Анна Нанли, как оказалось, была активным христианским мистиком.

Появившись у дверей и пригласив нас внутрь, Анна стала умолять, чтобы мы сели. Не спрашивая, она принесла поднос с кофе и печеньем. Было около десяти часов утра, и день выдался куда более солнечным, чем вчера. И более теплым, градусов десять. Солнечный свет лился в обращенные на восток окна старого дома. Я почти почувствовала желание найти камень, на котором могла бы понежиться под солнышком, как ящерица.

Мы с Толливером смотрели на полный поднос, который Анна поставила перед нами, и я поняла, что это просто сверхэффектное представление. Анна Нанли была полна решимости быть лучшей вдовой в мире. И еще мне подумалось, что она едва держится. Внезапная и неожиданная смерть мужа стала искрой, вызвавшей небольшой взрыв в ее мозгу.

— Скажите, как по-вашему, дух Клайда все еще на кладбище? — спросила она таким тоном, словно вела легкую беседу. — Я хотела, чтобы его похоронили на территории колледжа, думаю, это будет уместно. Я позвонила правлению колледжа, которое заведует кладбищем Святой Маргариты. Как вы считаете, я ведь не попросила слишком многого? Он работал в Бингэме десять лет, он там умер, и в любом случае его практически там похоронили!

— Его духа на кладбище нет, — моргнув, сказала я, отвечая на первоначальный вопрос.

Мое простое заявление стало трамплином для пятиминутного бессвязного повествования о вере Анны в жизнь после смерти, о том, что привидения были широко известны в ирландском фольклоре — не помню, каким образом эта тема всплыла в беседе, — и об абсолютной реальности мира духов. Последнее утверждение я никоим образом не собиралась оспаривать.

Толливер просто сидел и слушал. Анна вообще им не интересовалась, она видела в нем лишь тень возле моего локтя.

— Клайд не был мне верен, — сказала Анна. — И мне нелегко было справиться с этим.

Это полное разоблачение должно было стать повесткой дня.

— Мне жаль, что вам пришлось столько выстрадать, — осторожно произнесла я.

— Знаете, мужчины такие свиньи, — сказала она. — Когда я вышла за него замуж, то была уверена, что все будет как положено. У нас не будет много денег, потому что профессор в колледже — не самая высокооплачиваемая должность, но мы будем очень уважаемыми, ведь человек должен быть умным, чтобы стать профессором колледжа, верно? И у него была докторская степень. Я думала, у нас будут дети, они будут учиться в Бингэме бесплатно, вырастут и принесут домой своих детей, ведь дом такой большой.

Это был большой дом, и его украшала антикварная мебель — я подозревала, что она досталась от родителей Анны Нанли, а может, от родителей Клайда. Все было отполированным и аккуратным, но без фанатизма, удобным и — недорогим. Это был хороший дом в старом районе с высокими деревьями, корни которых приподнимали тротуары. Просторная прихожая, через которую мы прошли, имела по бокам две большие открытые арки, правая вела в гостиную. За другой аркой виднелась еще одна большая комната — очевидно, рабочий кабинет Клайда.

— Но дети не родились, и Клайд не хотел провериться на бесплодие, а со мной все было в порядке. Он встречался с другими женщинами. Не со студентками, по крайней мере, пока они посещали его курсы лекций. После того как они заканчивали колледж, он мог с ними встречаться.

Она объяснила все так тщательно, как будто для меня были важны точные детали.

— Понимаю, — сказала я.

А я-то думала, нам будет трудно ее разговорить. Трудность заключалась в том, чтобы ее заткнуть.

— Но конечно, он никогда не знался с маленькими девочками, — сказала Анна. — То, что он оказался в ее могиле, — это было просто ужасным… вторжением. Она все еще там?

Внезапный вопрос застал меня врасплох.

— Нет, — ответила я. — Но тот, кто с самого начала был там похоронен, все еще там.

— О, тогда наш Господь хочет, чтобы вы упокоили его с миром, — сказала она.

— Я верю — так оно и есть.

— Почему вы пришли повидаться со мной? Вам нужно, чтобы я была там, когда вы будете это делать?

Так как я понятия не имела, что могу сделать для призрака Джосаи Паундстоуна — или для его духа, или как еще это можно назвать, — я покачала головой.

— Нет, но я хотела бы расспросить вас кое о чем другом.

— Хорошо, — согласилась она, пристально уставившись на меня безумными глазами.

Я почувствовала, что пользуюсь своим преимуществом над женщиной, которая не в своем уме. Но раз уж я сюда пришла, а Анна готова была говорить…

— Ваш муж общался с Фелисией Харт или Дэвидом Моргенштерном?

— Да, время от времени, — ответила Анна удивительно будничным тоном. — Клайд и Фред состояли в комитете колледжа. Фред занимался делами студентов. Его жена тоже, пока не умерла.

— Умерла от чего?

— Женщинам этой семьи, похоже, потрясающе не везло. У первой жены Джоэла был рак, у его матери — болезнь Паркинсона, Табиту похитили… Это заставляло задуматься о том, что ждет Фелисию и Диану.

— У нее случился сердечный приступ, — сказала Анна.

— Это ужасно, — ответила я. Просто не могла придумать, что бы еще сказать.

— Да, — согласилась Анна. — Бедняжка. Это случилось примерно в то же самое время, когда похитили Табиту. Она была уже мертва, когда он ее нашел. Какая печальная семья.

— Да, так и есть.

— Хотя эта семья, похоже, пережила много трагедий, в случае с миссис Харт это могло быть именно сердечным приступом, а не чем-то более зловещим.

— Как вы думаете, Фелисия встречалась с вашим мужем, состояла с ним в близких отношениях? — спросил Толливер.

Он пытался говорить ровным и ненавязчивым тоном, чтобы не остановить поток излияний, но Анна бросила на него острый взгляд.

— Такое могло быть, — сказала она холодным, враждебным голосом. — Но, с другой стороны, такого могло и не быть. Он не называл мне имен, и я не хотела знать. Фелисия пару раз бывала на наших вечеринках. Мы обычно давали вечеринки.

Такое трудно было вообразить. Анна, готовящая дом к вечеринке, возможно, гадающая, которую из своих «подруг» ее муж пригласит в дом. Я знала инстинктивно: Клайда смущало религиозное убранство дома, а Анна ни за что не стала бы снимать кресты и распятия к вечеринкам. Возможно, ради нее он просто молча закрывал на это глаза, но мое поверхностное знакомство с Клайдом Нанли убедило меня, что он втайне отпускал насмешливые замечания перед своими гостями.

— Клайд сделал бы что-нибудь для Фелисии, если бы она его попросила?

— Да, — ответила Анна, подливая кофе в мою чашку.

Толливер тихо поедал печенье «Киблер» [37]— полосатые помадки, которые он любил.

— Клайду нравилось делать одолжения людям, если это связывало его с ними. Фелисия хорошенькая, имеет привилегированную работу, она активистка клуба выпускников колледжа, поэтому он сделал бы то, о чем она попросила. Клайд жалеет, что Дэвид Моргенштерн, кажется, перестал быть его другом.

Я заметила, что Анна сбивается на настоящее время.

— Вы знаете, почему они больше не дружат?

— Клайд сделал кое-какие замечания насчет племянника Дэвида, сказал, что тот неподходящий материал для Бингэма, — без промедления ответила Анна.

Может, в кофе был добавлен пентотал [38]?

— А вы не знаете, почему он так сказал? Почему думал, что Виктору не место в Бингэме?

— Клайд видел мальчика в кино с другим молодым человеком, — объяснила Анна. — Он был уверен, что они, вы знаете… имеют близкие отношения. Что они голубые, — пояснила она. — Хотя, конечно, мальчики не голубые. Они грустные, вот и все.

Если Виктор и грустил, вряд ли его голубизна имела к этому отношение.

— Конечно, Дэвид рассердился, услышав это, и сказал Клайду, что, если он еще раз скажет подобное о Викторе, он, Дэвид, сделает так, что Клайд никогда больше не раскроет рта. Это разозлило, но и опечалило Клайда. Дэвид был его давним другом. Поэтому он сделал бы все, чтобы вернуть их дружбу.