Снова улыбнувшись, Бастьен спросил:

— Ты проголодалась?

Терри рассмеялась:

— Умираю от голода! Салата хватило ненадолго. А ты как? — Она вдруг поймала себя на том, что снова обратилась к Бастьену на ты. Несколько раз в начале их знакомства, Терри говорила ему «ты», затем перешла на вы, а вот теперь… «Как же к нему обращаться?» — подумала Терри и тут же поняла, что не может ответить на этот вопрос.

— Я тоже не прочь перекусить, — ответил Бастьен. На самом деле он не был голоден, но с нетерпением предвкушал, как будет сидеть за столиком напротив Терри, наблюдая, как пляшут искорки в ее глазах и как меняется выражение ее лица во время разговора.

— Ресторан примерно в квартале отсюда, — добавил Бастьен. — Тебе не трудно будет пройтись на этих высоких каблуках? Или лучше поймать такси?

— С удовольствием прогуляюсь, — сказала Терри. — Я привыкла целый день ходить на каблуках.

— Между прочим, тебе это очень идет. — Бастьен снова улыбнулся, окинув взглядом свою спутницу. На ней было короткое черное платье, черные же чулки, невероятно сексуальные, а также легкие открытые туфли на очень высоких каблуках. То есть Терри выглядела великолепно или, как теперь говорили, на миллион долларов.

Еда в ресторане была замечательной, а обслуживание — исключительным. Но уже к середине ужина Бастьен начал испытывать сожаление, что не повел Терри в другое место, туда, где они могли бы вести себя не столь сдержанно, где были громкие застольные разговоры и веселый хмельной хохот. А в этом заведении, где пахло большими деньгами, атмосфера была слишком чопорной, так что ресторан очень напоминал какой-нибудь английский клуб, предназначенный для финансовых воротил. Да, тут было ужасно скучно, и Бастьену очень не хватало восторженных восклицаний Терри и ее звонкого смеха — ведь она, конечно же, старалась держать себя в неких рамках.

После ужина Бастьен предложил пройтись по улице и зайти еще в одно местечко, чтобы «немного выпить и расслабиться», как он выразился. Терри охотно согласилась, и стало ясно, что тот ресторан, где они ужинали, показался ей не самым подходящим местом для общения. «Что ж, ничего удивительного, — подумал Бастьен. — Ведь такой жизнерадостной, такой веселой и открытой натуре, как Терри, конечно же, было очень неуютно в тихом полутемном зале дорогого ресторана. Более того, она там скорее всего томилась и изнывала от скуки»

Они прошли чуть больше квартала — при этом Терри восторженно говорила о спектакле — и зашли в «Мейсон» — ресторан, атмосфера которого гораздо больше располагала к непринужденному общению. При ресторане имелся открытый дворик, заполненный посетителями, наслаждавшимися не по сезону теплым ночным воздухом, и Бастьен был очень доволен, что Терри предложила посидеть на открытой веранде.

И они почти сразу же заговорили о спектакле, на котором побывали, и Терри, оживившись, снова принялась восторгаться увиденным, так что Бастьен решил, что непременно еще несколько раз сводит ее в театр, пока она здесь, в Нью-Йорке. И это «пока» напомнило ему о том, что в конце концов Терри вернется домой в Англию — эта мысль показалась ему ужасно неприятной, пожалуй, даже пугающей. Более того, эта мысль заставила его подумать о том, что до сих пор, до встречи с Терри, его жизнь была, в сущности, бегством от жизни, — и, увы, его это вполне устраивало, ему казалось, что все, кроме работы, является глупым и совершенно никчемным времяпрепровождением.

Но почему же он был так глуп? Почему же не понимал, что жизнь может быть гораздо интереснее?

Рассказывая о тех временах, когда они с Кейт были совсем еще девчонками, Терри вдруг осеклась и с удивлением осмотрелась — только что, отвечая на вопрос одного из посетителей, официантка сказала:

— Пятнадцать минут пятого.

Взглянув с удивлением на своего спутника, Терри спросила:

— Неужели уже действительно пятый час?

Бастьен же, казалось, еще больше удивился.

— Сколько-сколько?! — вскричал он. — Пятый час?! Не может быть! Девушка должно быть, ошиблась. — Взглянув на часы, Бастьен пробормотал: — Да, действительно… Кто бы мог подумать…

Они пристально посмотрели друг на друга и тут же расхохотались.

— Думаю, за разговорами мы потеряли счет времени, — с улыбкой заметила Терри.

— Да, ты права, — кивнул Бастьен. — Но если честно, то мне нравится терять счет времени, когда мы вместе.

— И мне тоже, — пробормотала Терри, отводя глаза. Она боялась, что Бастьен прочтет в них те чувства, которые она сейчас испытывала. Осмотревшись — во дворике ресторана полдюжины столиков были еще заняты, — Терри с удивлением проговорила: — Странно, что они еще не закрылись. Я думала, что все бары и рестораны Нью-Йорка в это время закрываются.

— Похоже, что это не так, — сказал Бастьен. Тоже осмотревшись, он увидел табличку, висевшую у входа в патио, и добавил: — О, да они же открыты круглосуточно.

Проследив за его взглядом, Терри в смущении пробормотала:

— А я и не заметила…

Бастьен рассмеялся:

— Я тоже не заметил, только сейчас увидел.

С минуту оба молчали. Потом Терри, поежившись, сказала:

— Немного холодновато.

В ночном воздухе и впрямь повеяло прохладой, и было ясно, что Терри мерзла в своем легком коротеньком платье.

— Думаю, нам пора домой, — сказал Бастьен.

— Да, конечно, — согласилась Терри и тут же тихонько вздохнула — было огорчительно, что такой замечательный вечер подходит к концу. Она не возражала бы, чтобы он длился целую вечность.

Тут Бастьен встал и помог ей подняться. Потом снял свой пиджак и, распахнув его, протянул Терри:

— Вот, накинь. Сейчас настолько поздно, вернее — настолько рано, что нам, вероятно, придется потратить какое-то время, чтобы найти такси. Надеюсь, ты еще сможешь немного пройтись в этих туфлях.

— Да, конечно, — ответила Терри, накидывая на плечи пиджак. Они просидели в этом ресторанчике больше двух часов, но почти не притронулись к вину, которое заказал Бастьен, — были слишком увлечены разговором. Взглянув на своего спутника, Терри спросила: — А как же ты? Уверен, что пиджак тебе не понадобится?

— Не беспокойся за меня. Я закаленный.

— М-м-м… — Терри поплотнее запахнула на себе пиджак и с улыбкой пробормотала: — Он такой теплый… и от него чудесно пахнет… как от тебя.

— В самом деле? — Бастьен судорожно сглотнул. — Ну, что же это за запах?

— Это… — Терри чуть повернула голову и, уткнувшись носом в лацкан пиджака, пробормотала: — Действительно приятный запах. Во всяком случае, мне очень нравится.

Бастьен взглянул на нее пристально:

— Ты всегда так откровенна?

Она немного помолчала, потом спросила:

— А это плохо?

Тут к их столику подошла официантка и взяла деньги, которые Бастьен уже положил на книжку меню. Взглянув на купюры и по достоинству оценив чаевые, девушка поблагодарила и пожелала поздним посетителям спокойной ночи. Бастьен с улыбкой кивнул и, взяв Терри под руку, вывел ее на улицу.

Его любезность и обходительность нравились Терри. Бастьен всегда открывал перед ней двери и всегда заботился о ней. Очень ей нравилось и то, что он, делая заказ, спрашивал, какое блюдо она хотела бы заказать. Лишь очень немного мужчины вели себя так же, как он, и от его обращения веяло куртуазностью былых времен. Некоторых современных женщин такое обращение, возможно, покоробило бы или даже оскорбило, — но только Терри, напротив, было очень приятно, что мужчина так о ней заботится; рядом с Бастьеном она чувствовала себя настоящей женщиной — красивой, кокетливой и немного избалованной.

«Но ведь к такому обращению можно и привыкнуть», — в испуге подумала Терри. А уж ей-то ни в коем случае нельзя было к этому привыкать.

Стараясь как-то отвлечься от своих мыслей, Терри окинула взглядом здания, возвышавшиеся вокруг них, словно черные скалы на фоне светлеющего неба.

— Как здесь красиво! — воскликнула она. — Правда, немножко страшно!