плечами, — не можешь же ты лететь со мной.

Он открыл дверцу машины и широким жестом руки предложил Эве сесть.

— А я и не еду с тобой, это ты едешь со мной.

Эва молча забралась в джип. Поехали почему-то в сторону загонов и конюшни — дорога в город находилась в противоположном направлении. У Кенита, должно быть, остались какие-то неотложные дела.

Остановившись у загона, он вылез из машины и стал доставать из багажника вещи. Эва поспешила к нему.

— Только не говори мне, что собираешься добраться до Грейтона верхом, — с сарказмом проговорила она.

— А что, неплохая мысль, — усмехнулся Кенит. Затем он переговорил с вышедшим из-за конюшни здоровым рыжим парнем. Тот направился к джипу, а самодовольный хозяин подошел к ограде загона и оперся на нее. — Сейчас здесь никого нет, — сказал он. — Большинство парней на пастбищах или возят туристов.

Эва посмотрела на буланую кобылу с крохотным жеребенком за оградой.

— Нравится? — спросил Кенит.

— Красивые лошадки.

— Я занимаюсь разведением. Знаешь, таких, которые выступают на родео.

— В большом городе этого не увидишь, — сухо ответила девушка.

— Вот чего вам не хватает. В жизни нужно немного острых ощущений.

— Ты, кажется, настроен на то, чтобы в Чикаго страдать от их недостатка. А у меня таких ощущений достаточно.

Кенит внимательно посмотрел на Эву. Она начала неудержимо краснеть, повернулась и быстро прошла в полутемную конюшню. Куда угодно, лишь бы скрыться от его глаз, которые видели все насквозь.

— Эва, — тихо позвал он.

Девушка обернулась и увидела темный силуэт на фоне открытой двери.

— Что? — ответила она, изо всех сил пытаясь скрыть волнение.

Кенит подошел к ней, и кровь забурлила в ее жилах. Эва хотела проскочить мимо него к выходу, но сильные руки поймали ее. На какое-то мгновение ей показалось, что сердце остановилось. Он посмотрел на нее и страстно поцеловал. Она не могла да и не хотела сопротивляться.

Все в нем казалось теперь таким же знакомым, как ее собственное тело. Эва жадно вдыхала терпкий мужской аромат. Кенит вынул из ее волос заколки, и волосы рассыпались, сияя в полумраке; его руки скользнули ей под рубашку, гладя спину, и девушка изогнулась, прижимаясь к мужчине.

Где-то рядом послышался храп лошади. Даже если бы грянул гром, Эва все равно не могла бы оторваться от Кенита. Он был как наркотик, который неудержимо хотелось принять.

— Босс! — эхом прокатился по сараю мужской голос. Кенит замер и, опустив руки, отошел в сторону.

Девушка стояла в полутьме, приглаживая волосы дрожащими руками. Потрясенная тем, что была готова отдаться, она упала на колени.