Конечно, дав ей телефон, Рэнд Пибоди немного реабилитировал себя в ее глазах, но все равно надо поставить его на место. Еще и удивляется, как это она сумела уговорить и успокоить Хетту.

Челси хотелось вбежать в дом, заглотнуть остатки ужина, принять душ и лечь в постель. Ей хотелось быть подальше от него, зелени его глаз, чувственного изгиба губ и случайных прикосновений упругого мускула, вздувавшегося и опадавшего на его руке, чесавшей свинью. Но если она сбежит, он может понять, как действует на него. Рэнд из тех, что видят тебя насквозь, так не надо оставлять ему лишних улик.

— Ты можешь помочь мне с курами, — сказала она покровительственным тоном, лишающим Рэнда всяких иллюзий относительно его привлекательности.

Он вздрогнул и сразу принял вид полнейшего равнодушия. Позволил ей возглавить процессию, идущую к курятнику. Там Челси подавила желание заткнуть нос. Он скрестил руки на груди, ожидая приказаний.

— Наверно, им нужен корм, — сказала она, пытаясь изгнать из голоса неуверенность. — Вот и дай.

— Да, мэм.

Дождавшись, когда он отвернулся, она показала ему язык. И очарованно замерла, увидев, как он открыл дверцу сарая, достал пятидесятифутовый мешок и взвалил его на плечо. Как тетя ухитрялась сама справляться?

Он обернулся, заметил ее взгляд, поднял бровь.

— Хм, а я тогда… — поспешила заявить она и замолчала, не придумав ничего путного.

— …соберешь яйца? — вкрадчиво предложил он.

— Точно! — Если она попытается поднять один из этих мешков, то, скорее всего, очень неизящно плюхнется вместе с ним на землю.

Скоро она поняла, что его предложение было ловушкой. Куры не желали по доброй воле расставаться с яйцами. Хлопали крыльями, отказывались покидать гнезда. Яйца, которые ей удалось добыть, были испещрены крапинками помета. Наконец сердитая курица клюнула ее в руку. Увидев кровь, Челси попыталась задушить крик. Получилось недостаточно удачно. Рэнд мгновенно оказался рядом. Она спрятала руку за спину, он вытащил ее, посмотрел.

— Я принесу из дома антисептик.

Словно она позволит ему снова касаться ее!

— Ерунда.

— Ты же не хочешь оставить рану, полученную в таких условиях, необработанной?

— Я сама ее промою.

— Может, тогда и займешься этим, а я тут закончу? — Он казался усталым, словно от нее больше беспокойства, чем помощи.

— Я закончу, что начала! — Даже заявив об этом, Челси все же надеялась, что Рэнд благородно возьмет на себя обязанность сгонять кур с гнезд, но он лишь раздраженно взглянул на нее и вернулся к своим занятиям.

Поэтому она собирала яйца, шипела на кур, вскрикивала, когда самые агрессивные кудахтали и били ее крыльями, и вновь собирала яйца. Рэнд, похоже, забыл про Челси, шуруя лопатой и таская мешки и ведра с водой.

Забыл про нее, а она мучительно продолжала созерцать все движения его потрясающих мускулов. А проходя мимо, вдыхала сладкий аромат его пота…

Они включили радио — Рэнд вспомнил, что Хетта говорила, будто курам оно нравится, — и скоро диктор опять объявила об истории, знакомой Челси с утра. Она взглянула на Рэнда. Если он и слышал, то никак того не проявил. Просто продолжал работать, играя своими дурацкими мускулами.

Наконец оба выдохлись. Он забрал у нее огромную корзину с яйцами, а она слишком устала, чтобы протестовать.

— Иди в душ, — велел он. — Я приготовлю поесть.

— Я слишком устала для душа.

— Тем не менее тебе придется его принять, ты воняешь. И не забудь обработать палец.

— Я воняю?!

— Да, amiira, воняешь.

— Что значит amiira?

— Принцесса.

Что-то не похоже на восхищенный возглас.

— Ты был военным?

— С чего ты решила?

— У тебя командирский тон, и он мне не нравится.

— Слушай, я устал, измазался, и моему терпению приходит конец. — Он указал на лестницу. — Никаких дискуссий. Иди мойся. Ты пагубно воздействуешь на мой аппетит.

— А если я откажусь?

— Я засуну тебя в душ собственноручно.

Она возмущенно раскрыла рот. Может, дать ему пощечину? Но тут ее разобрал смех. Она, Челси Кинг, воняет так, что лишает кого-то аппетита!

Она отсалютовала ему и повернулась на каблуках.

— Да, сэр.

— Так-то лучше. — Он решил проигнорировать ее сарказм. Наоборот, улыбнулся, причем такой искренней и мальчишеской улыбкой, что сердце ее замерло. Скорей наверх!

— Фу, — поморщился он, когда она проходила мимо. И помахал рукой перед носом.

Она поборола повторный порыв наградить его пощечиной. Вместо того стукнула кулаком в плечо и весело фыркнула, когда он схватился за пострадавшее место и закатил глаза в притворной агонии.

Следует признать, что он был прав относительно душа. Иголочки горячей воды вновь привели Челси в чувство. Залив йодом палец, она отыскала чистые джинсы и майку.

А теперь, пока Рэнда нет поблизости, надо заняться папкой, спрятанной в шкафу. Но она не стала этим заниматься. Соорудив на голове подобие тюрбана, она босиком отправилась на кухню. Желание, внушающее жалость, — она желала быть рядом с ним!

Он разговаривал по телефону и резко замолк, когда она вошла. Прикрыл микрофон рукой.

— Ты сможешь сделать салат?

Сомнительно. Она подумала, что честнее сразу отказаться, но и невидимый собеседник Рэнда, очевидно, тоже сильно сомневался в ее кулинарных талантах, потому что тот минуту послушал и вновь улыбнулся той же размягчающей ее сердце улыбкой.

— Макферсон говорит, что готов поставить месячное жалованье на то, что ты понятия не имеешь, как готовить салаты.

— Который Макферсон? Тот, что женат на моей сестре, или его брат?

— Камерон.

— Ага, этого я смогу уволить. — Она открыла холодильник. Внизу обнаружились салат-латук, помидоры и сельдерей. Насколько сложно сделать салат? В духовке что-то готовилось, очень хорошо пахло, так что Рэнд, очевидно, свою долю работы выполнил.

— Она говорит, что собирается тебя уволить, — сообщил Рэнд в трубку. — Но не пугайся. Это ее любимая угроза.

— Хватит надо мной смеяться, — проворчала Челси, поворачиваясь к столу с руками, полными продуктов.

— Или ты всех нас уволишь? — не выдержал Рэнд. Его смех как отрава — глубокий, густой, мелодичный. И блеск глаз тоже.

Она подобралась к нему поближе.

— Прекрати надо мной смеяться, или я…

Его Глаза сверкнули весельем.

— Что, amiira?

— …поцелую тебя.

Смех мгновенно угас. Он уставился на нее. Взгляд, в котором не осталось ни капли веселья, скользнул к ее губам.

— Кам, мне надо идти. — Рэнд убрал телефон и скрестил руки на груди. — Не стоит угрожать, если не готова исполнить свои угрозы, — мягко произнес он.

Ее сердце колотилось как бешеное, но тон она сумела сохранить беззаботным.

— Почему ты решил, что я не готова?

Он уронил руки и шагнул к ней. Поспешно отступив, она выронила помидор.

— Вот, — прорычал он.

Она явственно ощутила, как под холодным глянцем его самообладания затаилась реальная тревога. Вот так открытие! Он находит ее привлекательной? Это не новость. Мужчины всегда находили ее привлекательной. Новизна в том, что он сопротивляется. Вместо того чтобы умолять об одном поцелуе, мимолетном взгляде, прикосновении, этот мужчина воздвигает вокруг себя неприступные стены.

— Сейчас я тебя целовать не буду, — сказала она, дрожа, наклонилась и подобрала помидор. — Ты пахнешь курами.

— Давай определимся навсегда, — ответил он. — Ты никогда меня целовать не будешь.

Обернувшись, Челси прищурилась. Опять он со своими командирскими замашками!

— Никогда — это очень, очень долго, мистер Пибоди, — хрипло отозвалась она. Внимание ее переместилось на его губы. Они сжались, но все равно оставались полными и чувственными. Ей очень захотелось попробовать их. Ничего еще Челси так не хотелось! И сила этого желания поразила ее.

— Я не ваша новая игрушка, мисс Кинг, — холодно произнес он. — Не думайте, что можно со мной поиграть. А теперь я иду в душ.