Прежде чем он успел переставить часы на духовках, сверху вернулись новые Нэнси и Ариэль. За ними плелись настоящие Нэнси и Ариэль, босиком и в пижамах, маленькие серебряные скарабеи поблескивали на их левых висках.

Снаружи донесся шум приближающегося грузовика, прибывшего менее чем за минуту до назначенного срока.

Двойник настоящего мэра Поттера приказал ему: «Эрскин, поднимайся и выходи на заднее крыльцо».

Уже на крыльце, когда грузовой автофургон останавливался на подъездной дорожке, Эрскин поднял руку к виску и осторожно прикоснулся к закругленной головке иглы, которая сверкала, как драгоценный камень в свете фар. Но вытащить иглу он был не в силах.

В холоде ночи теплое дыхание становилось паром. У настоящих Поттеров пар выходил чаще, и его было больше в сравнении с теми, кто присвоил себе их жизни.

Дом располагался на заросшем лесом участке площадью в два акра. Сам участок – на окраине города. Никто из соседей не мог увидеть, как трое прежних обитателей дома уезжают навстречу их незавидной судьбе.

Двое коммунаров вышли из кабины и открыли задние дверцы фургона.

И пока новые Нэнси и Ариэль ждали на крыльце, новый мэр повел бывших Поттеров к заднему борту фургона.

– Залезайте.

В кузове вдоль обоих бортов тянулись скамьи. На правой сидели пятеро в пижамах и ночных рубашках, на левой – двое. Поттеры к ним и присоединились.

Как животные, парализованные страхом, все десятеро смотрели на нового мэра. Никто не кричал, никто не двигался без соответствующего приказа.

В кузове хватало места еще на десятерых. Водителю и его напарнику предстояли и другие остановки.

Как только Поттеры уселись, водитель закрыл и запер задние дверцы.

– За Коммуну.

– За Коммуну, – ответил новый Эрскин Поттер.

Он понятия не имел, куда отвезут тех, кто сейчас сидел в кузове, и как их убьют. Его это не интересовало. И не заботило. В этом мире они были лишними. И получали то, что заслуживали.

Для Карсон О’Коннор-Мэддисон и ее мужа Майкла Мэддисона – дочери копа, расследовавшего убийства, и сына инженера по технике безопасности – два прошлых года выдались очень уж насыщенными, с максимумом убийств и минимумом безопасности. Будучи детективами Управления полиции Нового Орлеана, они раскрыли, что Виктор Гелиос, горделивый миллиардер, сделавший деньги на биотехнологиях, на самом деле Виктор Франкенштейн, проживший двести сорок лет. Объединившись с двухсотлетним Девкалионом, который стремился убить своего создателя, Карсон и Майкл выжили в многочисленных схватках с Новыми людьми Виктора, став свидетелями ужасов, которые не шли ни в какое сравнение с галлюцинациями Эдгара По, накурившегося опиумом. Они преследовали и их преследовали, они стреляли и в них стреляли, и они поглощали горы вкуснейших блюд в таких замечательных заведениях, как «Чудесная еда». Карсон водила самые разные автомобили на очень высокой скорости, а Майкла так ни разу и не вырвало, хотя он постоянно клялся, что это сейчас произойдет, если она не сбросит скорость. Они уничтожили лабораторию Виктора, обратили его в бегство, отведали еще более вкусные блюда в «Акадиане», присутствовали при смерти Виктора, засвидетельствовали гибель всей его Новой расы. У них появилась собака, немецкая овчарка по имени Герцог, которую они спасли от монстров, и в их присутствии загадочный и невероятно талантливый Девкалион излечил тогда двенадцатилетнего брата Карсон, Арни, от аутизма. Придя к выводу, что пора начинать новую жизнь, они ушли со службы, поженились, переехали в Сан-Франциско и уже собрались открыть пончиковую. Но потом поняли, что им нужна работа, позволяющая носить оружие, а потому пончиковую открывать не стали, получили лицензии частных детективов, и очень скоро в Сан-Франциско появилось «Детективное агентство О’Коннор-Мэддисон». Они пережили трудные дни, научились пользоваться палочками вместо ножей и вилок, съели огромное количество отменно приготовленных китайских блюд, частенько говорили о том, какой была бы пончиковая, если бы они ее открыли, и родили девочку, которую Карсон хотела назвать Мэтти, в честь отважной девчонки из фильма «Истинная доблесть»[1]. Но Майкл настаивал, чтобы ее назвали Задирой или хотя бы Рубен, в честь Рубена Когберна по прозвищу Задира, персонажа этого же фильма, сыгранного Джоном Уэйном. В итоге они назвали дочь Скаут, в честь не менее отважной девочки из книги и фильма «Убить пересмешника».

За час до зари, за четыре недели до Хэллоуина, менее чем за два года до конца света[2], если верить страхам, нагнетаемым средствами массовой информации, Карсон и Майкл сидели в кабине малотоннажного грузовика, припаркованного в ряду точно таких же грузовиков на темной стоянке между двумя огромными складами неподалеку от порта. Они вели наблюдение в рамках расследования одного дела о промышленном шпионаже и говорили, среди прочего, о детских влажных салфетках.

– Они не слишком едкие, – не соглашалась с мужем Карсон. – Более того, они совсем не едкие.

– Я прочитал состав пропитки.

– Я тоже прочитала состав. Алоэ, ланолин, травяной экстракт…

– А из чего они делают этот экстракт? – спросил Майкл.

– Трава есть трава. Натуральный продукт. Травяные экстракты очищают. Не оставляя вредного налета.

– Так они говорят. Только не говорят, о каких травах идет речь. А раз они не говорят всю правду, живущий во мне коп чует ложь.

– Ради бога, Майк, ни одна компания не будет выпускать едкие, раздражающие кожу детские влажные салфетки.

– Откуда ты знаешь? Компания может принадлежать кому угодно. Ты знаешь, кому принадлежит эта компания?

– Я в достаточной степени уверена, что принадлежит она не Аль-Каиде.

– «В «достаточной степени» недостаточно, когда мы говорим о попке нашей маленькой девочки.

Карсон вздохнула. Майкл оставался душкой, но отцовство иногда вызывало в нем паранойю, которую ранее она не замечала.

– Послушай, сладенький, попка Скаут волнует меня никак не меньше, чем тебя, и меня вполне устраивают влажные салфетки.

– Пропитка содержит пищевую соду.

– Потому что пищевая сода устраняет запахи.

– Пищевая сода используется в огнетушителях.

– Хорошо. Мы можем не волноваться о том, что попка Скаут загорится.

– Пищевая сода, – повторил Майкл таким голосом, будто речь шла о яде гремучей змеи. – Думаю, мы должны использовать хлопчатобумажные тряпочки, воду и мыло.

Карсон отшатнулась в притворном ужасе.

– Мыло? Ты знаешь, что содержится в мыле?

– Мыло есть мыло.

– Прочитай все, что написано на упаковке, а потом говори мне о мыле.

– А что такого ужасного в мыле?

Карсон не знала, что может содержаться в мыле, но полагала, что, как минимум, полдюжины ингредиентов встревожат Майкла, а потому детские влажные салфетки покажутся ему куда как более приемлемыми.

– Просто прочитай все, написанное на упаковке… и даже не мечтай, что сможешь хоть раз спокойно уснуть после того, как прочтешь.

И тут на неосвещенной автомобильной стоянке появилась темная фигура.

Майкл наклонился к ветровому стеклу.

– Я знал, что именно здесь все и произойдет.

С сиденья между ними Карсон взяла фотоаппарат, оснащенный прибором ночного видения.

– Что ты видишь? – спросил Майкл.

– Это Бекманн, – ответила она, не отрывая глаза от видоискателя. – У него в руке «дипломат». Это обмен, все так.

– Идет кто-то еще, – указал Майкл. – Слева.

Карсон чуть повернулась в указанном направлении и увидела другого мужчину, который вышел из-за склада и направлялся к Бекманну.

– Это Чанг. С пакетом из магазина.

– На пакете есть логотип магазина?

– Какое это имеет значение? Это всего лишь емкость для переноса денег.

– Чанг хорошо одевается. Хочется знать, где он покупает одежду, – пояснил Майкл.