— Нет, не в порядке, — с видимым усилием продолжал он. — То, что произошло, не вписывается ни в какие рамки.

Он прав.

— Я совсем забыл, что ты попала в аварию.

— Ничего.

— Ведь ты с тех пор не садилась за руль? Эрика покачала головой, все еще глядя на него.

Мартин явно хотел поцеловать ее. Почему же он передумал? Может быть, он пожалел о том, что произошло? Или решил, что не пришло время? Как странно.

— Эрика?

— Да? — рассеянно откликнулась она.

— Я задал тебе вопрос.

— Ах, да, извини. — Эрика заставила себя собраться с мыслями. — Да, с тех пор я не садилась за руль, да и нужды не было. У меня больше нет машины, и… Прости, что помяла твою машину. Меня охватила паника.

— Не в машине дело — тихо сказал Мартин, глядя ей в лицо. — Тебе лучше сесть. Ты вся дрожишь.

Конечно, подумала Эрика, и все из-за тебя. Ей совершенно не хотелось садиться. Лучше бы он снова обнял ее. Но Мартин уже придвинул для нее стул, и Эрика нехотя повиновалась.

— Это не моя машина, — продолжал он. — Я взял ее напрокат. Ничего, она застрахована. А ты всегда была никудышным водителем.

— Ничего подобного! — вырвалось у Эрики.

Мартин улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.

— Ты в Румынии поцарапала мою машину. И свою недавно разбила.

— Но это не по моей вине! С горы спускался фургон, он ехал по встречной полосе. Мартин…

— Тебе уже лучше? — быстро перебил он. Эрика разочарованно отвела взгляд.

— Да, все нормально, — вяло солгала она.

— Нам будет непросто, — продолжал Мартин, как будто разговаривая сам с собой. — Со мной нелегко, как ты уже могла в этом убедиться. Ты оказалась права, я переживаю сам факт женитьбы. Мне не нужна жена как таковая, мне нужно, чтобы заботились о Шарлотте. Я думал обо всем еще в Штатах и очень мучился. И дело тут не в тебе лично. Я не привык ни с кем жить под одной крышей, делиться мыслями, отчитываться в своих поступках. Я законченный эгоист, но суд настоял на необходимости женитьбы. Мне трудно смириться с моим новым положением.

— Мне очень жаль, — откликнулась Эрика. Но ей тоже внове быть женой и матерью, и, возможно, этим объясняется ее странное поведение.

— Я нужен Шарлотте, и пришлось принять все условия. Меня пугает, что я не справлюсь с ответственностью. Малышка слишком многого от меня ожидает, она искренне верит, что со мной ей будет хорошо и надежно. Она такой смешной птенчик, и я очень люблю ее. Мы с сестрой были очень близки… Но я совсем не умею обращаться с детьми.

— Я тоже. — Что-то Мартин разговорился. Ему это совсем не свойственно.

— Ты не права, — возразил он, взглянув наконец на Эрику. — В Румынии дети ходили за тобой по пятам, как будто ты намазана медом. Ты всегда знала, как себя вести с ними, что сказать. И Шарлотте ты нравишься. Она говорит, ты обещала ей почитать.

— Вряд ли это такое уж событие для нее, особенно после всего пережитого.

— Все дело в доброте. А ты добрая. Я помню, как ты успокоила меня, когда после слушания в суде я чувствовал себя разбитым и беспомощным.

— И поэтому ты женился на мне? Из-за того, что я, по-твоему, добрая и разбираюсь в детях?

Мартин ответил не сразу, и Эрика прямо взглянула в его зеленые глаза.

— Да, — наконец ответил он. — Ты независимая, у тебя прекрасное чувство юмора. Я решил, что из всех знакомых женщин с тобой мне будет легче всего делить кров.

— Той Эрики больше нет, — с грустью ответила она. — Она бы сейчас рассмеялась. А я превратилась в трусливого кролика, у меня больше нет уверенности в себе.

— Ты недооцениваешь себя.

— Разве? — вздохнула она.

— Да, — уверенно продолжал Мартин. — Боги послали нам испытания. Сначала грипп, потом этот коттедж, неожиданное возвращение Патрика, ремонт в доме. Я ничего не могу тебе обещать, я сам в растерянности. Не полагайся на меня… Только прошу тебя, Эрика, не балуй девочку, хорошо?

Она правильно поняла его просьбу. Нельзя привязывать к себе Шарлотту — она, Эрика, человек, в этом доме временный.

— Хорошо, — согласилась она, и в ней угасла всякая надежда, что Мартин может полюбить ее. — Я не буду слишком баловать Шарлотту. — Но он опоздал. Девочка уже поселилась в ее сердце. — Поторопись, тебе надо уходить. Что с твоими бумагами?

Мартин виновато улыбнулся:

— Они лежали в машине.

— Тогда иди. И не беспокойся о покупках. Я могу съездить на автобусе.

Мартин внимательно посмотрел на нее, потом согласно кивнул:

— Ну, ладно, как хочешь. Но, когда все наладится, мы возьмем домработницу.

Эрика была поражена:

— Зачем она нужна?

— Вести хозяйство.

— Но я вполне могу справиться сама.

— Дело не в этом, — попытался успокоить ее Мартин. — Я не для того женился, чтобы сделать из тебя рабочую лошадь.

— Мне не в тягость мои обязанности. И нам вовсе не нужен чужой человек в доме.

В глазах Мартина засветилась улыбка:

— Согласен. Тогда, может быть, наймем кого-то для уборки?

— И с этим я справлюсь сама. Я не хочу чувствовать себя никчемной, Мартин. Сейчас мне, как никогда, нужна уверенность в себе, в своих силах.

Не отрывая глаз от Эрики, Мартин согласился с ней:

— Хорошо, будь по-твоему. Но если тебе станет трудно…

— Не станет, — быстро возразила Эрика.

— Боишься лишних расходов, Эрика?

— Нет.

— Я вполне могу себе это позволить.

— Дело не в этом.

— Да? Тогда почему ты не пользовалась моими деньгами?

Мартин смотрел ей прямо в глаза, и Эрика честно призналась:

— Потому что я их еще не заработала.

— И ты старалась растянуть как можно дольше свои скудные сбережения, да? Неудивительно, что ты такая худая. Ты не должна отказывать себе в еде.

— Хорошо.

— Тогда отправляйся сейчас в банк и получи чековую книжку и кредитную карточку. И пользуйся ими, Эрика.

— Да, сэр.

Мартин устало улыбнулся, на этот раз совершенно искренне:

— Я пойду. Не полагается опаздывать в первый день.

— Иди.

Мартин бросил на стол ключи от машины и ушел. Эрика снова осталась одна и предалась размышлениям. Совсем недавно Мартин чуть не поцеловал ее. Чтобы утешить.

Хотя нет. Утешение тут ни при чем. Они оба чувствовали при этом некоторую неловкость. Мартин поспешил сохранить дистанцию. Почему? Неужели он догадывается об ее чувствах и пытался предупредить ее, чтобы она ни на что не рассчитывала, как сделал это в отношении Шарлотты?

Эрика прикоснулась к губам, словно чувствуя на них поцелуй Мартина… В свое время поцелуи Роберта оставляли ее равнодушной. Теперь несостоявшийся поцелуй Мартина разжег в ней желание.

Но Мартин, конечно же, не допустит продолжения. Если, конечно, сама Эрика не постарается.

Не делай этого, Эрика. Не будь дурой. Твои чувства мимолетны, это всего лишь дань одиночеству и перенесенным волнениям. Сказываются последствия аварии. Каждому известно, что травмы головы не проходят бесследно. Так что живи дальше и не думай о нем. Ты сейчас не в состоянии трезво мыслить.

Стараясь отвлечься от невеселых мыслей, Эрика огляделась вокруг и печально усмехнулась. Надо бы кое-что изменить в интерьере, уж это в ее силах. Придать чуть-чуть уюта, и все будет в порядке. Несмотря на то, что она здесь временная хозяйка. Положи конец несбыточным ожиданиям, убеждала себя Эрика.

Но мысли о Мартине не шли у нее из головы. Надежда умирает последней…

Снизу раздался громкий стук в дверь. Эрика вернулась к действительности и медленно пошла открывать. Кто бы это мог быть?

— Дом мистера Белчера? — спросил веселого вида маленький человечек.

— Его сейчас нет.

— Но это его дом?

— Да.

— Вы — его жена?

— Да.

— Мы привезли его ящики с вещами и хотели бы подъехать к дому. Вам не трудно чуть отогнать вашу машину, чтобы освободить проезд?

— Конечно. Я сейчас.

Эрика вернулась в столовую, помня о своем намерении быть сдержанной и контролировать свои эмоции. Она автоматически взяла со стола ключи от машины и вернулась к входной двери. Человечек направлялся к своей машине, припаркованной на обочине, возле холма. Машина Мартина загораживала въезд в ворота. Он уже успел развернуть ее, и все, что требовалось от Эрики, — это осторожно выехать на дорогу и поставить машину у тротуара. Она легко с этим справится. Должна справиться.