Эрика не переставала дрожать и лежала, боясь отпустить столбики перил, боясь двинуться с места, боясь узнать, что произошло с ней, с ее малышом…

Потом, опасаясь возможного возвращения ужасной Хуаниты, заставила себя подняться на ноги. Правая щиколотка побаливала, но не сильно, внизу живота немного горело. В общем, ничего страшного, если бы не ребенок…

Ее снова захлестнул страх. Кто знает, как падение может повлиять на плод в этой стадии развития? Может ли стать причиной повреждения мозга? Или деформации позвоночника?

– О, Алехандро, – простонала она, чувствуя себя такой несчастной, такой одинокой, и по ее лицу потекли слезы. – Почему, ну почему тебя нет рядом, когда ты больше всего нужен?

Но плачь не плачь, а ситуации не изменить, а это значило, что ей самой надо срочно позаботиться об их ребенке. Единственный же путь оградить и его, и себя от дальнейших инцидентов – это немедленно покинуть поместье, где обстановка из неприятной стала откровенно опасной.

Сердце ее разрывалось от мысли, что она пообещала Алехандро дождаться его возвращения, но благополучие малыша значило больше, чем спокойствие мужа. А раз так, то первым делом ей надо добраться до города, найти врача, который сможет оценить ее состояние, и решить, не принесет ли вреда долгая дорога до дома. Более того, врача, который говорит по-английски.

И тогда, если все будет в порядке, отправиться домой, в благословенный Монреаль, за тысячи миль от полоумной Хуаниты. Довольно издевательств! Она сыта по горло сеньорой Миландро и ее выходками.

Первым делом ей было необходимо добраться до Икитоса, где находится местный аэропорт. Поэтому Эрика вернулась в свои комнаты, нашла паспорт и бумажник, убедилась, что деньги на месте, и открыла тумбочку Алехандро, надеясь, что ключи от машины лежат там…

Утомленный и пропыленный Алехандро подъезжал к старым конюшням, давно уже перестроенным в гараж. Загнав грузовик на привычное место у дальней стены, соскочил на землю и с шумом захлопнул дверцу. Наступила звенящая тишина.

Ничего необычного в этом, в общем-то, не было. Хуанита с Розитой скорее всего еще в офисе, а Эрика, наверное, гуляет по саду. Тем не менее что-то казалось необычным, не таким, как всегда.

Он вышел наружу, надеясь, что там скорее поймет причину странного ощущения, но безуспешно. Все выглядело привычным. Алехандро пожал плечами и направился к дому.

Он отсутствовал пять дней. Большую их часть он провел на границе с Колумбией, ведя переговоры с представителями дона Боррильо. Хуанита, не разобравшись в обстановке, умудрилась нанять управляющим фабрикой брата одного из мелких приспешников могущественного наркобарона, после того как в приступе необъяснимой ярости уволила прежнего, прослужившего семейству Миландро верой и правдой без малого тридцать лет.

Выбор был глупым. Ганьядо оказался прохвостом, наглым типом, чувствующим за собой поддержку брата и надеющимся в случае чего на помощь дона. Он быстро расшатал остатки дисциплины среди работников и, когда Хуанита уволила и его, немедленно отплатил тем, что подбил их перепортить половину фабричного оборудования и бежать под крыло могущественного Боррильо.

Ганьядо требовалось наказать, дона – успокоить, работников – вернуть. Как ни противно общаться с такой нечистью, но делать было нечего. Алехандро отправился на переговоры. И вот сейчас, полностью преуспев в задуманном, возвращался домой, мечтая о горячей ванне, чистом белье, отличном ужине с бутылкой молодого вина и вечере с Эрикой.

Как же он истосковался по ней! Днем, когда пробирался тайными тропами к северу, и позже, когда вел переговоры, скучать было некогда, но вот ночами… лежа на земле под звездным небом, вспоминал теплое, нежное тело и щедрый рот, слышал ее голос, ощущал аромат ее кожи. Ему не терпелось снова увидеть ее, прижать к себе, зарыться лицом в непокорную копну волос и почувствовать растущего в животе ребенка.

Приняв долгожданную ванну, Алехандро обнаружил, что их апартаменты по-прежнему пусты. Спустился вниз, на первый этаж, – тоже самое. И тут понял, что его смущает тишина, полная, почти гробовая тишина.

Деловой человек, живущий точными понятиями, контрактами, денежными переводами, поставками, закупками, он не был склонен к суевериям, но сейчас ощутил, как в душу неожиданно закралось дурное предчувствие.

Алехандро обошел все комнаты одну за другой, громко зовя Эрику, тетку, Розиту и слыша в ответ лишь гулкое эхо.

В гостиной он случайно наткнулся на Хуаниту. Та с отсутствующим видом сидела в большом кресле, повернутом к окну, и безучастно смотрела в сад.

– Тетя… – он осторожно приблизился, дотронулся до тонкой руки, неподвижно лежащей на подлокотнике, – ты слышишь меня?

Хуанита не отвечала, только продолжала неподвижно сидеть, так неподвижно, что закралась мысль: а жива ли она? Но потом женщина двинула рукой, едва слышно вдохнула и произнесла так тихо, что ему пришлось нагнуться, чтобы услышать:

– Я так боюсь состариться и стать ненужной, обузой вам всем, Алехандро.

– Тебе пятьдесят шесть, – ответил он. – Еще рано говорить о старости.

Хуанита расправила пальцы, посмотрела на них, потом прикоснулась к волосам.

– У меня иногда что-то странное происходит здесь, в голове. Будто я не знаю или не помню того, что должна знать…

Алехандро почувствовал нарастающее беспокойство. Никогда раньше Хуанита не выглядела такой неуверенной, такой почти беспомощной.

– Ты здорова, тетя?

– Нет, это не я. Эрика… – Она прикрыла дрожащие губы такими же дрожащими пальцами, но он расслышал слабый стон. – Мне кажется, с ней не все в порядке, Алехандро. Она… упала. По-моему, я ударила ее.

Он взревел как разъяренный бык, которому вся кровь кинулась в голову:

– Но почему, во имя всего святого?

– Не… не помню, – ответила Хуанита, умоляюще глядя на племянника.

Алехандро попытался говорить спокойнее, не пугать тетку еще больше:

– Где она сейчас, тетя? Ты знаешь?

Она пожала плечами. От безразличия? От высокомерия? Этого стерпеть он уже не мог и, даже не пытаясь справиться с приступом бешенства, схватил ее за плечи обеими руками и встряхнул.

– Отвечай мне, Хуанита, отвечай немедленно! Где моя жена?

– Я искала, но не нашла, – как-то отстранение ответила та. – Ее здесь нет.

Здесь нет…

И тут все встало на свои места. Так вот что показалось ему странным в гараже. Место, где он всегда парковал джип, пустовало!

Алехандро моментально покрылся липким холодным потом. Если Эрика, вне себя от страха и боли, помчалась по незнакомым дорогам через предательские речушки и притоки, то может сейчас лежать мертвой на дне любого из них. И куда она могла направиться? Неужели к пристани? Конечно, они же прибыли сюда на катере! Так она и будет выбираться. Хорошо, если наймет кого-то, а вдруг решит, что справится с управлением сама

Он попытался ухватиться за последнюю надежду.

– Хуанита, ты слышишь меня? Розита повезла ее в деревню, да? Показать врачу?

Тетка не успела осмыслить вопрос и ответить, как хлопнула входная дверь и раздался веселый голос:

– Привет! Кто-нибудь дома?

Спустя секунды три Розита появилась на пороге гостиной и мгновенно оценила мрачные лица находящихся там.

– Ого, а теперь-то что стряслось?

Алехандро понимал, как по меньшей мере странно они выглядят: сгорбившаяся в кресле пожилая женщина и он, чуть ли не с кулаками нависший над ней. С усилием взяв себя в руки, он повернулся к кузине и напряженно произнес:

– Хуанита заявила, что ударила Эрику и та вроде бы упала. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Выражение ужаса на лице Розиты ответило ему яснее любых слов. Сердце его сжалось от боли: он потерял ее, свою Эрику. Привез сюда, хотя разум и подсказывал не делать этого, потом отстранился и держал на расстоянии, хотя должен был прижать и не отпускать. И теперь… теперь она, может быть, умерла… или ребенок… Алехандро резко повернулся на каблуках и направился к выходу.