Она знала, что ему хотелось пить из неё. Кэрроу не раз ловила его взгляд на своей шее, но это был не голодный взгляд, а скорее полный тоски.

Однажды ночью она проснулась и увидела, как он расхаживает по пещере взад-вперед, то и дело проводя рукой по губам. Она притворилась спящей, продолжив глубоко дышать, из под прикрытых век она увидела, как его взгляд сначала метнулся к ней, потом вверх - к потолку, словно он пытался понять, как ему быть. Еще раз взглянув на неё, он поднял руку ко рту, вонзив клыки в своё запястье и издав глухой стон у самой кожи. Он представлял, что это была её плоть?

Он укусил себя, чтобы сдержать данное ей обещание.

Как долго можно сдерживать жажду, подобную этой?

Смогу ли я продержаться еще одну ночь и не нарушить свою клятву?

Мальком нуждался в том, чтобы пить из неё, не потому что он жаждал её крови или "свеженькой плоти на обед", а потому что с каждым часом она всё больше от него отдалялась.

Она ускользала от него.

Даже когда она позволяла ему наслаждаться её телом, она часто казалась какой-то отстраненной, скрывая от него свои мысли. Чем больше она это делала, тем чаще он смотрел на её шею, страстно желая ощутить ту связь между ними, что так поразила его.

Им овладело беспокойство, демон не мог больше заставлять себя концентрироваться на буквах. Он отложил палочку. Она смотрела в огонь и даже не заметила этого.

Да, Мальком, черт возьми, привык за свою жизнь к потерям, но все же он знал, что не сможет жить дальше, если потеряет её. Больше не заботиться о ней и не защищать её? Одна лишь мысль об этом, и из глубин его души стал подниматься гнев.

Если бы только он мог с ней свободно общаться. Но чем больше он вспоминал её язык, тем чаще его посещали ночные кошмары со сценами из его детства и перенесенных пыток.

Тем не менее он заставлял себя вспоминать, нуждаясь в том, чтобы понять её. Время от времени, как раз перед тем, как он довел её до оргазма, она что-то шептала ему на ухо. О чем же она ему говорила, когда её голос звучал почти грустно? Всё это сводило его с ума.

И он хотел спросить ее, почему она показывала ему свою привязанность. Было ли это потому что он мог защитить ее? Его уверенность, что она просто хотела защиты сильного мужчины заставляла его желать ее еще больше.

До тех пор, пока они не смогут общаться, он решил узнать как можно больше о ней. Проводить время с ведьмой было чудесно.. и необычно.

Она, похоже, была помешана на чистоте, моя их столовые приборы с помощью магии и постоянно стирая их одежду.

Каждое утро и вечер ведьма использовала голубую палочку и терла ею зубы. А также крепко целовала его, когда демон делал тоже самое. Вкус был резким, но приятным, да и чистить было хорошо, словно кто-то ласкал его рот.

Глотать он перестал, когда после второй попытки,девушка скривила нос и пробормотала:

- Фу.

И каждый день, она учила его писать. Проживи он хоть сотни, если не тысячи, лет демон постоянно впоминал , как Каллен однажды сказал ему:

- Конечно, ты достаточно умен, чтобы читать! Кто, к дьяволу, убедил тебя, что может быть иначе?

И хотя Мальком многого не знал, но он пытался. Когда Кэрроу хвалила его старания или смотрела с восхищением, в его уме возникали обрывки воспоминаний о событиях, которые случились очень- очень давно, тогда демон еще мог гордится. Он командовал армией демонов - Мальком очень хорошо умел это делать.

Я изничтожил в битвах практически всех вампиров в этой стране.

В конце концов, Мальком собственноручно убил Вайсроя настолько жестоко, что последователи вампира в ужасе бежали из Обливиона.

Несмотря на это, Тротанцы желали смерти Малькома. Хотя теперь, он дал им повод...

Несмотря на то,что кошмары вернулись и терзали его с удвоенной силой, иногда их подавляли воспоминания из детства Кэрроу. В каждом она была внутри какого-то здания, играя с копией дома. Год за годом, девочка была одинока и несчастна.

Так же как и он. Казалось, судьба соеденила его с женщиной, котороя идеально ему подходила.

Не слишком ли она идеальна?

Он безжалостно подавил сомнения.

Потому что он не только желал ведьму. Демон нуждался в ней.

Всякий раз, когда они целовались или прикасались к друг другу, мысли о прошлом с легкостью отступали. Все в его женщине заставляло его твердеть и гореть от лихорадки в тот же момент.

Теперь он узнавал запах ее возбуждения, смотрел в ее блестящие глаза, когда ее одолевало желание, или когда она прикусывала нижнюю губу, в то время как в её головке блуждали грешные мысли.

От ее жарких стонов в груди все обрывалось.

Она становилась неистовой, когда он облизывал ее губы или ее сладкую плоть. Он любил с жадностью глубоко приникать языком, пробуждая ее ото сна.

Ведьма доставила больше сексуального наслаждения за столь короткий период времени, чем он получил за все столетия разом. Ее поцелуй... он заставлял его чувствовать себя настолько близким, что это было почти так же приятно, как прикасаться к ее шее.

Тем не менее, Мальком перестал требовать секса с ней. Теперь он хотел сначала соеденится, потому что, что-то новое возникло между ними, и это пугало.

Плодить таких же ублюдков как он.

Иногда, он больше презирал своего отца, за то что он бросил своего беззащитного сына, чем свою мать, которая его продала.

Мальком никогда не рискнул бы, чтобы то же самое произошло с его собственным потомством. Он хотел жениться на Кэрроу при первой же возможности...

- Демон, - пробормотала она наконец, обращаясь к нему. - Портал следующей ночью?

Портал. Он знал это слово. Она использовала его достаточно часто.

- Следующей ночью, - согласился он. Она хотела к себе домой и объяснила, что они отправятся завтра ровно в полночь.

Как же узнать, что она делает здесь, в Обливионе, или почему она настолько уверена, что портал будет открыт, чтобы она вернулась обратно?

Нет. Все что он знал это только то, что он пойдет с ней. Пока этого было достаточно.

До их отправления оставалось шестнадцать часов. И Кэрроу сочувствовала демону, которого собиралась предать.

Вчера, в момент отчаяния, она попыталась объяснить Малькому свою ситуацию, попросить у него помощи - даже несмотря на то, что он не понимал слов смертный, шантаж, похищение или дочь. В конце концов она нарисовала фигурку Кэрроу, которая держала за руку фигурку маленькой девочки, затем прижала руки к сердцу.

Он подумал, она хочет ребенка. Когда она решительно дала понять, что это не то, чего ей хотелось, он казалось обиделся, натянул ботинки и отправился на охоту.

Сейчас, этим утром, она не могла сосредоточиться на уроке, напрягая мозги в поисках альтернативы, дабы не обманывать его. Может, она должна была в свой второй день здесь отправиться на поиски других демонов, которые помогли бы ей.

Но в то время Мальком был так жесток, так непонятен для нее. Предать его ничего бы для нее не значило. Она представить себе не могла, что когда-нибудь будет беспокоиться о нем.

Как бы поступила Рипли? Определенно она спасла бы девочку сироту с острова.

Смотри в лицо фактам, Кэрроу. Даже если бы она имела возможность общаться с Малькомом, раскрытие заговора могло снизить шансы затащить его в портал. Он может заартачиться. В конце концов, она знала его всего лишь большую часть недели.

Она пришла к выводу, что полное разоблачение было бы непозволительным риском.

И даже, если бы у нее была уверенность, что он сделает это, она никогда не сможет передать все опасности, подстерегающие его. Он вошел бы в этот портал либо в полном неведении, либо в частичном.

Кэрроу схватилась за голову. Для женщины, которая не привыкла чувствовать вину за свои действия или страха за кого-то, кто зависел от нее, она чувствовала себя разбитой. Правильно ли я поступаю? Обычно находясь под давлением, люди могли поговорить с кем-нибудь, друзьями либо семьей, которые помогли бы им сделать правильный выбор.