— Avro пятьсот четыре-К, тысяча девятьсот двадцатый, — сообщил Кэддок и тотчас же сделал два снимка (увы, в кадр попали только шея и расчесанная шевелюра гида).
— Чертовски хорошая авиакомпания, — встрял Дуг.
— Вот вам пожалуйста, убедительная иллюстрация того, что так потрясло мистера Лэнга: рифленое железо адаптируется — да, адаптируется — правильное слово! — к целому ряду, хм, разнообразных целей и задач. Оно постоянно самоусовершенствуется. — Гэрри Атлас пожал плечами; молоденький гид откашлялся. — Нашим временам и нашей эпохе его, к превеликому сожалению, остро недостает.
На фотографии цвета сепии изображались девятеро рабочих — в шортах, тельняшках и сапогах: они стояли на железном листе между двумя пивными бочками. Лист самую малость прогибался — дюйма на четыре.
— Еще о пользе рифления, — без особой необходимости указал Уэйн. — Когда ровную поверхность делают гофрированной — взять, например, монококовую конструкцию гоночных автомобилей, и самолетов, и самого обыкновенного яйца, — ее крепость и прочность умножаются едва ли не впятеро. Сколько, по-вашему, весят эти рабочие? Одному Господу ведомо. Разумеется, фактор износостойкости немало поспособствовал популярности рифленого железа.
— Обожаю старые фотографии, — шепнула Луиза Борелли, — а вы?
Кэддок не вполне понял, о чем речь, однако счел своим долгом вмешаться.
— Первые фотографы — они сродни археологам.
— Самолет из рифленого железа… — Борелли все еще прокручивал в голове эту мысль. — Чистой воды мужской шовинизм, верно? — ответил он Луизе. — Воплощение примитивной, грубой силы — вот что такое это рифленое железо. Вам оно вряд ли интересно, так?
Борелли внимательно наблюдал за ней: лицо его напоминало каменную маску. Улыбнувшись медленной улыбкой, Луиза повернула голову, демонстрируя профиль.
— Обратите внимание на картинную раму, — продолжал между тем гид. — Видите спаянные углы? Рама приобретена на аукционе в Брисбене, в тысяча девятьсот пятидесятых годах. И снова перед нами — наглядная иллюстрация практичной деловитости тех, кто привык иметь дело с рифленым железом. Жене скотовода захотелось оправить в раму какую-то картину, может, даже старый календарь. И они воспользовались привычным материалом, который всегда под рукой.
Гэрри Атлас закурил сигарету, со щелчком закрыл «Зиппо», подмигнул Шейле. Остальные тоже заметили: либо она купила новую помаду — либо щедро, не жалея, воспользовалась прежней. И ей это не шло.
Посетители переместились к следующему длинному столу. Вайолет и остальные подняли глаза к потолку и нахмурились.
— Дождь никак пошел? — осведомилась миссис Каткарт (она-то вверх не посмотрела). — Льет и льет, беда прямо. Утро-то было ясное.
Молоденький гид искоса глянул на посетителей, широко усмехнулся и, не сдержавшись, расхохотался в голос, от избытка чувств хлопая себя по бедру. Казалось, на крышу тонкой струйкой высыпается груз гравия — убаюкивая своим перестуком.
— Это магнитофонная запись, — объяснил он. — Отличная работа? Звук просто потрясающий.
«Дождь» усилился; гид повысил голос — теперь ему приходилось едва ли не кричать.
— Должен признаться, сам я под жестяной крышей никогда не спал — к вящему своему стыду, — но сдается мне, ощущения просто незабываемые. Я прав?
Кое-кто согласно покивал, не сводя с него глаз.
— Когда Сесил Лэнг вернулся в Англию, он заменил совершенно исправную соломенную кровлю на рифленое железо, чтобы в свое удовольствие нежиться в постели во время дождя. «Антиподный грохот» — вот как он это называл. Представляю себе, сколько воспоминаний будил в нем этот звук!
— Ммм… — кивнули один-двое, живо нарисовав себе эту картину.
— А где он жил-то? — полюбопытствовал Джеральд.
— О, у него был чудесный коттеджик в Озерном крае. И тут такой скандал поднялся — настоящее светопреставление! Национальный трест [60]потребовал восстановить соломенную кровлю.
— Ублюдки, — откомментировал Гэрри.
— Да во многих лучших наших домах крыша из…
Гид предостерегающе поднял лилейно-белую руку.
— Послушайте, кто-кто, а я с вами стопроцентно согласен. И наш музей — превосходная тому иллюстрация. Кровельный отдел — один из самых богатых.
Ряд листов, поставленных вдоль стеньг вертикально на равном расстоянии друг от друга, демонстрировал могущество ржавчины и/или боевые характеристики оцинкованного железа. Первый — сверкающий аргентин (новехонький образец); далее — он же, но померкший до тускло серого спустя двенадцать месяцев; вот — лист, усеянный оранжевыми «веснушками»; следующий — в разводах цвета пива; и так далее — до целиком и полностью красно-коричневого листа, местами потемневшего; а последний — шелушащийся, коричневый, покрытый нездоровой коростой. Благодаря спрятанной мошной лампе было видно: лист испещрен светящимися точками — крохотными, с булавочную головку, отверстиями.
— Техника. Скука смертная, — отвернулся Джеральд.
— Сельская идиллия, — прошептал Норт, обращаясь к Борелли.
— Индуисты говорят, все живет своей жизнью. Наверняка и рифленое железо тоже.
Один только Хофманн подошел к листам вплотную, ткнул в один из них пальцем.
— Похоже на современную американскую живопись. Луиза, глянь вот на этот — в точности Олицки, [61]которого мы упустили, ты не находишь?
Гид откашлялся.
— В Оксфордском словаре слово corrosive, «коррозийный», идет непосредственно перед corrugated, «рифленый». Простое совпадение? Нам так не кажется. Ассоциация эта отражает саму правду жизни.
Вот — образцы, взятые в городе и в деревне; на море и под снегом, в тропическом лесу и ниже уровня моря; и — гордость музея! — из насквозь пропесоченного, блеклого буша. На каждом — аккуратные ярлычки с датами.
Саша задала вопрос.
Гид покачал головой.
— Нет, пока еще не был. Разумеется, хм, это — один из моих честолюбивых замыслов: съездить в Австрию и, как ни странно, в Югославию. — И, указав на нужный экспонат другим, улыбнулся: — По-прежнему на кровельную тематику.
На столе, под углом в сорок пять градусов, стоял грубо вырезанный прямоугольник выгоревшего красного цвета. Рядом аккуратными буквами значилось: «ПОЖАЛУЙСТА, ПОТРОГАЙТЕ».
— Бррр! — взвизгнула Саша.
Гид, улыбаясь, оглядел собравшихся.
Гэрри и прочие, отсмеявшись, столпились вокруг.
«ПРИВЕЗЕНО ИЗ КАЛГУРЛИ, ЛЕТО 1932 ГОДА, — пояснял ярлычок. — ТИПИЧНАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ КРЫША. ПОСТОЯННАЯ ТЕМПЕРАТУРА ПОДДЕРЖИВАЕТСЯ С МОМЕНТА ПЕРЕМЕЩЕНИЯ И ПО СЕЙ ДЕНЬ (ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ЧАСА В СУТКИ) ПОСРЕДСТВОМ ЭЛЕКТРИЧЕСТВА И ТЕРМОСТАТА. ЭКСПОНАТ ДАЕТ НЕКОТОРОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ОБ УСЛОВИЯХ, В КОТОРЫХ ЖИВУТ ДРУГИЕ ЛЮДИ».
— Дотроньтесь, ну дотроньтесь же! — восклицала Саша, посасывая мизинец. — Точно раскаленное железо! — Обиженно глянув на Филипа Норта, который улыбался краем губ, она ухватила его за руку.
— Сесил Лэнг в таких условиях работал, — откомментировал гид. — Сущий ад, что и говорить.
— Да ладно заливать-то!
— Чистая правда.
— Когда я родила Гленис, жара стояла под сто семь градусов. [62]Помнишь, Дуг?
— Это не железо, — внезапно поправил Кэддок: он снова слегка недопонял. — Если быть совсем точными, это — малоуглеродистая сталь.
— Думаю, вы правы, — обернулся к нему гид. — Уже само название заключает в себе очаровательный элемент абсурда.
— Сразу видно: у парня котелок варит, — откомментировал Гэрри. — Да вы на него только гляньте.
— Шш, — одернула его Вайолет.
Здесь висели крупноформатные фотографии знакомых зданий. Гид деликатно отступил в сторону. При всей широте спектра архитектурных стилей, каждое строение венчала крыша из рифленого железа. Здесь было все — фабрики и сараи, склады, украшенные цитатами Общества архитекторов («Нечасто материал используется столь…»), трамвайные депо, тракторный гараж, трибуна провинциального ипподрома, скотобойни (в прошлом — арены массовых убийств). И снова — ключевая мысль заключалась в том, чтобы подчеркнуть исключительную приспособляемость металла: «шоб дело делалось». Господи, а вот и собор — с великолепной звонницей, и башенками, и множеством стрельчатых витражных окон — и тоже крыт рифленым железом. Бракосочетание старого мира с прагматичным новым; и однако ж ржавеющее железо отчего-то неважно сочеталось с идеей божественности. Аборигенские хижины, разлетевшиеся по окраинам городов под воздействием некоей центробежной силы, использовали его же — в сочетании с расплющенными банками из-под керосина. («Бедняжки!» — вздохнула Саша.) Несколько видов правительственных зданий штатов: сперва — величавый гранитный фасад, а рядом — снимок с высоты птичьего полета: железная крыша! Университетские библиотеки и консерватории — таковы же. Туристы молча разглядывали фотографии.
