— М-да, хорошо хоть коровы не летают, — хмыкнул Иван, закидывая дробовик за спину. Вероника помогла его там устроить.

— Как ты там? — поинтересовался Иван. — Не холодно?

— Терпимо… — буркнула она.

— А ты как? — Иван погладил Павлика по светловолосой голове. Мальчик запрокинул голову и посмотрел на Ивана снизу.

— Хорошо, — сказал он. — Нам долго еще ехать?

— Нет, надеюсь, нет, — ответил Иван, и они поехали дальше.

Но, свернув на проселочную дорогу, на которой нельзя было разогнаться из-за колеи, образовавшейся, по-видимому, весной, когда грузовые машины продавили влажную глину, Иван понял, что дело дрянь.

Он явственно различал похрустывание веток вокруг, пофыркивание за спиной. Слышали это и дети: встревоженно завертел головой Павлик, сзади несмело подала голос Вероника:

— Иван…

— Я знаю!.. — ответил Иван.

Ехать быстрее он не мог, боялся упасть, поранить детей. Эх, все-таки надо было постараться и найти исправную машину. Хотя кто ж знал, что Иван обзаведется таким ценным грузом?

Наконец мотоцикл вылетел на пригорок, и Иван едва успел нажать на тормоза. «Ямаха» несколько раз вильнула, но Иван сильной рукой удержал тяжелый мотоцикл.

Они стояли полукругом и ждали его. В свете фары глаза горели фосфоресцирующим голубым огнем. Они были огромными и похожими на медведей-переростков, только с длинными, предназначенными для бега лапами и с тупыми, угрюмыми мордами.

— Вот теперь я боюсь! — пискнул снизу Павлик.

Иван почувствовал, как Вероника вцепилась тонкими ручками в его куртку.

— Не бойся, — сказал Иван. — Никогда ничего не бойся. Лучше помолись.

— Я не умею, — прошептал Павлик.

— Просто скажи: «Господи! Спаси и сохрани!»

Повторил ли Павлик молитву, Иван не слышал, потом что повернул мотоцикл вправо и погнал его прямо через кусты. Конечно, за прошедшие годы и дорога, и лес сильно изменились, но Иван помнил, что неподалеку начиналась асфальтовая дорожка, по которой можно было уйти от хищников. Дорожка пролегала мимо ограды из кованых металлических прутьев, за оградой располагался давно заброшенный сад, а в глубине сада стояло какое-то кирпичное здание с башенками. Кирпич был таким старым и темным, что из красного превратился в темно-бордовый. За ограду Иван с друзьями никогда не лазил, потому что охоту у пацанов отбивали огромные лохматые собаки, свободно бегающие по всей территории.

Дальше дорожка выходила на укатанную гравийку, по которой надо было проехать всего с километр, чтобы оказаться рядом с бункером. Но в тот момент, когда Иван выехал на заросший асфальт, огромное животное поравнялось с мотоциклом. Медлить было нельзя.

— Держись за руль! — крикнул он Павлику, цепляющемуся за рукава его форменной куртки.

Иван ударил по тормозам, вытащил из кобуры громадный пистолет «Рюгер», заряженный разрывными пулями, — подарок Андрея и несколько раз выстрелил в «медведя». Мутант споткнулся и покатился громадным шерстяным клубком, ломая черемуховую поросль. Вероника тоненько закричала. Впереди из кустов появился еще один зверь, он тяжело дышал. Иван отстраненно смотрел, как в свете фары поднимаются и опадают покрытые клочковатой шерстью худые бока. Иван в упор выстрелил в покрытую пеной морду, еле успел объехать упавшего зверя — одной рукой управлять мотоциклом было неудобно. Иван оглянулся. Дорожка опустела. Иван сунул «Рюгер» за пояс, схватил руль двумя руками и, поддав газу, помчался вдоль ограды. На какое-то мгновение ему показалось, что он все-таки оторвался от преследования, но из кустов слева на дорогу выкатился еще один громадный мохнатый ком, и Иван понял, что вытащить пистолет не успеет. Мутант бросился прямо под мотоцикл, подставляя переднему колесу свой огромный, словно шкаф, бок. Иван изо всех сил нажал на оба тормоза, но остановить мотоцикл не смог. С отчаянием смотрел он на приближающегося зверя, на его оскаленную морду и понимал, что сделать ничего не успеет. В последний момент почти инстинктивно он подхватил на руки маленького Павлика. Мотоцикл налетел на мутанта, и Ивана подбросило в воздух. Он сгруппировался так, чтобы при падении мальчик остался цел. Легкая Вероника перелетела через Ивана и покатилась кубарем — рук на всех у Ивана не хватило. Он только с облегчением успел заметить, что упала она не на асфальт, а на обочину, на землю, а значит, должна была уцелеть. Сам Иван задохнулся от боли — ударился как раз той стороной, где были сломаны ребра. Ударился плечом и проехался по асфальту боком, прижимая мальчишку к себе.

— Ты жив? — спросил он Павлика.

Тот в ответ мотнул головой.

Иван кое-как встал, поставил мальчика на ноги, отодвинул его себе за спину, перекинул «Сайгу» вперед и, как только «медведь» зашевелился, выбираясь из-под мотоцикла, выстрелил ему в голову. Зверь упал.

Иван схватил Павлика за руку, и они подбежали к Веронике. Девчушка лежала поодаль в зарослях бурьяна. Услышав Ивана, она с ужасом обернулась, думая, что это звери.

— Ты как, цела? — спросил Иван, бесцеремонно ощупывая Веронику.

Она покивала. Иван заметил, что ее бьет крупная дрожь — от страха.

— Идти можешь? — спросил Иван и поставил ее на ноги. Вероника вскрикнула, видимо, она все-таки слишком сильно ушибла ногу.

— Ладно! — Иван подхватил ее на руки, обернулся, чтобы вернуться к мотоциклу, и замер.

Над «Ямахой» стояли три громадных мутанта. Они обнюхивали убитого зверя и рычали, не решаясь приблизится к Ивану. Осторожничали. Потом они разделились и двинулись вперед, стараясь окружить Ивана и прижать его к ограде. Иван перекинул Веронику через плечо, чтобы было удобнее стрелять.

— Павел! Медленно отходим! Слышишь? Медленно! Если побежим, они догонят. Понял? — Иван несколько раз выстрелил по животным и стал отступать.

Мутанты выжидали. По-видимому, они знали, — откуда? — что их жертвы не могут быстро передвигаться, а значит, никуда не денутся. Теперь главное для них было — не упустить добычу и уцелеть.

Внезапно где-то совсем рядом, так уж показалось Ивану в тот момент, ударил колокол. Иван посветил вперед и обрадовался: впереди в ограде показалась фигурная калитка. Они, то и дело оглядываясь, добрались до нее. Вросшая в землю калитка была приоткрыта — ровно настолько, чтобы в нее протиснулся человек. Иван всмотрелся в темноту сада и с удивлением увидел на башнях малинового здания кресты.

«Храм!» — догадался он. Там, в гуще заброшенного, заросшего сада все эти годы был маленький православный храм. Быть может, именно здесь крестили и его? Но не это поразило Ивана и даже не звон колокола, — кто знает, быть может, это случайность? — а то, что в окошке церквушки горел свет. Там жгли свечи. Там были люди. Иван прикинул расстояние от калитки до крыльца. Успеют они добежать? Нет, не успеют.

Он снял Веронику с плеча, поставил на ноги. Он потерял Марию и совсем не хотел потерять этих двух маленьких, покинутых всеми детишек.

— Паша, Ника, кажется, там люди. Ника, постарайся. Бегите к крыльцу, я задержу тварей. Все! — он протолкнул детей внутрь, увидел, как они сначала неуверенно, а потом все быстрее бегут к крыльцу, и обернулся, чтобы встретить врага. Что ж, он был солдатом. Ему не привыкать.

Магазина «Сайги» хватило ненадолго. Иван заметил, что он слишком нервничает и много патронов тратит зря. Чтобы выиграть время, он бросил в кусты одну за другой две гранаты, перезарядил «Сайгу». Хищники отступили. Кусты шевелились, но на дорожку никто не выходил. А потом они бросились на Ивана все сразу, с трех сторон. Сколько их было, Иван не определил, наверное, не меньше десяти. Он успел выстрелить четыре раза, и четыре мутанта упали на потрескавшийся асфальт, но из кустов прыгнул здоровенный вожак, бывший раза в два крупнее остальных, и Иван разглядел, что перед ним совсем другое животное. Этот медведь был не просто больше, он выглядел иначе — морда вытянутей, клыки длиннее, лапы — мощнее. Иван выстрелил ему в грудь, но мутант только на мгновение остановился, а потом зарычал и бросился на Ивана.