— Как интересно! Но я не думала, что вы повезете меня к себе домой.

— Я привез вас к своей бабушке, — ответил герцог. — Она очень уважаемая старая леди, в прошлом красавица. Сейчас, правда, страдает от ревматизма и скучает. Мне кажется, вы сможете развлечь ее.

— Вы расскажете ей всю правду обо мне?

— Да, ей будет интересно, — ответил герцог. — Но больше никто, кроме моего подопечного Люсьена, ничего не должен знать. Понимаете, Хиона?

— Обещаю, я никому ничего не расскажу. Но раз я остаюсь у вашей бабушки, я буду вас иногда видеть?

— Я не намерен исчезнуть, — коротко бросил герцог.

Воцарилось молчание.

Они въехали в красивые кованые железные ворота, и Хиона увидела не очень большой, но удивительно прелестный дом в стиле времен королевы Анны. Взглянув на нее, герцог заметил, как Хиона сцепила пальцы, — девушка явно нервничала. И он подумал: никогда в жизни ему не встречалась женщина, в глазах которой отражались все мысли и желания, будто в чистейшей воде ручья.

Тем временем они подъехали к дому, герцог натянул вожаки и остановил лошадей перед портиком входной двери. Грум спрыгнул на землю и подошел к лошадям.

Два конюха выбежали из конюшни за домом, встречая важного гостя. Слуги неспешно открывали главную дверь.

Герцог помог Хионе спуститься из экипажа. Его пальцы коснулись ее дрожавшей руки, и он почувствовал, какая она холодная.

— Вам нечего бояться, — прошептал он, ведя девушку к дому.

Дворецкий поспешил в холл.

— Ваше сиятельство! — радостно воскликнул он. — Какой сюрприз! Ее сиятельство будет в восторге. Как раз вчера она жаловалась, что вы пренебрегаете ее обществом.

— Ну вот я и здесь, Симпсон, как видишь. А где ее сиятельство?

— В своем будуаре. В последние два дня у нее ужасные боли, она не в силах спуститься вниз.

— Тогда я поднимусь к ней, — сказал герцог. — Я хочу, чтобы ты отвел мисс Андреас к миссис Медоуз. Ей нужно привести себя в порядок после долгого путешествия.

— Все будет сделано, ваше сиятельство.

Симпсон улыбнулся Хионе и пригласил:

— Пройдемте со мной, мисс. Только не спешите, я уже не могу бегать, как раньше.

Поднимаясь по лестнице, герцог заметил, как доброжелательно держалась Хиона со стариком дворецким, с трудом одолевавшим ступеньки.

Постучав в дверь будуара бабушки, он вошел.

Старая леди сидела в кресле у окна, положив ноги, укутанные горностаевым пледом, на стульчик.

На ее коленях устроился маленький спаниель Кинг Чарльз. Пес зарычал на открывающуюся дверь, а потом восторженно залаял и кинулся к герцогу Валериану. Тот наклонился, приласкал спаниеля, потом подошел к бабушке. Несмотря на гримасу боли на лице старушки, выглядела она прекрасно. Глядя на красиво уложенные седые волосы, можно было подумать, что она собралась в ассамблею. С шеи спускалось несколько ниток жемчуга, на пальцах сверкнули кольца, когда она протянула руки ему навстречу:

— Валериан, неужели это ты? Как я рада тебя видеть.

— Это действительно я, бабушка, — ответил он. — Прости, что давно не навещал тебя. Регент очень строг.

— Он всегда был таким, с самой молодости, — согласилась она. — Но ты не предупредил о своем приезде?

— Да я и сам ничего еще не знал два дня назад, бабушка… Мне нужна твоя помощь.

Герцогиня высвободила руки и сказала:

— Если ты приехал просить меня взять еще какую-нибудь сироту, то мой ответ — нет. Последняя, которую ты меня заставил приютить, изводит Симпсона дерзостью. А та, что ты пристроил перед ней, перебила полдюжины лучших севрских чашек…

Герцог, уже не раз слыша об этом, приготовился что-то ответить, но бабушка продолжала:

— У тебя на содержании два или три сиротских приюта. Так вот там этим сиротам и место, а не в моем доме.

Герцог прекрасно понимал: нет никакой необходимости объяснять бабушке, что после определенного возраста сироты должны покидать приют, освобождая место для других, и отправляться на поиски работы. Она и сама это знала.

Он поднес стул, чтобы сесть рядом с бабушкой, и сказал:

— Ты права, бабушка, со мной и на этот раз сирота, но совершенно иная.

— Не хочу больше никаких сирот! — твердо заявила герцогиня. — И, прежде чем ты начнешь меня уговаривать, знай мой ответ: «Нет».

— И очень жаль, — огорчился герцог, — потому что эта девушка особенная. С твоей помощью я намерен не только помочь ей, но и восстановить справедливость, наказать человека, преступления которого вызовут у тебя изумление и ужас.

— Очень сомневаюсь, — поджала губы герцогиня.

Наступило молчание. Но женское любопытство взяло верх, и она спросила:

— И что это за человек?

— Сэр Джарвис Стэмфорд.

Герцогиня уставилась на внука, не веря услышанному. После паузы она спросила:

— Не отец ли это девушки, за которой ухаживал Люсьен и на которой, как все ожидают, он женится?

Герцог рассмеялся:

— Бабушка, ты неисправима. Нет ни слуха, ни полслуха, о которых бы ты здесь, в деревне, не узнала раньше меня.

— У меня же нет никаких развлечений, я едва могу выйти из спальни, — резко ответила графиня.

— Так я говорю без всякого осуждения, — сказал герцог. — Да, Джарвис Стэмфорд — отец девушки, которая интересовала Люсьена.

Он намеренно подчеркнул прошедшее время. Герцогиня выпрямилась в кресле.

— Ты хочешь сказать, у них все кончено? Она отказалась от него? Между прочим, я слышала, она собиралась поймать кого-то поважнее, чем Люсьен. Но не смогла.

— Я хочу рассказать тебе все с самого начала, бабушка. Послушай меня, и ты поймешь, что никто не может знать истинную правду, кроме тебя.

Голос внука и его интонация обещали старой даме захватывающую историю. Но прежде чем он стал рассказывать, открылась дверь и вошел слуга с серебряным подносом, уставленным бокалами. Из ведерка со льдом виднелась бутылка шампанского.

Он поставил поднос на столик и собрался разлить вино, но герцог его предупредил:

— Я сам, Генри.

— Благодарю вас, ваше сиятельство. Слуга готов был удалиться, но герцог, заметив на подносе тарелку с сандвичами, остановил его.

— Попроси Симпсона, — велел он, — проследить, чтобы мисс Андреас, которая сейчас находится у миссис Медоуз, выпила чаю и хорошо поела. Я уверен, миссис Гудвин уже готовит горячие лепешки к чаю.

— Я скажу мистеру Симпсону, ваше сиятельство.

Дверь закрылась, а герцогиня попросила внука:

— Ну расскажи мне о сэре Джарвисе и, конечно, о Люсьене. Я не собираюсь принимать эту сироту или кормить горячими лепешками, пока не узнаю, в чем дело.

Герцог подал бабушке бокал с шампанским.

— Знаю, доктор запретил тебе всякий алкоголь, — улыбнулся он, — но, когда я стану рассказывать, тебе без него не обойтись.

— В общем, ты надеешься, что вино меня размягчит и ты добьешься своей цели? Уверяю тебя, дорогой внук, я не позволю напитку затуманить мой разум.

Герцог улыбнулся, взял сандвич и отпил шампанского. А потом рассказал всю историю с самого начала — с момента приезда в Стэмфорд-Тауэрс.

Герцогиня не перебивала. Она внимала каждому слову внука и забыла про шампанское. Не отрывая широко раскрытых глаз от его лица, бабушка слушала рассказ о том, как сэр Джарвис избивал Хиону и как они с Люсьеном подсматривали за свиданием Клэрибел и ее любовника.

Когда герцог закончил, старая дама воскликнула:

— Я всегда знала, что ты откровенен со мной, Валериан, и правдив, ты не мог бы выдумать что-то более невероятное, чем сэр Вальтер Скотт!

— Да, звучит фантастически. Но уверяю тебя, это правда. С Хионой все так и было.

— А что она за девушка?

— Красивая, воспитанная. В ее жилах течет греческая кровь.

Герцогиня удивленно подняла брови:

— Из твоего рассказа я поняла, что этот злодей, сэр Джарвис, заявил ей, что она внебрачный ребенок и не является его племянницей?

— Именно так, — согласился герцог. — Но это лишь часть его плана по сокрытию собственной вины.