– Разумеется, я знала, что рано или поздно это случится, но чтобы с такими сюрпризами… – бормочу я, рассеянно глядя на манекены, наряженные в новые творения Мэгги – короткие и длинные струящиеся платья-сорочки, бюстье, кружевные трусики, корсеты, боди и пеньюары. Выбрать лучшее как всегда невозможно: любая вещица, рожденная в студии моей подруги, произведение искусства и создана, чтобы кружить головы мужчинам.

– Какими сюрпризами? – с любопытством спрашивает Мэгги, не отрывая глаз от клиентки, которая сидит перед ней на специальном возвышении в недошитом комплекте нижнего белья. Мэгги с сосредоточенным видом прикалывает булавками кружевную ленточку к верху трусов.

– Гм… – Рассказывать при незнакомке о вещах сугубо личных не очень-то хочется. Но, во-первых, мне не терпится поделиться новостью с лучшей подругой; во-вторых, я знаю наверняка: теперь, когда я намекнула, что Дуглас сделал мне предложение, она сама от меня не отвяжется.

Мэгги, удерживая ленту пальцами и зажав губами булавку, поворачивается ко мне.

– Так какими сюрпризами? – повторяет она, почти не раскрывая рта. У нее море дарований. Если понадобится, подастся в чревовещатели!

Взмахиваю рукой, хоть и знаю, что сейчас как миленькая расскажу обо всем в подробностях.

– Долгая история.

– Я не тороплюсь, – отвечает Мэгги, убрав изо рта булавку и продолжая работать.

– Я тоже, – заявляет клиентка, и я только теперь замечаю, что ее глаза горят едва ли не ярче, чем у Мэгги. Некоторых девиц хлебом не корми, дай послушать, как обстоят дела на любовном фронте у других, даже посторонних женщин.

Достаю из кармана руку и подношу ее к лампе на высокой ножке, которых тут без счета. В многогранном бриллианте словно вспыхивают огни, переливающиеся всеми цветами радуги.

– А-а-а! – вскакивая со стула, верещит Мэгги. – Значит, он по-настоящему, официально?.. – Она подпрыгивает ко мне, хватает меня за палец и смотрит на кольцо так, будто оно необъяснимым образом материализовалось из пустоты.

– Угу, – мычу я. – По-настоящему…

– И я! Я тоже хочу посмотреть, – с мольбой в голосе просит клиентка, складывая руки перед грудью и нетерпеливо топая босыми ногами. Спрыгнуть с подставки и подбежать ко мне она побаивается, ведь стоит в трусиках, сплошь утыканных булавками.

Мы подходим к ней, Мэгги садится на место, и они обе крутят мою руку, проводят пальцами по гладкому белому золоту и считают грани прозрачного камня. Смех! Можно подумать, я показываю им крошечную созданную собственными усилиями машину времени. Или, по меньшей мере, сувенир, привезенный из туристической поездки в космос.

Вдоволь налюбовавшись «чудом», Мэгги прикасается к моему запястью.

– Давай рассказывай. Перебивать не будем, обещаем.

– Ага! – с жаром подтверждает клиентка. Я понятия не имею, кто она. Не знаю даже ее имени. Впрочем, какая мне разница?

– Я почувствовала, что Дуглас что-то затевает, еще когда он позвонил утром и спросил, свободна ли я вечером, – начинаю я. – Его голос звучал по-особенному, как когда он очень-очень волнуется… или страшно не хочет остаться с носом.

Мэгги самодовольно усмехается.

– Боялся, что ты его бортанешь? Так и нужно! Держать их в неизвестности, в постоянном напряжении. – Она сжимает пальцы в кулак и воинственно потрясает им в воздухе, словно предупреждая всех мужчин на свете: о другом и не мечтайте! – Всегда лучше, когда он не слишком уверен в себе и когда боится тебя потерять.

– Что верно, то верно, – со знанием дела подтверждает клиентка.

Повожу плечом. Я об этом как-то не задумывалась и уж точно не прилагала никаких усилий к тому, чтобы Дуглас чего-то боялся. Набираю в легкие воздуха с намерением продолжить, но клиентка опережает меня.

– Им это полезно – периодически дрожать от страха, – говорит она, показывая всем своим видом, что по ее милости сходил с ума далеко не один влюбленный идиот. – Если переживает, что ты можешь взять и уйти к другому, значит, наверняка любит.

– Вот-вот, – поддакивает Мэгги. – Очень правильная мысль! – Она на мгновение берет булавку в зубы, поднимает указательный палец, кивает и прикрепляет к полупрозрачной ткани следующий дюйм кружева.

Вздыхаю и улыбаюсь снисходительно-укоризненной улыбкой.

– По-моему, кто-то торжественно пообещал не перебивать меня.

Клиентка приподнимает руку. Мэгги бросает на меня извинительный взгляд и поджимает губы, показывая, что отныне будет нема как рыба. Смеюсь и продолжаю:

– В общем, Дуглас сказал, что хотел бы вечером пригласить меня к себе на чай, а потом прогуляться вдвоем по пляжу и, может, прокатиться на лодке. Я удивилась. Мы встречаемся сотню лет и давным-давно не приглашаем друг друга в гости, просто встречаемся у него или у меня, и все. Бывает, по нескольку дней то тут то там вместе живем, наверное даже съехались бы, если бы Дуглас не был зациклен на работе и мог уделять мне больше внимания или если бы я не любила до чертиков свою улицу. Более того, Дуглас сказал, что будет ждать меня к пяти – а обычно он занят часов до семи, – и полушутя добавил: форма одежды – парадная. Я целый день терялась в догадках.

– Почему он не устроил этот праздник в субботу? – интересуется Мэгги.

Я притворяюсь, что возмущена. Она трижды шлепает себя катушкой с кружевом по голове и воображаемым ключиком запирает рот на несуществующий замок.

– Он не устроил этот праздник в субботу, потому что, как я вспомнила перед самым выходом из дома, вчера был день нашего знакомства, – терпеливо объясняю я.

Мэгги кивает, прикалывает последнюю булавку, встает и обходит вокруг подставки, внимательно глядя на трусы и лифчик, которые уже смотрятся на все сто, но пошли бы куда больше девушке с телом покрепче, без целлюлитных впадинок, как у нынешней клиентки. Впрочем, ее саму дряблость живота и ягодиц, как видно, ничуть не смущает. Молча жду, надеясь, что мы с подругой вот-вот останемся одни и я смогу дорассказать ей о вчерашнем романтическом приключении с глазу на глаз, лучше бы за чашкой кофе.

Мэгги останавливается лицом к заказчице, немного сдвигает брови и окидывает ее последним взглядом.

– На сегодня, пожалуй, все, Брет. В следующий раз заберешь готовый комплект.

Брет смотрит на себя в зеркало в полстены и с недовольным видом кивает.

– Что-то не так? – с язвинкой спрашивает Мэгги, прекрасно понимая, что клиентку расстраивают не трусики, а то, что придется уйти, не узнав, чем меня потчевал жених и как преподнес кольцо.

Она смущенно хихикает.

– Да нет, что ты… Ты всегда все делаешь так, в противном случае я не обратилась бы к тебе в пятый раз. Это я о другом… о своем.

Переодеваясь, она нарочно слишком долго копается, но мы с Мэгги перемигнулись и теперь ждем вместе, когда можно будет спокойно развалиться на мягком диване и продолжить разговор более свободно, в привычных для нас выражениях и сугубо дружеском тоне.

– У-ух! Наконец-то! – восклицает Мэгги, закрывая за Брет дверь и проводя по лбу рукой, будто он мокрый от пота после бесконечного рабочего дня в угольной шахте. – Любопытная, сил нет! У меня выспросила обо всем: Замужем ли? Встречаюсь ли с кем-нибудь? По любви или так, чтобы не умирать со скуки? Или, может, из-за выгоды? – Она быстро и суетно качает головой, как кошка, на которую случайно плеснули воды. – Да бог с ней! Скорей рассказывай! А то от нетерпения, я, честное слово, умру!

Смеясь сажусь на диван и скидываю туфли. Каблуки – несомненное украшение женских ног, но, черт, как же на них неудобно ходить!

– Хорошо. А ты свари кофейку. Я к тебе прямо с работы. День выдался – не приведи господь!

Мэгги с готовностью достает пакетик с молотым кофе и все поглядывает на меня с вопросом в глазах.

– К чаю у Дугласа был торт, – потягиваясь, неторопливо произношу я. – Покрытый воздушным белым кремом и с оранжево-морковной надписью наверху: «Кэтлин!».