Добровольцы, окружив Купера, внимательно смотрели, ловя каждое его слово.

— Перво-наперво берем монтировку, — начал тот. — Ее, между прочим, можно использовать и как оружие. Конечно, в крайнем случае, в целях самозащиты.

Он взвесил предмет на ладони, чтобы продемонстрировать, насколько тот тяжелый.

— Затем ослабляем гайки на вышедшем из строя колесе. Знаете, многие ребята сначала решат приподнять машину, но будьте осторожны, — предостерег Купер. — Если колесо станет вращаться, не будет силы сцепления. Поэтому лучше оставьте его на земле и воспользуйтесь рычагом.

Вокруг раздались удивленные «аха» и «хм-м».

— Кто-нибудь хочет испытать свои силы и отвинтить гайки?

Вызвался Курт, но решил не следовать совету Купера, а использовать в качестве рычага массу тела и ноги. Поэтому, кряхтя от напряжения, задействовал накачанные в спортзале мускулы.

— Хорошая работа, — одобрил Купер, хлопнув Курта по спине. Человек, ищущий собственный способ решения проблемы, достоин уважения. Потом высыпал Джесси на ладонь несколько гаек и попросил ни в коем случае не потерять их.

Купер дал поручение каждому, и вскоре все были вовлечены в процесс починки и работали в команде: Уолтер возился с домкратом, Брюс проверял, хорошо ли накачаны остальные шины, Адам залез под грузовик, чтобы достать запаску. Купер подсказал, что та находится сразу за задним дифференциалом (надеясь, что, найдя запасную шину, Адам поймет, как выглядит задний дифференциал).

Купер научил подопечных находить самое подходящее место для домкрата на раме. Используя гаечный ключ в качестве опоры, Уолтер с помощью домкрата поднимал грузовик, пока шина, наконец, не оторвалась от земли. Конечно же, он не смог сдержаться и громко пыхтел, словно избалованный мальчишка, показывая, как ему тяжело. Купер сначала хотел упрекнуть его за ребячество, но решил, что лучше не стоит. За манеры отвечают Люси и Марта, а ему нужно сосредоточиться на работе, то есть обучить добровольцев всем полезным умениям настоящих мужчин.

— Запомните: запасная шина более объемна, чем спущенная, поэтому удостоверьтесь, что грузовик приподнялся на достаточную высоту.

Попутчики включились в процесс и внимательно слушали, испытывая приятное волнение, ведь Купер раскрывал им секреты, на постижение которых понадобились бы многие годы.

Купер быстрым движением стащил спустившуюся шину и поместил на ступицу запасную.

— Вам придется рукой затянуть зажимную гайку в виде пятиконечной звезды, чтобы шина держалась, — объяснил он, — а затем воспользуйтесь баллонным ключом, чтобы завершить работу.

Как только гайки были закручены, он попросил Джесси снова вставить баллонный ключ в домкрат и повернул его на четверть оборота. Машина опустилась вниз.

— Круто, — прошептал Джесси.

— Теперь, когда пикап стоит на всех четырех колесах, нужно последний раз завинтить гайки, — проинструктировал Купер.

В этот самый момент Марта, Люси и Беатрис как раз проезжали мимо. Увидев мужчин, оказавшихся в бедственном положении, они замедлили ход и остановились в двадцати футах от машины Купера.

— Как дела? Все в порядке? — прокричала Марта, высунувшись из окна.

Рука Джесси все еще лежала на домкрате.

— Полный порядок, — улыбнулся он. «Ничего особенного, пустяки», — было написано на его лице. — Просто меняем шину.

Купер улыбнулся: — Мы поедем за вами. Адам помахал Люси рукой:

— Увидимся на ферме.

— О'кей-хоккей, — сказала Люси. — Обед будет на столе.

Беатрис набрала скорость, Люси закрыла окно, и они с Мартой покатились со смеху — «Клуб настоящих мужчин» можно было считать открытым!

Грязная работа осталась позади. Брюс распечатал несколько пакетиков с гигиеническими влажными салфетками, которые припрятал в своем рюкзаке.

— Будь всегда наготове — вот мой девиз, — сказал он, предлагая пару штук новым друзьям.

— Шаг вперед, два шага назад, — пробормотал Купер, вытирая руки о грязную тряпку, которую всегда держал под сиденьем.

На зеленый свет машина въехала в Неолу, главный город Манассас-Вэлли, и Купер снизил скорость, проезжая по главной улице, обрамленной двухсотлетними деревьями. Пикап миновал Окружной суд, построенный в 1837 году, старую почту и парикмахерскую, куда Купер ходил стричься, сколько себя помнил. Солнце село за холмы и уже почти стемнело, когда они увидели озеро, где Купер катался на коньках еще ребенком. На другой стороне находилось кладбище времен Конфедерации, а за ним — Тэкингтон-драйв, длинная грязная дорога, ведущая к ферме в восемьсот акров.

В темноте смутно виднелись очертания огромного коровника, который Купер называл доильным залом, ангаров и сараев, расшатанного заборчика, окружавшего участок, силосных ям, коров в стойлах и стогов сена. Но Купер знал ферму как свои пять пальцев. И сразу увидел то, чего не заметили остальные: предупреждение на арест имущества, прикрепленное к забору. Хотя из банка присылали множество писем, фермер был уверен, что никаких действий не будет предпринято по меньшей мере в течение месяца. Впереди еще уйма времени, чтобы все уладить, полагал он. Сердце Купера бешено забилось: что, если предупреждение попалось на глаза матери? Надо будет сорвать бумажку, как только гости уснут.

И вот они уже на ферме. Два золотистых ретривера выбежали навстречу и радостно встретили прибывших. Собак звали Тор и Тэп. Купер рассказал, что на ферме всегда было два золотистых ретривера по имени Тор и Тэп. Начало этой традиции положили еще отец и дед, а он продолжал ее, не задавая лишних вопросов.

— Сторожа из них, конечно, никудышные, — добродушно успокоил Купер, когда мужчины испуганно схватились за сумки, — зато друзья самые преданные.

Люси, Марта и Беатрис вышли на крыльцо. Освещенные светом из кухни, они были похожи на трех ангелов с нимбами. Из открытой двери доносились аппетитные запахи печеного картофеля и цыплят.

Беатрис по очереди пожала руку каждому из прибывших.

— Очень рада с вами познакомиться, — говорила она с немного нарочито преувеличенным южным диалектом. Когда Купер оказался рядом с матерью, она шутливо побранила его за недостаток гостеприимства: — Купер Тэкингтон, что за прием для наших гостей ты устроил? — И ласково улыбнулась, похлопав его по груди.

— Думаешь, этим привлекательным молодым людям больше нечего делать, как помогать тебе сменить шину?

Сложно было представить себе что-то более далекое от ежедневной рутины в Нью-Йорке, чем жизнь на ферме Тэкингтонов. В городе активная деятельность начиналась в восемь утра и заканчивалась строго в полночь. Распорядок же дня был практически одинаковым, лишь слегка варьируясь: несколько раз выключаем сигнал будильника, просыпаемся под любимую радиопередачу и наслаждаемся утренними ритуалами: душ, латте, свежие газеты. При желании можно пойти в спортзал или сразу на работу, где нью-йоркские мужчины проводили по десять — двенадцать часов. Вечером они встречались с друзьями или коллегами в приятных ресторанчиках. А если была подходящая партия, ходили на свидания.

Порой же просто оставались дома, заказывали китайскую еду и смотрели многочисленные шоу по телевизору.

На ферме Тэкингтонов все было абсолютно по-другому. Здесь, с помощью звонкоголосого петуха по кличке Паваротти, Куперу удавалось будить мужчин в пять утра. Он поил их растворимым кофе «Фолджерс», сажал в пикап и вез в доильный зал, расположенный в миле от дома. Там, обескураженные и не успевшие принять душ, они стояли на резиновых ковриках, расстеленных в проходе между двумя возвышающимися платформами. На эти платформы в течение полутора часов непрерывным потоком выводили по двадцать четыре коровы, каждая из которых весила не менее четырехсот фунтов.