– Что? – непонимающе спросила Лекси.

– Я говорю точь-в-точь как отец. – Рейф покачал головой. – Не могу поверить…

Судя по всему, это открытие встревожило его не меньше, чем то, что произошло в ночном клубе.

– Как ты меня узнал? – спросила Лекси. – Ты что, следил за мной?

– С чего бы мне это делать? Нет, просто счастливая случайность.

– Счастливая – это с чьей точки зрения посмотреть, – пробормотала Лекси, и Рейф улыбнулся. – Да, кстати. Ты был там же с той же целью, что и я, но виноватой почему-то оказалась я.

– Так ведь это не я ушел с ужина, сказав, что у меня… – Рейф коснулся пальцами своего виска и несколько раз моргнул, пародируя женщину-кокетку, – страшно болит голова.

– Я не лгала – у меня правда болела голова! Тот ужин мог выдержать только святой. И я не говорила, чем хочу заняться, когда ушла к себе. Если ты решил, что я собиралась лечь в постель, то это не мои проблемы.

– Если ты собираешься стать женой наследного принца, тебе придется выносить и не такое. Тебе не простят, если ты не будешь присутствовать до конца на подобных ужинах. И для справки: ты была не единственной, кто хотел улизнуть с этого ужина. И все же я его пережил.

– Так вот почему ты на меня так взъелся! – озарило Лекси. – Тебе не дает покоя мысль, что я ушла раньше.

– Можешь думать, как тебе нравится, но причина в другом. В любом случае головная боль – это пустяк по сравнению с тем, что ты была в городе с другим мужчиной и как танцевала.

– Здрасте! – возмутилась Лекси. – Сначала ему не нравится мое платье, теперь еще как я танцую. И что именно тебе не понравилось?

– Как раз наоборот. Понравилось. Как и большинству мужчин. Даже слишком.

– Я танцую так, как мне нравится! – отрезала она. – Теперь ты мне еще прикажешь и танцевать с оглядкой на остальных?

Рейф безотрывно смотрел в лобовое стекло.

– Было бы неплохо. В любом случае тебе придется уяснить, как важно подходить к этому и многим другим вопросам с такой же серьезностью, как Адам.

Как только всплыло имя Адама, весь пыл Лекси угас. Рейф прав. Ведь она тоже была воспитана соответствующим образом. К примеру, ее мать всегда пеклась о том, какое впечатление Лекси произведет на других людей. Именно поэтому Лекси так ценила время, проведенное в ночном клубе. Только во время этих недолгих вылазок она могла раскрепоститься и подурачиться. Но признаваться в этом Адаму она не собиралась.

– Это посещение ночного клуба может быть последним в моей жизни, – спокойно заметила она, откидываясь на спинку.

– Не может быть, а точно. В случае, конечно, если ты выйдешь замуж за Адама, – подтвердил Рейф. – Но ведь тебя никто не принуждает к этому браку. Или я ошибаюсь?

Лекси помолчала. Это в самом деле был ее выбор.

– В любом случае хочу тебе напомнить, что вопрос вашего брака еще далеко не решен, – мягко сказал Рейф. – И запомни, Алексия: я не спущу с тебя глаз! И если я только заподозрю, что ты используешь Адама в своих целях, то лично сопровожу твою двуличную нижнюю часть спины домой – и так быстро, что ты глазом моргнуть не успеешь!

– «Двуличная нижняя часть спины» звучит лучше, чем «лживая задница», – заметила Лекси. – И лучше, чем «лицемерка». – Она сделала ударение на последнем слове, намекая, что этот грех водится не только за ней. – Можешь успокоиться. Конечно, ты вправе не спускать с меня глаз, но уверяю тебя, это будет только напрасной тратой времени. Я вовсе не собираюсь использовать Адама ни в каких своих тайных целях. Как приятно, должно быть, Адаму знать, что у него есть брат, который так истово блюдет его интересы, – с легким сарказмом закончила она.

– Адам, в отличие от меня, не знает, на что способны женщины.

– Именно потому, что он не знает, на что способны женщины, я и выбрала его!

Адам был воплощением серьезности, постоянства и надежности. И он не имел ничего общего с сидящим от нее на расстоянии вытянутой руки мужчиной, буквально излучающим опасность и цинизм.

– Я лишь хотел сказать: если Адам и Сан-Филиппе – то, что тебе нужно, не совершай опрометчивых поступков.

– Не совершать опрометчивых поступков? – Лекси так резко повернулась к нему, что ударилась коленом о коробку передач. – От кого я это слышу? Я-то думала, что титул «короля опрометчивых поступков» давно занят и принадлежит тебе.

Лекси употребила прозвище, данное Рейфу и когда-то мелькнувшее на страницах газет, но оно не прижилось – возможно, потому, что было слишком длинным.

– Сейчас речь вовсе не обо мне, – спокойно напомнил Рейф, но Лекси видела, что она задела его обнаженный нерв.

– Тогда перестань судить меня по себе! И тем более не смей бросать тень на наши отношения с Адамом.

Рейф презрительно фыркнул:

– Несколько писем по электронной почте ты называешь «отношениями»?

– Да, основанными на прочном фундаменте дружбы, а не на сексе без разбора, если верить тому, что о тебе пишут.

– Лучше этому не верить! – Это было произнесено с такой сдержанной яростью, что Лекси замолчала. – Но даже если эти истории правдивы, прелесть моя, то мои дела не имеют к тебе никакого отношения. И напротив, твои дела как раз имеют ко мне самое непосредственное отношение. По крайней мере до тех пор, пока я не доставлю тебя в Сан-Филиппе и не скину Адаму.

– Скинешь меня Адаму?

– Прошу прощения, – тут же извинился Рейф. – Не так выразился.

Эта ложь только подстегнула Лекси.

– Нет, ты выразился именно так, как хотел! Но не волнуйся, по крайней мере сегодня ты сможешь от меня отдохнуть.

С нее хватит его общества! Лекси распахнула дверцу машины, выбралась наружу и решительно зашагала по подъездной дорожке к дому.

Почти сразу за ее спиной хлопнула дверца, послышался шум работающего двигателя, а спустя еще несколько секунд низкая машина поравнялась с ней. Рейф открыл окно:

– Садись, довезу.

– Спасибо, но я лучше пешком. И, пожалуйста, сделай мне одолжение – не заговаривай со мной. А еще лучше будет, если ты притворишься, что меня вообще не существует. Можешь считать меня воздухом – невидимая, бесцветная.

– Ты ведешь себя как ребенок. Капризный, избалованный ребенок.

Лекси поджала губы и прибавила шаг. Не успела она пройти несколько футов, как поняла, что погорячилась. Босоножки на высоких каблуках отлично подходили для ночного клуба и ровного пола, но совсем не годились для пеших прогулок по подъездным гравийным дорожкам. Она споткнулась и взмахнула руками, стараясь сохранить равновесие. «Теперь я точно выставила себя полной идиоткой», – мелькнула у нее мысль, а последовавший за этим густой мужской смех только укрепил это подозрение.

Лекси остановилась, зыркнула на Рейфа, наклонилась, сняла одну босоножку, вторую и бросила их в открытое окно на сиденье рядом с ним. Вслед за обувью последовал парик. Она тряхнула головой, и рыжие волосы упали ей на лицо, рассыпались по плечам, и в эту минуту смех Рейфа прекратился. Развернувшись и распрямив плечи, она пошла босиком и через несколько шагов скрылась за негустой порослью кустарников и деревьев, растущих вдоль дорожки. Она не боялась заблудиться, – если здесь вообще можно было заблудиться, – так как в детстве при любой возможности сбегала из дома и играла в этом парке, тем более что света фонарей от подъездной аллеи было достаточно, чтобы не терять ее из виду. В прошлом Лекси иногда тайком убегала даже ночью, чтобы в полной мере насладиться свободой.

В этот раз насладиться свободой ей было не суждено, так как не успела она пройти еще несколько метров, как сзади ее окликнул Рейф:

– Прекрати это, Алексия, и немедленно возвращайся в машину!

Лекси лишь улыбнулась.

– Иначе что? – поддразнила она. – Извини, Рейф, но я вполне способна добраться до дому без тебя. – Последовавшее за этим молчание было зловещим. Сердце в ее груди вдруг забилось быстрее. – Со мной все будет в порядке, – сказала она, обходя дерево. – Ты просто езжай по дорожке, и все. Я пойду своим путем. – Лекси сделала еще несколько шагов и, остановившись у огромного дуба, прислушалась.