Возможность и смелость, чтобы довериться морю.

«У тебя не хватает смелости», — сказал Конн.

Воспоминание разожгло ее лицо, пылало в груди.

Она неловко выдохнула. Ей нужен воздух. Ей нужен… Она возилась с железным замком окна. Открывая квадратную створку витражного стекла, она вытянула шею, чтобы хоть мельком увидеть шлюпку на пляже внизу.

Движение на скалах привлекло ее внимание. Она смотрела и смотрела снова и снова, дыхание застряло в горле.

Конн стоял на месте, где море, скалы и небо соединялись, одинокая фигура, вылепленная в тугих, чистых линиях мрамора и лунного света. Обнаженный. Его плечи мерцали. Мускулы были подвижны как волны, волосы — темны как ночь, он пристально глядел в море. Что-то в его позе, в тенях на его лице, проникло в ее сердце. Она закрыла глаза, но его образ горел перед ней: на краю перед водой, неясный, гордый и одинокий.

Такой одинокий.

Он разрушил все ее представления о себе, все, что она воздвигла или за что пыталась держаться.

Он разбивал ей сердце.

Вслепую, она отвернулась от окна, отвернулась от него.

И чуть не споткнулась о котиковую шкуру у себя в ногах. Сердце застряло у нее в горле.

Шкура мерцала в свете от камина, темная как ночь с оттенками янтаря и золота.

Люси закусила губу. Она не могла оставить что-то столь личное валяться, как коврик на полу. Конн убедил ее думать об этом как о пальто, но теперь она знала лучше. Аккуратно, она наклонилась и подняла котиковую шкуру, сворачивая ее в руках.

Мех шуршал на ее груди.

«Ты держишь в руках мою жизнь так же верно, как держишь судьбу моих людей… Ты нужна мне».

Ее грудь напряглась. Она сжала пальцы. Ее взгляд вернулся к окну.

Она думала, что могла бы найти в себе мужество, чтобы уйти.

Могла бы она найти в себе смелость, чтобы остаться?

Утро было пасмурным, густой туман украсил камни капельками росы, начинающийся дождь эхом отзывался в коридорах и внутренних дворах, совсем как собирающаяся армия.

Спеша за Йестином, Люси чувствовала себя так, будто тонула, заглатывая полные легкие холодного влажного воздуха. Она была настолько погружена в свои мысли, что поскользнулась. Ее сердце колотилось. Мэдэдх крался перед ними скудной серой тенью вдоль сплошной стены.

Йестин ничего не сказал ей заранее, появившись у ее двери с чашкой горячего чая и еще одной миской соленой овсянки. Кроме того, что после завтрака ее присутствие «требовалось во внутреннем дворе замка». Что бы это не означало. Где бы это не находилось.

— Сюда, — сказал Йестин.

В ожидании ее сердце возбужденно стучало. За огромным двойным сводчатым проходом открывался прямоугольный участок короткой, плотной травы. Вокруг возвышались гладкие, серые стены, перемежавшиеся башнями. Вода вытекала из кривой трубы в стене и выплескивалась в глубокий круглый каменный бассейн.

Она узнала Рота, сидящего на низкой каменной скамье, ноги расставлены, локти опираются на колени, как у футболиста на скамейке запасных. Рядом с ним ждал мужчина.

Ее сердце пропустило удар.

Не Конн.

Смотритель замка, Грифф Как-его-там.

Люси выпустила воздух, как воздушный шар со вчерашней вечеринки.

Он склонил голову.

— Леди.

Неуверенная, чего ждать или чего ожидал от нее он, она кивнула в ответ.

— Я уверен, вы хорошо отдохнули. — У него были усталые и добрые глаза, с морщинками от смеха в уголках.

В той огромной пустой комнате, на широкой пустой кровати, с морем, бушующим под ее окном всю ночь…

— Да, — неуклюже ответила Люси и откашлялась. — Спасибо. Где, гм…

— Принц отсутствует и просит его извинить, — сказал Грифф, предупредительно отвечая на ее вопрос. — Важные вопросы требуют его внимания этим утром.

Что без сомнения относит ее в категорию вопросов не таких важных. Должна ли она оскорбиться? Или почувствовать облегчение?

Она попыталась улыбнуться.

— Значит, вы моя няня.

— Немного больше, чем это, — его голос был сух. — Я — смотритель Кэйр Субай. Я удовлетворяю желания Принца.

Бог ты мой. Она оскорбила его?

На шее он носил серебряную цепь с плоским серебряным диском и выгравированными на нем тремя соединяющимися спиральными линиями, как у Дилана. Как Маргред назвала это? Символ хранителя.

— Я не имела в виду, что ваша работа не важна, — сказала она торопливо. Что бы это ни было. Чем вообще занимались хранители? Был он кем-то вроде тюремщика? — Только то, что вы застряли здесь со мной.

Рот фыркнул.

Грифф взглядом заставил его замолкнуть.

— То, что вы к нам присоединились — наша привилегия.

— Где, гм, Кера? — спросила Люси.

— Талант Керы вне сферы моего обучения, — ответил Грифф.

Люси облизала губы.

— Обучения чему?

— Магии, — сказал Йестин.

— Принц подумал, что мы могли бы помочь вам освоиться с вашим даром, — объяснил Грифф.

Да. Инстинкт, острый как голод, волной качнулся внутри Люси.

Нет, нет, нет. Страх и воспоминания стиснули ее легкие, сжали горло. Сила, взрывающаяся в каюте. Предметы стремительно проносятся, гремят, разбиваются. Разбиваются вдребезги. Стекло. Ее разум.

Она сделала глубокий вдох. Задержала дыхание, пока все в ней не вернулось на прежние места.

— Спасибо, но я не… Я действительно ничего не могу сделать.

Его глаза были добрыми и темными, бездонными как море.

— Волшебство не то, что мы делаем, девушка. Это то, кто мы.

Она сглотнула.

— Я не знаю, кто я.

— Возможно, пора это узнать.

Люси запаниковала. Возможно ее жизнь Д.К. — До Конна — не была такой уж замечательной, но это была ее жизнь. За эти годы она обтесала и сформировала себя, чтобы соответствовать ожиданиям ее семьи, занять свое место в сплоченном островном сообществе. Если бы она научилась слишком многому, если бы она изменилась слишком сильно, смогла бы она снова вернуться домой? Что, если ее семья и соседи не смогли бы принять ее? Смогла бы она вернуться назад в свою старую жизнь, как квадратная затычка, которую пытаются втиснуть в круглое отверстие?

Хотела бы она?

— Я ничего не могу сделать, — повторила она. И затем, ответила более честно. — Я не хочу ничего делать.

— Вы могли бы посмотреть, — сказал Йестин.

В тишине бульканье фонтана казалось очень громким. За стенами замка кричала морская птица. Сердце Люси стучало в груди.

Грифф и мальчики оценивали ее с различной степенью интереса и ожидания.

Нет никакого давления, подумала Люси.

Она ничего не должна им. Она была здесь, потому что Конн похитил ее. И, однако, разочарованная его отсутствием этим утром, несмотря на его заявления о ее матери или их очень маловероятных будущих детях. Она также ничего не была должна ему.

Его голос барабанил у нее в ушах.

«Твой брат знал, чем он рисковал и что отклонил. Ты не знаешь».

Люси нахмурилась. Возможно, она должна была сделать это ради себя.

Если в ней не было никакой магии, позволили бы они ей уйти?

Ее пристальный взгляд встретился с взглядом Гриффа.

— Покажите мне.

— Изменение погоды — самый простой дар и наиболее распространенный, — Грифф читал лекцию глубоким, легким голосом. Мальчики растянулись на скамье и траве, ясно давая понять, что урок, слышанный прежде много раз, им надоел. Люси взгромоздилась на стену, ограничивающую фонтан, вне досягаемости воды, положив руки на колени.

— Первый, который появляется у вас и самый легкоуправляемый.

— Не считая секса, — сказал Рот.

Грифф бросил на него пронизывающий взгляд.

— Чему ни одна женщина не будет учиться у тебя, малец. Видно потому, что ты и сам еще не овладел этим искусством.

Йестин усмехнулся.

Более крупный мальчик вспыхнул до самых корней темных волос.

— Вода, — продолжил Грифф, — это наш элемент. Итак, ощущать воду, чувствовать ее, влиять на нее является нашей властью на земле, над землей и под землей. Есть вода, которую вы можете увидеть и потрогать — жидкая вода: реки, дождь и облака. Но есть вода, которую вы не можете видеть, она создает дождь и облака, которая охлаждает и нагревает землю и поддерживает все живое. Это — вода, о которой вы должны знать и управлять ей, если вы хотите управлять погодой.