Практической работой по подготовке контрудара: формулировкой задач каждому корпусу, выделением дополнительных сил и средств, их сосредоточением и обеспечением всем необходимым на основе оперативной директивы Военного совета фронта занимались штабы армий вместе с оперативным и рядом профильных управлений штаба фронта. Но деталями плана ввода в сражение резервов Ставки еще на стадии определения района их развертывания занимались лично Н. Ф. Ватутин и A. M. Василевский.
Это было связано с тем, что, во-первых, 5-я гв. ТА и 5-я гв. А были получены «с большим скрипом» из резерва Ставки. Первоначально их планировалось использовать в момент, когда противник выдохнется и начнет переходить к обороне. Теперь их соединения готовились бросить не в контрнаступление, а лишь в контрудар по разгрому еще сохранившего высокую боеспособность противника. Как свидетельствует ряд источников, И. В. Сталин был крайне недоволен тем, что для сдерживания немцев на Воронежском фронте задействованы столь значительные силы, в том числе и те объединения, что были запланированы для будущей операции по освобождению восточных областей Украины. Именно на Харьков и была вначале нацелена армия генерал-полковника П. А. Ротмистрова. Верховный полагал, что значительная часть сил фронта теряется из-за безграмотного и неумелого управления войсками. Вероятно, он решил не допустить распыления сил, как это уже было летом 1942 г. на воронежском направлении, и поручил заниматься организацией ввода в бой двух резервных армий лично представителю Ставки Маршалу Советского Союза A. M. Василевскому. Танковые армии однородного состава, каковой являлась 5-я гв. ТА, для Красной Армии были новым формированием. Подобные объединения начали создаваться только в феврале 1943 г. и до этого во фронтовых контрударах не применялись. Объединение обладало большой огневой мощью и подвижностью, но, чтобы добиться высоких результатов, ее необходимо было правильно использовать. Пока же руководство Воронежского фронта таким умением не обладало. С трудом давался и опыт, лишь план контрудара б июля чего стоил. Поэтому И. В. Сталин в этом отношении больше доверял начальнику Генерального штаба, чем руководству фронта, полагаясь на его личные качества и более взвешенный подход при принятии решений.
В предстоящем контрударе 5-й гв. ТА отводилась очень важная роль. Н. Ф. Ватутин решил создать из двух резервных армий, усиленных двумя танковыми корпусами и АДД [200]фронта, ударную группировку, которая должна была, нанеся мощный удар из района 10 км юго-западнее Прохоровки, расколоть пополам вражескую группировку непосредственно под Прохоровкой и выйти к селам Яковлево и Покровка у Обоянского шоссе. В качестве стального клина, которым командование фронта намеревалось рассечь 2-й тк СС, и были ее корпуса. Предварительно планировалось развернуть 18-й, 29-й тк и приданный 2-й гв. Ттк на участке Васильевка, свх. «Комсомолец», ст. Беленихино, /иск./ Лески. Если бы этот замысел увенчался успехом, он вполне мог резко изменить оперативную обстановку и переломить ситуацию в нашу пользу. На момент принятия решения, то есть 9 — 10 июля, все возможности для этого были.
О предстоящем контрударе П. А. Ротмистров узнал 10 июля в штабе фронта, здесь же он получил и предварительный приказ для армии на 12 июля. Павел Алексеевич вспоминал:
«10 июля 5-я гвардейская танковая армия вошла в состав Воронежского фронта. Меня срочно вызвали на КП командующего фронтом генерала армии И. Ф. Ватутина, размещенный в районе Обояни. Здесь же находились представитель Ставки Верховного Главнокомандования маршал A. M. Василевский, координировавший действия Воронежского и Юго-Западного фронтов, и начальник штаба фронта генерал-лейтенант С. П. Иванов. Они тепло поздоровались со мной, а затем обстоятельно ориентировали меня в сложившейся обстановке на Воронежском фронте.
Командующий фронтом пригласил меня поближе к карте и, указывая карандашом на район Прохоровки, сказал:
— Не сумев прорваться к Курску через Обоянь, гитлеровцы, очевидно, решили перенести направление главного удаpa несколько восточнее, вдоль железной дороги на Прохоровку. Сюда стягиваются войска второго танкового корпуса СС, которые должны будут наступать на прохоровском направлении во взаимодействии с сорок восьмым танковым корпусом и танковыми соединениями группы „Кемпф“. — Н. Ф. Ватутин взглянул на A. M. Василевского и потом, обращаясь ко мне, продолжал: — Так вот, Павел Алексеевич, мы решили противопоставить эсэсовским танковым дивизиям нашу танковую гвардию — нанести контрудар противнику пятой гвардейской танковой армией, усиленной еще двумя танковыми корпусами.
Кстати, танковые дивизии немцев имеют новые тяжелые танки „тигр“ и самоходные орудия „фердинанд“. От них очень пострадала первая танковая армия Катукова. Знаете ли Вы что-либо об этой технике и как думаете вести борьбу с ней? — спросил A. M. Василевский.
— Знаем, товарищ маршал. Их тактико-технические данные мы получили из штаба Степного фронта. Думали и над способами борьбы.
— Интересно! — заметил Н. Ф. Ватутин и кивнул мне: мол, продолжайте.
— Дело в том, что „тигры“ и „фердинанды“ имеют не только сильную лобовую броню, но и мощную 88-мм пушку с большой дальностью прямого выстрела. В этом их преимущество перед нашими танками, вооруженными 76-мм пушкой. Успешная борьба с ними возможна лишь в условиях ближнего боя, с использованием более высокой маневренности танков Т-34 и ведения огня по бортовой броне тяжёлых машин немцев.
— Образно говоря, идти в рукопашную схватку, брать их на абордаж, — сказал командующий фронтом и снова вернулся к разговору о предстоящем контрударе, в котором должны были принять участие также 1-я танковая, 6-я, 7-я и 5-я гвардейские общевойсковые армии.
Н. Ф. Ватутин выразил опасение, что немецкие танки могут прорваться к Обояни, и был приятно удивлен, когда я по своей инициативе предложил прикрыть его КП частью сил своего резерва. Тут же я связался с К. Г. Труфановым по рации, установленной в моей машине, и отдал соответствующее приказание. Через два часа передовой отряд частью сил занял оборону по большому ручью впереди КП командующего фронтом и установил связь с 6-й гвардейской армией генерала И. М. Чистякова.
Во второй половине дня я вернулся на свой командный пункт с боевым приказом. Армии надлежало с утра 12 июля перейти в решительное наступление совместно с 1-й танковой, 5-й гвардейской общевойсковой армиями, уничтожить противника юго-западнее Прохоровки и к исходу дня выйти на рубеж Красная Дубрава, Яковлево» [201].
Вечером того же дня в с. Ржавчик, где находился КП первого эшелона 5-й гв. ТА, состоялось совещание руководства фронта с командным составом армии и её соединений. Н. Ф. Ватутин, учитывая элемент секретности, а также то, что вопрос о проведении контрудара еще не был окончательно согласован, не стал раскрывать детали планов командования фронта, а определил лишь общую главную задачу армии на ближайшее время — удержание рубежа до полного срыва вражеского наступления:
«…На командный пункт армии вечером 10 июля прибыли командующий фронтом генерал армии Н. Ф. Ватутин и член Военного совета генерал-лейтенант Н. С. Хрущёв, — вспоминал заместитель начальника оперативного отдела штаба 5-й гв. ТА подполковник И. А. Докукин. — Собрали командиров соединений и их заместителей по политчасти. Генерал Ватутин подробно охарактеризовал положение войск фронта, дал характеристику противнику, поставил задачу армии. В заключение сказал:
— Рубеж удержать во что бы то ни стало. Отсюда мы перейдём в наступление. На легкий успех не рассчитывайте. Учтите, что перед вами сильный, активный и озлобленный враг. Вы должны добиться успеха упорством, решительностью действий и смелостью маневра.
Командующий войсками фронта посмотрел на разостланную перед ним карту, затем перевёл взгляд на всех присутствующих со словами:
— Повторяю: рубеж удержать!
После него выступил Никита Сергеевич Хрущёв.
— Я несколько продолжу выступление командующего, — сказал он. — Готовьте личный состав к бою. Разъясните людям о целях нашей войны. Напомните всем о тех лишениях, которые терпят советские люди в фашистской оккупации. Расскажите бойцам и офицерам, что скоро конец, наша победа близка и что начало этой победы куется именно здесь, на Курской дуге. Воины вашей гвардейской армии не впервые будут воевать. Во славу нашей Родины, во имя скорой и окончательной победы над гитлеровскими захватчиками!» [202]
