— Ради бога, — он схватил ее за запястье, — вы думаете, мне все это нравится? Преследовать вас и рассказывать все наши семейные неурядицы? Мне это противно, тем более что я понимаю и вас, и Кела, но она моя сестра!

Сестра, которую он не смог защитить, когда ему было тринадцать лет. Шалис в отчаянии опустила глаза.

— У Кела талант, — ей показались немного напыщенными собственные слова, но она не знала, как еще выразиться.

— Он просто попал под ваше влияние, — Ричард смотрел ей прямо в глаза и, казалось, готов был умолять ее. — Что мне делать? Как мне убедить вас отказаться от Кела?

В его голосе слышались отчаяние и гнев. Шалис осторожно дотронулась до его плеча.

— От нас уже ничего не зависит, — мягко произнесла она, чувствуя, как напряглись мускулы его тела.

В этот момент она ощутила такой прилив желания, что ей показалось, она сейчас упадет в обморок. Несколько секунд она тупо смотрела на его полуоткрытый рот, а потом словно в забытьи перевела взгляд на его глаза. Выражение гнева в них исчезло, сменившись каким-то обволакивающим теплом. Ричард, видимо, понял, что с ней происходило, но она ничего не могла с собой поделать.

— И как же мне теперь быть? — произнес он снова, но уже тихим и словно ищущим поддержки голосом. — Как мне заставить вас исправить то, что вы натворили? Ведь я вам нравлюсь? Так что же, воспользоваться этим, сделать вас своей рабыней?

— Не получится. Мужчины и женщины порабощают друг друга взаимно, или вообще никто никого не порабощает.

— Мне это подходит, — протянул Ричард, улыбаясь, — хотя, если бы речь шла только о влечении, я бы смог справиться с собой, учитывая, что между нами нет ничего общего…

— Это вы так думаете, — перебила его Шалис.

— Но так как у меня есть своя цель…

Его руки обвили ее хрупкое тело.

— Если у вас и был шанс достичь своей цели, то вы его потеряли, — резко оборвала его Шалис.

Она еще никогда в жизни не чувствовала себя такой оскорбленной, хотя и понимала, что он действует под влиянием гнева и отчаяния.

— Ну что же, судя по вашему наряду, можно не сомневаться, что вы быстро найдете утешителя.

— Мой внешний вид вас не касается, но, так уж и быть, я все объясню. Сегодня вечером у меня работа на публике, а мой стиль одежды составляет часть моей работы. Меня ждет грандиозная вечеринка.

— С фейерверком? — саркастически улыбнулся он.

— А вы его боитесь? Наверное, перед тем как посетить подобное мероприятие, вы консультируетесь с пиротехником, все ли он предусмотрел? Наверное, так же вы относитесь и к сексу? — Шалис почувствовала, что пора выяснить все начистоту. — У вас он обычно спокойный, без вспышек и взрывов, я права?

— А вам, похоже, по душе фейерверки? — прищурился он. — Вы и сама как фейерверк.

— Да? Какой же? Огненное колесо или ракета?

Ну вот — опять флирт! Господи, да что же такое с ней творится? У них нет никакого будущего, так зачем же обманывать и себя, и его?

— Угадали, но не совсем. Вы напоминаете фейерверк, в котором все взрывается, огни исчезают и появляются снова на том месте, на котором меньше всего ожидаешь их увидеть. Эти как раз самые опасные.

Она медленно улыбнулась.

— Так отвернитесь и не смотрите на них.

— Не могу.

Прежде, чем она поняла, что случилось, Шалис почувствовала его руки у себя на талии. Тепло его губ, которое она ощутила на своих губах, приятно растеклось по всей коже и ушло куда-то внутрь. Она искала своим ртом его рот, словно стараясь захватить что-то ощутимое, ускользающее, до тех пор, пока оба не устали от этой игры. Наконец, словно решившись на штурм, он жадно впился в ее влажный от желания рот, войдя языком так глубоко, что она едва не задохнулась.

Его руки, так и не отпустившие ее, теперь еще крепче обвивали ее хрупкий стан. Казалось, что они касаются одновременно и спины, и бедер, и талии. Шалис задрожала под этим напором, изнемогая от разгорающегося в каждой клеточке ее тела желания. Она крепче обвила Ричарда за шею, жадно лаская пальцами его густые волосы.

Их губы слились и, казалось, стали единым целым. Шалис застонала от удовольствия. Расстегнув ей юбку, Ричард осторожно пробирался к цели своего пути, уверенными пальцами лаская ее бедра и поднимаясь все выше и выше. На каждое его движение она отзывалась ответным порывом, двигаясь в унисон с ним, будто бы танцуя под неслышимую музыку.

Откинувшись назад, Шалис вдруг почувствовала, как что-то твердое уперлось ей в спину. Она оглянулась и увидела телефонный аппарат, стоявший на столе у Майлза. На минуту это вернуло ее к реальности, заставив вспомнить, где они находятся. Она словно пробудилась ото сна, увидев себя со стороны, и в ту же минуту вспомнила предыдущий разговор с Ричардом: его слова, причину всего происходящего, его гнев. Это отрезвило ее. Она резко открыла глаза и слегка оттолкнула его.

— Нет. По крайней мере, не на столе у моего директора, — она осторожно высвободилась из его объятий. — Он бы этого не одобрил. Я и сама этого не одобряю, а уж вы — тем более. Мне кажется, это не совсем в стиле человека, который постоянно носит дорогие костюмы.

— Да уж, совсем не в стиле, я бы сказал… — раздраженно повторил он за ней.

Шалис облегченно вздохнула. Не то чтобы она боялась его реакции на свой отказ. Скорее она боялась собственной слабости. И теперь старалась замаскировать страх разумными доводами.

Нет, это рок какой-то! Они с Ричардом из разных миров! Полная противоположность во всем!

Она постаралась выдавить из себя подобие улыбки.

— Полагаю, что все карты открыты? — ей удалось произнести это почти презрительно, с легкой долей упрека. — Если перед тем, как прийти сюда, вы чувствовали себя обманутым, то я сейчас чувствую себя разочарованной! Пусть вы не уважаете меня, но вспомните хотя бы об уважении к себе. Неужели не противно использовать секс для достижения своих целей… то есть для того, чтобы убедить меня?

На его лице отразилось что-то вроде раскаяния. Она все еще почти сидела на краю письменного стола Майлза. Ричард на секунду задержал взгляд на ее бедрах, затем резко поднял глаза.

— Простите. Я и вправду перестарался… Я был в бешенстве, — он криво усмехнулся, — теперь мне придется придумать что-нибудь другое.

— Например, подкупить меня бриллиантами? — она не смогла удержать ехидства. — Не выйдет. Даже если это будет…

— Очень смешно, — перебил он ее. — Начинаю, кажется, узнавать вас получше. Ваши слабости лежат преимущественно в области физических удовольствий. Секс и еда — вот ваши пристрастия.

— И тем не менее я хочу, чтобы наша радиостанция имела успех. И никто не заставит меня сделать что-то такое, что может помешать этому. Да, кстати, какие все-таки у вас с сестрой планы насчет будущего Кела? Полагаю, место в «Довейл даймондс»?

Он нетерпеливо пожал плечами.

— Лусинда, безусловно, была бы этому рада. Мне все равно. Конечно, он унаследует ее долю, но насильно работать на компанию его никто не заставит. Пусть делает, что хочет, только бы не расстраивал мать. А это значит — держаться подальше от радио, шоу-бизнеса и тому подобных вещей.

Она возмущенно покачала головой.

— Ну как вы не понимаете? Нельзя во всем контролировать близких, пытаясь насильно вылепить из них нечто по своему образу и подобию. Моя мать пыталась это сделать. И что она в результате получила? Сама стала несчастной, сделала несчастными отца и меня! Все люди разные! Нельзя навязывать одним то, что хорошо для других! Если вы живете размеренной, спокойной жизнью, это не значит, что и другие люди должны жить так же!

Голос Шалис дрожал от переполняющих ее эмоций. Ей хотелось донести эту простую мысль до Ричарда, но он оставался безучастным. В его глазах светился насмешливый огонек. Казалось, он и не слышал ее, думая о чем-то своем. Когда в ее горячей речи наступила пауза, он вдруг произнес:

— Уж не потому ли мы с вами не можем поладить друг с другом?

Она не ожидала такого поворота.