— Не хочу показаться неоригинальным, но, может быть, ты оставишь мне и свой номер тоже? Чтобы если все-таки переплетение, у судьбы было больше зацепок, — серьезно пояснил Йен.

Карен хихикнула и вытащила из бокового кармана сумки свой видавший виды мобильник. Он неплохо сохранился для аппарата с такой сложной судьбой. Где только Карен его не роняла! И даже как-то едва не утопила. Но он был упрям, хотел жить и стойко справлялся со всеми неприятностями. Карен набрала номер с визитки.

Во внутреннем кармане пиджака у Йена зазвучала мелодия «Show must go on».

— O-o… Тебе нравится Меркьюри?

— Жизнеутверждающая песня.

— Понятно. Ладно, мой номер заканчивается на двадцать семь. Если вспомнишь внести меня в телефонную книгу, у тебя останется мой номер. Нет — значит, нет. Это чтобы у судьбы был больший простор для фантазий.

— А ты проявляешь большую заботу об этой особе. Куда едем?

— Джейн-стрит, семьдесят девять. Это ближе к Восьмой авеню.

— Хорошо, поедем на Восьмую авеню, а дальше покажешь. Я не знаю, где эта улица с романтическим названием.

— Да, название — одно из немногих ее достоинств. Но жить на Джейн-стрит гораздо приятнее, чем на какой-нибудь прозаической Восемнадцатой стрит. А ты не слушаешь радио в машине?

— Зачем мне радио, если пока у меня есть ты?

Еще один тонкий, почти ускользающий намек на что-то. Игра в слова, такая сладостная иногда между мужчиной и женщиной.

— Ой, а не слишком ли рано я отбросила версию про маньяка?

Йен ничего не ответил.

— Прости, глупая шутка. Наверное, я хуже, чем радио.

— Ты в миллиард раз лучше, чем радио, потому что ты живой человек, и у тебя в душе — целый мир. Попроси своего психолога объяснить тебе это.

Он сказал это как-то то ли устало, то ли походя, но Карен боялась шелохнуться, чтобы не разрушить магическую силу его слов.

«Это самый удивительный мужчина, которого я только встречала», — подумала она.

И тут ей стало так грустно, так невыносимо тоскливо, что впору было сжаться в комок и заскулить. Этот невероятный человек подарил ей волшебный вечер. Но через несколько минут сказка закончится, и все станет, как было… Скоро полночь, дорогая Золушка. И почему Аманда не предупредила, что может быть настолько хорошо… и что в этой сказке действуют все обычные сказочные законы. Кроме хеппи-энда.

Ехали молча — наговорились за ужином. Карен пыталась свыкнуться с мыслью, что больше никогда его не увидит. О чем думал Йен, она не знала и знать, наверное, не хотела.

Он подвез ее к самому подъезду.

— Прошу, мисс! Кстати, как твоя фамилия?

— А это важно? — Она попробовала улыбнуться.

— Мм… Да.

— Норфолк. Карен Норфолк.

— Хорошо. Я запомню. Спасибо за необыкновенный вечер, Карен Норфолк.

— Это тебе спасибо. Все было великолепно.

— Пусть в следующий раз, когда ты… встретишь на кого-нибудь на улице, тебе повезет еще больше.

— Боюсь, что это невозможно! — рассмеялась Карен. — Спасибо, что подбросил. Удачи!

«Возможно, милая, еще как возможно. В этом городе полно психов и моральных уродов, но не меньше и хороших парней, свободных, веселых, не искалеченных жизнью парней, которые с радостью составят тебе компанию не только на вечер, но, может, и на всю жизнь!» — подумал Йен. В этой мысли сквозила ощутимая горечь.

— Пока-пока. — У нее получилось почти вопросительно: видимо, он замолчал слишком надолго.

— Да, пока! Если что — звони.

— Ты тоже.

Она вкрадчиво хлопнула дверцей. Йен запоздало спохватился: нужно было помочь ей выйти. Отвык от общения с девушками, что ни говори. Он проводил взглядом хрупкую фигурку: поднялась по ступенькам почти бегом, скользнула за темную, обшарпанную дверь. Исчезла.

Несколько секунд Йен не мог справиться с оцепенением. Такое с ним случалось иногда — когда он испытывал грусть. Что такое память тела, Йен знал не понаслышке. Пять лет назад он едва не превратился в человека-растение. Ну разве что у обычного кататоника отсутствует высшая нервная деятельность. А он был лишен этого милосердного сна разума…

Йен включил радио. Как можно громче. Чтобы заглушить собственные мысли. Какая-то томная девица в простеньких стишках обещала своему возлюбленному «миллион наслаждений» этой ночью. Пускай… Пусть у них все будет хорошо. Он лихо развернул машину и помчался назад. Здорово, что он отличный водитель и ему ничто не грозит…

4

Карен не смогла открыть дверь — Мэрайа опять забыла ключ в замке. Это ее фирменный стиль. Карен раздраженно надавила на кнопку звонка, выругалась, потому что вспомнила, что он не работает, и принялась стучать.

— Ой, привет! — На пороге стояла Сибил в едко-зеленой маечке. — Как дела?

— Обожаю, когда мне открывают дверь! — натянуто улыбнулась Карен.

— Эй, у тебя ничего не случилось?

— Нет, просто тяжелый день, — бросила Карен уже через плечо.

Ну и что, что это неправда. День был бесподобным. Самый богатый на приятные события день за последние несколько месяцев. До этого что-то подобное было в день ее рождения, который, по счастью, пришелся на воскресенье. А до этого… А, не важно.

Карен повесила пальто в шкаф. Стянула свитер и джинсы. Бросила взгляд на себя в зеркало — хрупкое полуобнаженное тело, лицо с печатью мировой скорби. Позади — неоштукатуренная стена красного кирпича с неровно положенным раствором, изюминка ее комнаты. Какая получилась бы фотография…

Стоя под душем, Карен пыталась убедить себя, что все сложилось как нельзя лучше. Ее предупреждали, что вряд ли дело выгорит с первой «потенциальной жертвой». Можно нарваться в лучшем случае на непонимание и отторжение, а в худшем — на откровенное хамство. А Йена даже не пришлось долго уговаривать. Она молодец, она выполнила такое сложное задание, у нее в багаже — незабываемый ужин и телефон нового знакомого. Гораздо больше, чем от нее требовалось. Ее ведь никто не просил уговорить первого встречного на ней жениться!

«А ты думаешь, во всем этом городе нашелся бы желающий?» — напомнил о себе внутренний голос.

«Заткнись», — посоветовала ему Карен.

Выйдя из душа, она облачилась в оранжевую футболку с огромным зеленым яблоком на груди — известный способ поднять себе настроение — и потертые джинсы, обрезанные чуть ниже колена. Таким образом она обычно сигнализировала миру «отвали от меня». Но мир в общем-то никаких агрессивных действий не предпринимал, а настроение почему-то не улучшалось. Карен пошла на кухню есть круассаны с медом (естественно, изначально круассаны существовали отдельно, а мед отдельно).

Впереди еще целых два выходных. Чем их наполнить кроме сна, еды и видео — совершенно неясно. И черт с ним, со списком дел на сегодня, которым так и не суждено, похоже, быть сделанными.

А впрочем…

Кто мешает сойти с наезженной дорожки? Она, в конце концов, не поезд метро!

Можно, к примеру, вытащить Кэтти в кино. А потом — в бар. Поделиться последними новостями из личной жизни. Карен хмыкнула. В кои-то веки у нее тоже есть новости на этом фронте! Пусть история и не будет иметь продолжения, но это почти что романтическое приключение. Эх, почему такие мужчины, как Йен, если и появляются в жизни, то всегда проходят мимо?

Карен оставила в покое пакет с круассанами и принялась просто выдавливать мед из бутылочки в ложку. За этим глубокомысленным занятием ее и застал звонок телефона. Точнее сначала ей показалось, что это просто галлюцинация. Но знакомая мелодия звучала все отчетливее и отчетливее. Карен рысцой помчалась в комнату, по пути успев подумать про пожар на фирме. Давно ей никто не звонил в пятницу после девяти.

На дисплее высвечивался незнакомый городской номер.

— Алло? — выдохнула Карен.

— Здравствуйте, мисс Норфолк, — проговорил дружелюбный, но немного усталый женский голос.

— Здравствуйте, — осторожно ответила Карен.

«Ну, если они еще и ночью будут меня доставать по поводу каких-нибудь билетов и всего остального…»