Герцог поднялся из-за стола — он провел за ним почти два часа.

— Я собираюсь в Карлтон-Хаус, — сообщил он, — и, поскольку меня там заставят переесть и перепить, чего я не люблю в середине дня, пошли грума к «Джентльмену Джексону». Пусть передаст ему, что я надеюсь появиться в половине пятого и буду очень обязан, если смогу лично с ним провести несколько раундов.

Мистер Мидлтон улыбнулся:

— Я уверен, Джексон с удовольствием «обяжет» ваше сиятельство, несмотря на то, что вы нокаутировали его на прошлой неделе.

Герцог рассмеялся:

— Думаю, или мне необычайно повезло, или Джексон на время потерял бдительность. По это и впрямь успех.

— Да, конечно, ваше сиятельство.

«Джентльмен Джексон» был для него самым великим из боксеров, которых он когда-либо знал. Герцог вышел из библиотеки. Удовлетворенная улыбка тронула его губы.

Во второй половине дня сэр Джарвис Стэмфорд вернулся в свой большой и весьма респектабельный дом на Парк-Лейн.

Едва он переступил порог, как дворецкий и шесть лакеев выстроились в ожидании приказаний, а секретарь, маленький настороженный человечек, нерешительно поспешил ему навстречу:

— Мисс Клэрибел, сэр, просила заглянуть к ней сразу, как только вы вернетесь.

Сэр Джарвис внимательно посмотрел на секретаря, как будто за этой просьбой скрывалась особая причина.

Он хотел уже пройти в дом, но, увидев шестерых лакеев одного, как на подбор, роста, в одинаковых прекрасно сшитых фиолетовых и черных ливреях, преданно смотревших на него, спросил секретаря:

— А где мисс Клэрибел?

— В своей гостиной, сэр.

Сэр Джарвис поднимался по лестнице. Его ноги утопали в мягком ворсе ковра, гораздо более пышного и богатого, чем в других домах Лондона.

Добравшись до верха лестницы, сэр Джарвис поймал себя на мысли о том, что любуется недавно купленной картиной, принадлежавшей, как он был уверен, кисти Рубенса, а если вдруг ему подсунули подделку — обманщики об этом горько пожалеют.

Сэр Джарвис прошел по коридору, несколько загроможденному дорогой мебелью, в очень элегантную гостиную рядом со спальней дочери, убранство которой служило как бы совершенной оправой красоте Клэрибел.

Белые с позолотой стены, потолок, расписанный итальянским художником, голубые гардины — все это, несомненно, отвечало изысканному женскому вкусу. Когда же Клэрибел быстро поднялась с дивана и двинулась навстречу отцу, он подумал: «Да она сама по себе драгоценный камень, в оправе или без!»

— Папа, я так рада, что ты вернулся!

— А что случилось? — хрипло и нарочито грубовато спросил сэр Джарвис.

— Люсьен встретился с герцогом… Наконец-то он набрался храбрости! Ты же знаешь, мне пришлось заставить его сделать над собой усилие.

— И тебе это удалось?

— Да, удалось.

Клэрибел взяла отца за руку, подвела к дивану и усадила рядом с собой.

— Ну? И что же дальше?

Клэрибел набрала в грудь побольше воздуха.

— Люсьен сообщил герцогу, что хочет на мне жениться…

Сэр Джарвис напрягся, как бы ожидая услышать об отказе.

— И что, ты думаешь, сказал герцог? — поинтересовалась Клэрибел.

— Так говори же…

— Он сказал, что хочет увидеться со мной у нас дома в деревне!

Сэр Джарвис молча смотрел на дочь, в его глазах было сомнение, словно пытался уловить, правильно ли он ее понял. А потом спросил:

— Герцог хочет погостить у нас в Стэмфорд-Тауэрсе?

Клэрибел кивнула:

— Да. И я уверена, папа, что это означает: он даст согласие на наш брак. Разве не замечательно? Я смогу выйти замуж еще до конца сезона. И на открытии парламента появлюсь как виконтесса.

— И будешь там самой красивой супругой пэра, моя дорогая…

— Как раз об этом, папа, я и мечтала! И ты должен купить мне диадему, чтобы я затмила всех!

— Конечно, конечно, — согласился сэр Джарвис. — Но я никак еще не могу поверить, что герцог хочет нас навестить.

— Люсьен тоже удивился. Ведь герцог очень щепетилен и мало где останавливается, к тому же не принимает почти никаких приглашений, только от очень близких друзей, как, например, герцог Бедфорд или герцог Нортумберлэнд. Он отказывает тысячам!

— Тем более мы должны позаботиться о том, чтобы ему не пришлось пожалеть о визите в Стэмфорд-Тауэрс.

— И сделать все, чтобы он дал согласие на мой брак с Люсьеном! — весело добавила Клэрибел.

— Да, да, конечно, но я считаю, что это уже решено? — сказал сэр Джарвис и вдруг подумал, что Клэрибел в этом не слишком уверена.

— А почему бы ему и не принять тебя? — скорее убеждая себя, он стал рассуждать вслух. — Ты не только красива, но и богата. И никто не может отрицать, что в жилах членов семьи твоей матери течет голубая кровь.

— Я беспокоюсь, не забыл ли Люсьен сообщить ему о маме?

— Если и забыл, ты скажешь об этом сама. И как только герцог окажется в нашем доме, он вынужден будет выслушать и меня.

— Конечно, папа! Пошли ему приглашение немедленно! Люсьен считает, что надо спешить. Как это он сказал?.. А-а, не дать траве вырасти под ногами!

— Я с ним согласен, — кивнул сэр Джарвис. — Чем скорее, тем лучше. — Говоря это, он думал о чем-то еще. Потом наклонился и поцеловал ее. — Я очень горжусь тобой, дорогая. Все это поможет нам забыть о происшедшем с графом Дорсетом.

— Никогда больше не хочу слышать о нем! Он обманул меня, этого я ему не прошу!

— Я тоже, — согласился сэр Джарвис. — Но даю слово, рано или поздно доберусь до него, он попомнит тот день, когда так обошелся с тобой.

Клэрибел быстро поднялась, подошла к камину. Всматриваясь в свое отражение в зеркале, висевшем над каминной полкой, она тихо спросила:

— И как только он мог? Как он мог предпочесть мне Алису Виндхэм, с лицом, похожим на непропеченный пирог?

— Забудь, забудь об этом, дорогая, — заговорил отец, стоя за спиной дочери. — Пусть Люсьен всего лишь виконт, но он подопечный самого влиятельного и уважаемого человека в Англии. Имение Алверстод — образцовое хозяйство, пример для всех землевладельцев, и приглашение остановиться в Алверстод-Хаусе гораздо престижнее, чем в каком-либо из королевских дворцов.

— Именно там мы и станем бывать чаще всего, папа! — восторженно воскликнула Клэрибел.

— Надеюсь, ты постараешься, чтобы твой папочка не пропустил ни одного приема? — намекнул сэр Джарвис.

— Ну конечно, папа, как только мы с Люсьеном поженимся, вы с герцогом станете большими друзьями. Кроме того, у тебя же самые лучшие скаковые лошади в Англии.

— Не все, разумеется, но многие действительно, — самодовольно согласился сэр Джарвис.

— А общие увлечения так сближают, правда?

— Конечно, конечно. Но больше всего нас сблизил бы твой брак с виконтом. О нем его сиятельство, как я понимаю, заботится очень давно, с самого детства?

— Верно, с детства. Порой Люсьен, правда, волнуется из-за герцога, но, несомненно, обожает его.

— Как и многие другие, — согласился с дочерью сэр Джарвис. — Я рад, дорогая, что твоя судьба складывается точно так, как я предполагал. Тебе везет, моя девочка!

Клэрибел, зардевшись, отвернулась от зеркала и подошла к отцу, подняла к нему милую головку. Сэр Джарвис, не отрываясь, всматривался в ее прелестное лицо, будто видел впервые.

— Роль виконтессы — это по мне! — кокетливо и в то же время уверенно заявила Клэрибел.

Оглядев столовую, больше походившую на роскошный зал, герцог невольно подумал: «Сэр Джарвис Стэмфорд живет в роскоши». Он никак не ожидал увидеть Стэмфорд-Тауэрс таким внушительным, пышно, но и со вкусом обставленным. В то же время он отметил чересчур большое количество лакеев. Герцог с усмешкой подумал, что на кухне, должно быть, орудует целая армия слуг.

Сейчас же Алверстод оценивающе разглядывал гостей, приглашенных на ужин, людей весьма уважаемых, и самого сэра Джарвиса в роли приветливого хозяина.

Герцог прекрасно понимал: его визит в дом едва знакомого человека — случай беспрецедентный. Безудержное радушие, с которым его приветствовал хозяин, и желание окружить высокого гостя всяческим комфортом было именно тем, чего ожидал герцог.