—А зачем ты их надела? Все подумают, что мы женаты.

— Не мы. Допустим, я была замужем и овдовела. Это объяснит, почему у нас разные фамилии в паспортах, если, конечно, кто-то заметит.

— Ах да! — понял он. — Хорошо, что ты об этом сказала. Нужно все продумать. Когда ты вышла замуж и давно ли овдовела?

—Я еще не решила.

— Нужно сразу определиться. Очень важно, чтобы ты осознала свою роль и повторяла ее до тех пор, пока сама не поверишь. Мне об этом говорила одна знаменитая актриса. А поскольку она добилась на сцене грандиозного успеха, думаю, этот метод и правда хорош.

— Понятно, — протянула Ванда. — Знаменитая актриса, да? Хм! — Она улыбнулась и посмотрела на него вопросительно.

—Я не собираюсь называть ее имя, поэтому даже не спрашивай!

— Но она добилась грандиозного успеха?

— Я уже сказал тебе!

— И вы были оченьблизки? — настаивала Ванда.

—Даже если и так, я тебе не скажу.

—А она действительно такая замечательная?

-Да.

—А чему еще она тебя обучала?

— Ванда, я тебя предупреждаю!

— Но ведь ты первый заговорил о ней! — оправдывалась она, невинно распахнув глаза. — Мне кажется, это просто прекрасно, что ты можешь быть столь откровенным, говоря о женщинах из своего прошлого...

—А кто сказал, что она — в прошлом? — необдуманно парировал Роберт.

—Ах вот как? Ты хочешь сказать, что она...

—Достаточно! — прервал он ее. — Давай оставим этот разговор.

Она сердито уставилась на него.

Не слишком вежливо, но приятно, а главное, полезно иногда ее обезоружить!

Они прибыли в Париж под вечер и вышли на платформу довольно утомленные длительным пребыванием в небольшом купе.

— Наверное, сейчас, когда работает выставка, нам не удастся найти номер в гостинице, — горестно заметила Ванда. — Мне нужно было заранее побеспокоиться об этом.

— Мы сразу поедем в самый дорогой отель Парижа, — ответил граф. — Там будет лучше всего.

Удача сопутствовала им. Они приехали в отель «Мазарини» на Елисейских Полях как раз в тот момент, когда его покидал какой-то французский аристократ, получив срочную депешу, связанную с какой-то семейной проблемой. Роберт тут же снял номер, и через несколько минут их поселили в апартаментах на втором этаже.

Когда Дженни закончила распаковывать вещи, Ванда пришла к мысли, которой тотчас поделилась с Робертом, как только он вошел.

— Мне нужен новый гардероб, — провозгласила она. — И немедленно.

—Что ты имеешь в виду? — встревоженно поинтересовался Роберт.

—А то, что прямо сейчас мы должны пойти по магазинам.

— Но магазины скоро закроются!

—Тогда нужно поторопиться.

В оставшееся до закрытия магазинов время девушка умудрилась купить элегантный дорожный наряд и вечернее платье. Когда она примерила платье, то сама пришла в восхищение. Это был шедевр портновского искусства, выполненный из темно-красного бархата с серебряной отделкой. Платье подчеркивало грудь и плотно облегало талию, расширяясь на бедрах пышной юбкой. Ванду немного смутило глубокое декольте, но, к счастью, она вовремя вспомнила, что является замужней женщиной, хотя и вдовой, и может себе это позволить.

Когда Роберт зашел за ней вечером, девушка с удовольствием отметила, как он на нее смотрел.

— Как давно ты овдовела? — спросил он осторожно.

—Два года назад, — ответила она трагическим тоном. — Я провела эти два года в уединении, оплакивая утрату. Но потом ты, как любящий брат, сказал, что я уже достаточно долго скорбела.

— Правда?

— Конечно. Ты сказал, что бедный Чарли, который был моей единственной любовью, вряд ли захотел бы, чтобы я оплакивала его всю оставшуюся жизнь. Ты напомнил, что я все еще молода, и посоветовал мне вернуться к светской жизни, не пренебрегая такими развлечениями, как танцы и балы.

— О Ванда! — с отвращением воскликнул Роберт. — Я никогда не сказал бы такой глупости.

— Ну, может, не такой, но что-то в этом роде.

Роберт закрыл глаза рукой.

— Как ты думаешь, мой наряд подходит для вдовы, недавно снявшей траур?

— Он очень откровенный, — медленно проговорил Роберт, пытаясь отвести взгляд от того, что открывал вырез платья. Грудь Ванды была так совершенна, что это извиняло смелость наряда.

—Я же не юная девушка, а женщина, — оправдывалась Ванда. — Бедный милый Чарли любил, когда я так одевалась. Красный был его любимым цветом, и он обожал, когда я надевала бриллианты. — Она пальцем указала на бриллиантовую тиару в волосах, вокруг которой колыхались два серебристых пера. Шею девушки украшало бриллиантовое колье.

— Ванда, ради всего святого!

—Я лишь пытаюсь сделать то, что ты мне советовал, — вживаюсь в роль.

— Ну, если ты действительно хочешь хорошо ее сыграть, не называй своего мужа Чарли. Это звучит отвратительно!

— Гектор, — тут же предложила она.

—Лучше уж так.

— Милый Гектор! Он так любил, когда я надевала красное! Он говорил: «Ванда, любимая! Красный — это цвет рассвета. А бриллианты... они сверкают, как твои глаза!»

— Меня сейчас стошнит! — с чувством сообщил Роберт.

—Ты никогда не понимал бедного Гектора!

— Какого дьявола он бедный? Потому, что имел несчастье быть женатым на тебе?

Ванда, продолжая в том же ключе, высокомерно проигнорировала его замечание.

— Ты его не ценил.

— Может, и так. Но если он говорил тебе такой вздор, то я рад, что он умер.

— Он говорил, что я — его путеводная звезда, что я — солнце, освещающее его жизнь.

—Девочка моя, ты переигрываешь!

Она рассмеялась, а вслед за ней рассмеялся и Роберт. Вместе они спустились в ресторан в прекрасном расположении духа.

Когда они вошли в зал ресторана, Роберт почувствовал, как все присутствующие обратили на них внимание. Он привык к такой реакции, обусловленной его положением в обществе. Но теперь все было иначе. Внимание привлек не столько он, сколько его спутница.

Роберт часто видел подругу в бальной зале, но что-то не замечал, чтобы она вызывала такое восхищение. Наверное, все дело в ее наряде, подумал он. Незамужняя девушка не может надевать темно-красный бархат. Это цвет опытной женщины. Но он так идет Ванде.

«Ну конечно, — подумал он. — Она же не юная девушка. Она молодая женщина двадцати четырех лет. Некоторые даже назвали бы ее старой девой, хотя это вовсе не так. Она просто великолепна!»

— Расскажи мне еще о Гекторе, — попросил он, когда они сели за столик и официант налил шампанское в бокалы. Граф отдавал должное придуманной ею легенде и теперь ему хотелось знать, чего еще ждать от бурной фантазии своей подруги.

— Сначала он любил меня издали, — заговорила Ванда. — Нам приходилось встречаться тайком.

— Почему?

— Из-за тебя, конечно! Ты вел себя неразумно. Гектор тебе не понравился, и ты чинил нам препятствия на каждом шагу. Наконец мы сбежали. В наказание ты не дал за мной приданого.

—Да я, оказывается, тиран! — удивленно заметил Роберт.

— Монстр! Я валялась у тебя в ногах!

— И как же ты умудрилась? Ты ведь сбежала!

—А я вернулась!

— Какой тогда смысл был убегать?

— Я вернулась после того, как вышла замуж.

— Ты? А как же Гектор? У него что, не хватило духу встретиться со мной лицом к лицу?

— Гектор был поэт.

— О Боже!

Заметив, что слишком далеко зашла, Ванда попыталась отвлечь внимание друга:

— Шампанское просто восхитительно!

Роберт снова наполнил бокал девушки и заметил удовлетворение на ее лице.

— Где я остановилась? — невинно поинтересовалась Ванда.

— Ты валялась у меня в ногах.

—Ах да! Я заламывала руки, умоляя тебя не быть столь жестокосердным.

— Надо полагать, я запустил в тебя вазу с водой?

— Нет. Ты поддался братским чувствам.

— Правда?

— Гектор присоединился ко мне...

— Когда опасность миновала.

— Когда убедился, что к нему отнесутся с должным уважением.

— Теперь понятно, по какой причине твой муж отдал Богу душу, — с усмешкой протянул Роберт. — Очевидно, я убил его в приступе ярости.