Вот что отец рассказал мне и добавил, что он очень гордится мной, но я обо всем должен составлять мнение сам, а не полагаться на мнение других.

Бывший агент Питер Альдо жил в Александрии.

Дана сразу поняла, что у него рак. Альдо был желтоватым, иссохшим стариком, он курил нервными короткими затяжками, давясь дым. Крошечная квартирка Альдо наводила на мысли о лавке старьевщика: столько в ней было ненужных, древних вещей. И запах здесь стоял соответствующий. О прошлом напоминала только фотография улыбающегося усача, в котором уже трудно было признать нынешнего Питера Альдо.

Он не удивился, узнав о цели визита двух молодых агентов.

- Это дело никогда не закончится! - горько произнес Альдо.

- Понимаю, эта тема вам неприятна… - поспешила вставить Скалли.

- Неприятна?! - бывший фэбээровец всерьез разозлился. - А что бы вы почувствовали, если бы узнали такуюправду о вашем многолетнем напарнике, лучшем друге, которому вы столько раз доверяли свою маленькую дочь? У меня до сих пор в голове крутятся сцены судебного заседания... Врагу не пожелаю быть свидетелем на таком процессе!

Альдо опустил голову и бросил окурок в пепельницу.

- Это было похоже на цирк. Цирк и вечер бесплатного пива, как выражался один мой знакомый. Адвокат бил на то, что Брайан невменяем. Говорил с большим жаром, в то время как Брайан сидел на скамеечке и выглядел не большим безумцем, чем я или вы. Прокурор и половины обвинительной речи не произнес, а всем стало казаться, что он на стороне подсудимого. От судьи разило виски, он никак не мог понять, что делает на своем троне. В конце концов судью заменили, а новый принялся на всех орать и требовать удаления зрителей из зала. Отвратительно.

Бывший агент зашелся глухим тяжелым кашлем и зажег очередную сигарету.

- Дело закончилось тем, что Брайана засунули в психушку - надо же с ним было что-то делать. Я под конец вообще начал думать, что его просто отпустят на свободу. Вспомню об этом деле, и такое чувство, будто меня оплевали… Господа юристы говорили о двадцати семи загубленных жизнях, как будто речь шла о раздавленных апельсинах.

- Я прочитал протокол заседания суда, - сказал Малдер. Его зеленые глаза смотрели печально и сочувственно. - Слишком несерьезным было отношение к этому жуткому делу, верно? Общественность возмущалась, а судьи развлекались. Как вы думаете, почему?

- Я? Вы у меня спрашиваете, молодой человек? - усмехнулся Альдо. - С некоторых пор я думаю, что вообще ничего не понимаю в жизни. Брайан начал убивать, когда еще учился в Академии. А он был такой хороший парень! Я крестил База. И после всего… такое…

Скалли отвернулась. На сердце лежал огромный тяжеленный камень и никак не хотел спадать. Иногда она ненавидела свою работу. Бесконечную череду маньяков, испытывающих непреодолимую тягу к убийствам… Инопланетян, которых хлебом не корми, а дай человека похитить… Военных, испытывающих отравляющие вещества на простых людях… Разумных животных и безумных призраков… Но как она может отказаться от этого? Судьба "Секретных материалов" и так висит на волоске, их честно предупредили: поднимете, ребята, волну - сами под ней и окажетесь. Еще повезет, если в Хелене будете разбираться с банковскими махинациями. А то и просто вышвырнут вас из Бюро с волчьим билетом…

Разговор закончился на неловкой паузе. Старик курил, Малдер и Скалли молча переглядывались. Наконец Фокс, решившись, встал:

- Спасибо вам…

- За что? - усмехнулся Альдо. - За мое старческое нытье?

- Нет, вы нам действительно очень помогли, - из вежливости сказала Скалли.

Они уже выходили, когда отставной агент остановил их словами:

- Хочу вас предупредить, ребятки, что я уже выживаю из ума, но еще не все мозги склероз выел. Мы десять лет работали вместе с Брайаном, были ближе, как я думал, чем иные братья. И сейчас, я вам скажу, чует мое сердце: Брайан не в психушке.

- Бедный больной старик, - сказала Дана, когда Альдо уже не мог их слышать.

- Ты так считаешь? Нет, Скалли, с головой у Питера все в порядке. Он меня убедил: дело Брайана Морески старались не просто замять, а спустить на тормозах. Значит, было кому прикрывать нашего маньяка.

Глава 18

Дядя Эл оказался прав: можно уследить за всеми картами. По крайней мере, я не нашел доказательств, что кто-нибудь из игроков мухлевал.

Тюрьма для психически больных преступников, казалось, сошла со страниц какого-то готического романа: угрюмые, слепые башни, глухие стены, наводящие тоску своей правильной формой здания, воронье, кружащее над крышами… Но современная "колючка" окружавшая по периметру территорию тюрьмы, быстро развеивала все фантастические видения.

Врач по имени Томас Пети, бесцветный субъект с удивительно красивыми глазами, в которых плескалась вселенская тоска, согласился поговорить с агентами, но их появлению не обрадовался. Изредка он неизвестно для чего пожимал плечами и монотонно бубнил:

- Брайана Морески я наблюдаю пять лет, с тех самых пор, как перевелся сюда. Обычно это очень сдержанный, адекватно реагирующий на мир человек, но порой на него словно находит, и Брайан становится совершенно невменяем. Очень своеобразный пациент.

- Простите, - перебила Скалли, - каков его диагноз?

Доктор Пети сидел, как отключенный от сети электроприбор: молчаливый и холодный. Ни намека на умственный процесс не отражалось на его лице. Прошло две минуты, три… Пять. Не извинившись, все так же продолжая спать с открытыми глазами, врач продолжил:

- Если верить Брайану, в детстве с ним несколько раз случались припадки, похожие на эпилептические. Родители к врачу не обратились, а потом все прошло. Обострение наступило после развода, когда Брайан совершил первое убийство. По его описанию, это было похоже на сумеречное состояние. Надеюсь, не надо объяснять, что это такое?

- Мы знаем, - сказал Малдер. - Стресс, болезненные переживания приводят к расстройству сознания. Человек не контролирует свои действия. В таком состоянии часто совершаются преступления. Убийства отличаются нелепостью и особой жестокостью.

- Спасибо, - вежливо произнес доктор Пети.

- Но еще я знаю, - неожиданно продолжил Фокс, - что после совершения преступления наступает полная амнезия. Человек не то что замести следы, вспомнить о содеянном не может. А Брайан Морески…

Психиатр промолчал, но все поняли, что он отмахнулся от Малдера, как от назойливой мухи.

- Я не говорю, что Брайан эпилептик, - спокойно сказал Томас Пети, - просто передаю его слова. И он не классический шизофреник: неряшливый, преследуемый галлюцинациями, гримасничающий…

"А какой диагноз вы поставите себе, доктор Пети?" - чуть было не сказал вслух Малдер.

- Маниакально-депрессивный психоз, вот чем он страдает… - в конце этого предложения следовало бы поставить восклицательный знак, не будь голос врача таким невыразительным. - Отсюда и убийство собственных детей. Такое состояние называется болезненной бесчувственностью. Обычно оно возникает с началом депрессивного периода...

Агенты переглянулись, и Дана призадумалась. Да уж, целый букет… Морески гений конспирации, раз столько времени проработал в ФБР, скрывая свой маленький секрет! А потом полетели тормоза…

Нет, тормоза полетели у Морески куда раньше. Что же он, манипулировал своей болезнью? Или вообще нет никакого психоза? А есть хладнокровный, хорошо соображающий человек, которому выдуманная болезнь помогла избежать электрического стула?

- Нам можно с ним поговорить? - спросил Малдер. Он подозревал, что долгое общение с пациентами не самым благотворным образом сказалось на Пети.