Дальше… дальше он не помнил… какой-то провал в рассуждениях… Потом… Ну конечно! Снаружи и внутри этого тора существовали другие масштабы времени; некоторые Вселенные вечно расширялись, другие жили меньше мгновения.

Нет, это слишком. Все это слишком много значило, чтобы иметь хоть какое-нибудь значение. Ему требовалось сосредоточиться на том, что он знал, кем был и кем стал, по крайней мере, на данный момент. Он нашёл солнце, планету — за пределами всего этого существования — и упал на неё, зная, что именно здесь источник всех его снов и воспоминаний.

Но… он искал смысл, а находил только пепел смысла. Так где же так пронзительно белело, до боли в глазах? Как раз здесь — вот она, сгоревшая беседка. Стул? Какой ещё стул?

Иногда, как, например, сейчас, от банальности всего происходящего у него перехватывало дыхание. Приходилось делать паузу в своих рассуждениях и на всякий случай проверять — ведь существовали наркотики, угнетающие дыхательный центр. Нет, всё в порядке, он по-прежнему дышит. Вероятно, его новое тело создали так, чтобы все органы и системы функционировали нормально. Но Культура — дважды благослови её Хаос — встроила в него некую дополнительную программу, поэтому все происходящее было Обманом. Он виделперед собой девушку, точнее, наблюдал за ней из-под полуопущенных век. Но тут ничего не поделаешь, он кое-что для них сделал, и теперь они могли постараться для него. Трон, сказала ему как-то Сма, является основным символом власти для многих культур. Сидеть, восседать, когда все остальные приходят к тебе, кланяясь, иногда простираясь ниц. Сидеть, чтобы не сделаться зверем, в этой не вызывающей на бой позе. Существовали даже цивилизации, где спали сидя, в специальных креслах, поскольку считали, что лечь — значит умереть.

Закалве… Неужели это действительно его фамилия? Почему-то она показалась ему странной и чуждой его памяти…

Закалве, сказала ему Сма, я побывала в одном местечке, (Почему, кстати, возник этот разговор? Что заставило его упомянуть об этом стуле? Выпил лишнего? Утратил бдительность? Вероятно, пытался — как всегда безрезультатно — соблазнить Дизиэт?), где людей убивали, сажая на стул. Речь идёт не о пытках — кровати и стулья очень часто используют, чтобы сковать движения, сделать людей беспомощными. Нет, стул — как орудие убийства. Осуждённых либо травили газом, либо пропускали через них электрический ток. Представляешь — шарик падал в контейнер под сиденьем, распространяя смертельный газ. На редкость непристойный образ: ночной горшок, стульчак… Или дурацкая шапочка на голову, а чтобы изжарить мозги, руки опускают в какую-то токопроводящую жидкость. И вот в чём суть! Так-так, Сма… Выкладывай! В этом государстве действовал закон, запрещавший, цитирую: «… жестокие, а также необычные наказания». Представляешь?

Он летел над планетой, а потом устремился вниз, и нашёл там развалины особняка, похожие на выброшенный из забытой могилы череп, нашёл разрушенную беседку, похожую на расколотый череп, и каменный корабль, очертания которого тоже напоминали череп.

Чушь! Этот корабль никогда не плавал.

Его снова швырнуло в пространство над планетой, и с высоты он увидел стул. Некоторые вещи чересчур тяжелы, их просто невозможно вынести.

Чёрт бы побрал людей! Чёрт бы побрал других! Чёрт бы побрал необходимость быть другим!

Вернёмся к девушке — почему, собственно, должны быть какие-то другие люди?

Да, у неё ещё не было большого опыта проводницы, но именно ей поручили чужака — так как её считали лучшей. Однажды она возглавит свой народ. Она чувствовала это — и ещё многое другое, прежде всего боль, когда приходилось видеть страдания других людей. Она будет ощущать чужую боль как свою, и это поможет ей пройти через все тяжёлые испытания, уготованные её племени. Она добьётся своего — как добился этого мужчина, что сидел сейчас перед ней. У неё сил не меньше, чем у чужака, а уверенность растёт в ней, подобно ребёнку во чреве. Она поднимет свой народ против завоевателей, и живущие за пределами пустыни в своём благоухающем дворце на скале падут перед ними ниц. Сила и ум женщин её племени, а также сила и храбрость их мужчин — это пустынный терновник, и он задушит в своих колючих объятиях лепестковый народ скал. Всё будет принадлежать её народу! А ей посвятят храмы.

Ложь. Эта девушка ничего не знала о своей дальнейшей судьбе. Удел порабощённого народа вряд ли мог волновать её.

Он снова расслабился, погружаясь в спокойное неистовство наркотика, балансируя на грани памяти и времени. Вряд ли ему пока удастся покинуть его пределы.

Увидеть усадьбу не удалось — мешали клубы дыма после разрыва осветительного снаряда. Тогда его взгляд обратился к огромному линкору, заточенному в своём сухопутном доке, но ему не под силу было

осознать значение, которое он имел для него на самом деле.

Он всего-навсего провёл Избранного через пустыню к Дворцу. Именно это ему поручили. Чтобы увековечить растленный род. Чтобы продолжить царство глупости. Ну, у его хозяев свои причины. А ты — бери свои деньги и беги. Только денег-то никогда не было как таковых… Было другое. Иди с нами, действуй так, как тебе хотелось бы действовать, только в больших масштабах. Мы дадим тебе то, что ты не получишь нигде и никогда — настоящее доказательство правильности твоих поступков. Ты не только отлично развлекаешься, но и трудишься на общее благо. Вперёд! И ведь он совершал все свои многочисленные подвиги, правда, не считая их таковыми, и наслаждался результатом — чувство уверенности в том, что он прав, росло в нём и крепло. А может, он не всегда был прав?

Избранного — во Дворец…

Теперь он смотрел на свою жизнь со стороны и стыдился содеянного.

Ты всегда действовал так, как этого требовали обстоятельства. Ты. применял любое оружие,какое только было в твоём распоряжении. Ты шёл к цели, и никакие препятствия не могли тебя остановить.

Он ещё раз попробовал, надеясь захватить воспоминание врасплох — устремиться мыслью к тому сгоревшему особняку, сгоревшей беседке, затонувшему каменному судну — но память не вынесла такой тяжести — и он снова оказался брошенным в ничто, приговорённым к забвению своих мыслей.

Эй-эй! Это всего лишь сон. Он знал, что если откроет глаза, то увидит сидящую перед ним девушку, встретит её пристальный взгляд. В определённом смысле это было самым плохим свойством этого наркотика — он отправлял тебя туда, куда ты хотел,

и мгновенно возвращал в реальность, только лишь возникало подобное желание.

Жестоко! А может, и правильно — получается, что возможность употреблять любой наркотик или комбинацию из них не столь приятна, как ему казалось раньше.

А что касается девушки… Она сплотит вокруг себя людей своего племени, и путь их будет велик и страшен, но все окажется напрасным, потому что они обречены, их след на поверхности пустыни уже заносит песком. Он, конечно, поспособствовал этому, отведя Избранного во Дворец, и тем самым запустил механизм, привёл в движение ужасную цепь событий, её звенья отозвались в его мозгу погребальным звоном.

Скоро его заберут отсюда и высадят где-нибудь ещё, а эта авантюра рассыплется в прах вместе со всем прочим. Он с удовольствием убил бы Избранного, потому что ему редко попадались на жизненном пути более глупые люди, чем этот кретин. Безмозглый юнец оставался в живых — ничего катастрофичнее представить было невозможно!

Он устремился мыслями к планете, которую некогда покинул, но был отброшен. Нас учили, что нет никаких богов, поэтому каждый должен спасать себя сам.

Он раскачивался, описывая круг и не замечая этого.

Ложь. Он плакал и кричал, падая к ногам презиравшей его девушки.

Он продолжал чертить головой круг за кругом.

Он шарил у ног девушки… Что он искал?

Ложь.

Ложь. Он продолжал кружить, рисуя свой собственный символ в тёмном воздухе между макушкой и светлым отверстием в верху шатра.

Девушка протянула руку и вытерла ему лоб, и он потерял сознанию…