Ее слова и жесты были настолько напыщенные, что граф понял — она играет. Как и все мужчины, он не выносил сцен и хотел покончить со всем как можно быстрее. Взглянув на часы, увидел, что еще только одиннадцать, и пожалел, что приказал кучеру приехать в половине двенадцатого.

Когда Фелиция, рыдая, бросилась к нему на шею, он стоял и размышлял, удастся ли нанять какой-нибудь экипаж.

Кто-то громко постучал в парадную дверь.

— Ты не можешь так уехать! Ты не оставишь меня! — закричала она. — Не сегодня, только не сегодня!

Она прижалась к нему, заглядывая в глаза. Губы были полуоткрыты. Когда-то это производило на него неотразимое впечатление.

Теперь же он разжал ее руки и деловито сказал:

— Кто-то стучит в дверь…

— Наверное, какой-нибудь торговец. Пусть стучит. Ну, Элтон, дорогой…

Послышались голоса, дверь в гостиную открылась, и служанка сказала:

— Прошу прощения, мадам. Пришел какой-то человек. Говорит, что дворецкий Его Сиятельства. Он хочет его видеть.

— Ньюмен! — воскликнул граф. — Я спущусь вниз.

— Нет, нет, Элтон! Не уходи! — попыталась остановить его миссис Корвин.

Но граф уже спускался по лестнице. Ньюмен ждал в прихожей. На его нахмуренном лице читалась тревога.

— Что случилось, Ньюмен? — спросил граф. Он понял, что Ньюмен узнал у кучера, где он ужинает. Понял и то, что дворецкий никогда не осмелился бы сюда приехать, если бы не чрезвычайные обстоятельства.

— Милорд, меня послала Ее Сиятельство. Она вернулась в ужасном состоянии, — сказал тихо Ньюмен.

— Вернулась? — резко переспросил граф. — Но она должна была ужинать дома.

— Нет, милорд. К ней приехала леди Мейхью и пригласила на ужин в Хэмпстед. Но Ее Сиятельство вернулась пешком и просила вас немедленно приехать, поскольку это очень важно.

— Что произошло, Ньюмен? — спросил граф, зная, что тот прекрасно осведомлен почти обо всем, что происходит в доме.

— Я не знаю, милорд, это правда. Думаю, Вашему Сиятельству следует поехать домой.

— Сейчас поедем, — сказал граф.

Он поднялся в гостиную, решив попрощаться с миссис Корвин. Увидев его, она бросилась к нему.

— Что-то случилось дома, — сказал граф. — Извини, Фелиция, но я не могу остаться.

— Ты не можешь уехать! Это невозможно! — Она заламывала руки. — Еще только одиннадцать часов. Ты должен остаться.

— Сожалею… — начал было граф.

— Я прошу тебя, — перебила его миссис Корвин и схватила его за рукав. Этого граф терпеть не мог. — Есть причины, по которым я не могу отпустить тебя, — добавила она.

— Успокойся, Фелиция, — ледяным тоном сказал граф. — Дома необходимо мое присутствие. Полагаю, нам вообще больше не о чем говорить.

— Нет, есть о чем! Ты не можешь уехать! — закричала миссис Корвин.

Граф оттолкнул ее руку и вышел из комнаты. Сбегая по ступенькам, услышал, как она зарыдала.

Граф вскочил в карету. Ньюмен уже сидел на козлах рядом с кучером. Карета помчалась.

Он был доволен, что дворецкий помог избавиться от затянувшегося скандального объяснения, и был уверен, что ему пришлось бы все-таки утешать Фелицию. И неизвестно, чем бы это все закончилось.

Почему она так себя вела? Ведь она была достаточно опытна, чтобы не переступать границы дозволенного. В чем дело? Он всегда был щедр. Не нужда ее заботила! Она понимала, что останется в этом доме, пока новый покровитель не снимет ей другой. Граф решил, что никогда не позволит еще раз втянуть себя в такую неприятную ситуацию.

Мысли его вернулись к Карине. Почему она уезжала из дома? Кто такая эта леди Мейхью? Он никогда не слышал о ней. И что Карина выкинула на этот раз, да еще в такое позднее время?

Граф все еще размышлял над этим, когда карета подкатила к Дроксфорд-хаузу. Он вошел в холл.

— Ее Сиятельство в библиотеке, — оказал ему Ньюмен.

Карина стояла посередине комнаты. Взглянув на ее бледное, испуганное лицо, граф понял, что Ньюмен правильно сделал, что поехал за ним.

— Что случилось, Карина? — спросил он.

Губы ее шевельнулись, но она не смогла произнести ни звука. На лице был написан такой ужас, которого он никогда ни у кого не видел.

— В чем дело? Чем вы так расстроены?

— Я втянула вас… в ужасную историю, — ответила она. — Но… я не хотела. Я даже теперь… не понимаю… как это произошло. Пока я ждала вас… я думала… что не должна была его убивать. Я должна была… целиться в ноги. Но я убила его. Я убила его, милорд, и все узнают… что это сделала я, потому что я обронила там свою брошь. Изумрудную брошь… с монограммой. Должно быть, она упала, когда он набросился на меня. — Голос Карины рвался. Она прошептала: — Простите меня… пожалуйста… простите.

Ее руки дрожали. Граф взял ее за руку и усадил рядом с собой на диван.

— Расскажите мне все, Карина! — спокойно сказал он. — Наверное, я плохо соображаю, но я не могу понять, кого вы убили и за что.

— Лорда Ваймена, — ответила она. — Меня хитростью заманили в его дом. Он сказал, что собирается меня… овладеть мной насильно и что я вам об этом не расскажу, потому что… если вы будете драться с ним на дуэли, вы дискредитируете себя в глазах общества… и запятнаете свое имя.

— Это все правда?

— Да, — голос Карины задрожал. — И… я его застрелила! Я хотела его убить. Я целилась ему… в сердце… и он мертв! Я понимаю… что это ужасно. Меня… повесят?

Граф сжал ее руку.

— Успокойтесь! Что за вздор! Кто вас повесит? Я должен услышать все с самого начала. Кто-нибудь видел, как вы выходили из дома лорда Ваймена? Почему вы туда пошли и кто знает, что вы там были?

— Только леди Мейхью, — ответила Карина. — Но только она не леди, а актриса, которой лорд Ваймен заплатил за то, чтобы она доставила меня к нему.

— Начните с того момента, когда я ушел, — попросил граф.

Медленно, но более или менее связно Карина рассказала графу, как неожиданно приехала незнакомая женщина, как она сказала, что лорд Дроксфорд попался ей навстречу, как она повезла Карину ужинать в Хэмпстед, как, боясь грабителей, она захватила с собой пистолет, как ее хитростью заманили в дом лорда Ваймена, якобы для того, чтобы познакомиться со старой дамой, страдающей артритом.

Она рассказала, как лорд Ваймен уверял ее, что миссис Корвин задержит графа до утра. Упомянула, как просила лорда Ваймена отпустить ее, но он набросился и пытался овладеть ею, а она вырвалась и бегала от него вокруг стола, как выстрелила в него, стараясь убить, и это ей удалось.

Она рассказала, как убежала через извозчичий двор, и думала, что никто ни о чем не узнает, пока не обнаружила, что исчезла брошь.

— И тогда я поняла, что… все узнают, — жалобно сказала она. — Мне так жаль… что я стану причиной… такого скандала. Я знаю, вы никогда меня не простите.

Граф встал.

— Я постараюсь, чтобы скандала не было, — сказал он. — Скажите мне еще раз, Карина, с какой стороны извозчичьего двора находится проход?

— Что вы собираетесь сделать? — она в ужасе посмотрела на него.

— Забрать вашу брошь, — улыбнулся он и поднес к губам ее руку. — Ньюмен, карета еще у дверей? — спросил он.

— Да, милорд. Я подумал, может, Ваше Сиятельство захочет послать за врачом.

— В этом нет необходимости. Принесите Ее Сиятельству бокал вина и проследите, чтобы она его выпила. Зажгите камин и не задавайте вопросов.

— Хорошо, милорд.

Ньюмен был великолепным слугой и умел ничем не выдавать свои чувства.

Граф сел в карету и поехал на Парк-стрит. Выйдя из нее, попросил кучера подождать на углу. По извозчичьему двору, как Карина и объясняла ему, добрался до прохода, который вел к черному ходу.

Окно было по-прежнему открыто. Граф перелез через подоконник и увидел на полу лорда Ваймена. Очевидно, тот был мертв.

Сначала граф подошел к двери. Карина думала, что именно там она обронила брошь. Она оказалась права. Нагнувшись, граф поднял брошь и положил в карман.

Потом он подошел к лорду Ваймену, подняв его руку, нащупал слабый пульс. Лорд Ваймен был еще жив…