Навязчивая, оглушительная, но чем-то приятная музыка вдруг стихла. Насколько она уловила перед тем, называлась композиция Чаг, хотя с равным успехом это могло быть имя исполнителя или даже обозначение музыкального жанра.

Молодой человек, как и прежде, выглядел растерянным.

— Ты озадачен, — сказала она. — Разве ты не можешь просто порыться в нейросети и узнать значение этого слова?

— У меня нет нейрокружева, — ответил красавчик, рассеянно проведя раскрытой ладонью по лицу и взъерошив длинные темные волосы, завивавшиеся у кончиков. — Я тебе больше скажу: у меня сейчас даже терминала нет. Я же поразвлечься вышел.

Он поднял голову и уставился в ту воображаемую точку, которую можно было считать вершиной конуса шатра тишины. Потолок помещения находился так высоко, что ее отсюда не было видно.

— Корабль? Что такое блева?

— Плева,— поправила она.

— Плева — это тонкая мембрана, частично перекрывающая доступ в вагину у млекопитающих, особенно у человека, — ответил корабль, воспользовавшись для этого большим серебряным кольцом у нее на пальце. — Плева обнаруживается приблизительно у двадцати восьми процентов представителей пангалактического метавида. Ее присутствие свидетельствует о том, что обладатель мембраны еще не участвовал в половом акте с проникновением. Однако известны...

— Спасибо, корабль, — смазливый молодой человек взялся за кольцо, стянул с ее пальца и тем заставил его замолчать.

Ледедже усмехнулась. Движение, каким он отнял свои пальцы от ее руки, было почти интимным. Многообещающим. Она склонила голову к его ладони.

— А у меняесть плева? — спросила она негромко.

— Нет, — ответило кольцо. — Поднесите меня к одной из ваших ушных раковин, пожалуйста.

— Извини, — бросила Ледедже красавчику и отошла в сторонку. Молодой человек пожал плечами, пригубил свой коктейль и от нечего делать осмотрелся по сторонам.

— Ледедже, говорит Сенсия, — сказало кольцо. — Телозаготовка, которой я воспользовалась, не обладала гениталиями определенного пола. Указание преобразовать ее к женскому полу поступило вместе с программой, содержавшей базовые сичультианские фенотипические характеристики. Я не снабдила его плевой, потому что по умолчанию она не предусмотрена. А вы бы хотели ею обзавестись? Я могла бы...

— Нет! — прошипела она, прижимая кольцо к губам.

Потом нахмурилась, потому что красавчик выбрал именно этот момент, чтобы улыбнуться и приветливо кивнуть кому-то, стоявшему поблизости.

Он не был похож на сичультианца. Да и с чего бы вдруг? Он выглядел... другим. В той же мере, что и она сама. Когда несколькими часами раньше, сидя перед стеноэкраном в комнате и собираясь с духом после расставания с Сенсией, она разрабатывала план действий, то начала с поискового запроса относительно мест, где назначали друг другу встречи те из четверти с небольшим миллиарда пассажиров корабля, кто по тем или иным параметрам отличался от среднестатистического гражданина Культуры. Таких мест оказалось много. В конце концов, на корабле с таким числом пассажиров чисто статистически должно было отыскаться предостаточно индивидов, не соответствовавших Культурной норме.

Она решила, что проще всего воспринимать жилое пространство всесистемника как единый исполинский город, длиной около пятидесяти километров, диаметром около двадцати — и почти километровой высоты.

Транспортная система корабля работала бесперебойно, отличалась превосходной скоростью и была, разумеется, совершенно бесплатна. Основным средством передвижения были маленькие, но роскошно обставленные вагончики подземки, рассчитанные на одного пассажира и курсировавшие между лифтовыми шахтами, по которым можно было перебраться с одного уровня на другой. Она привыкла считать город — достаточно крупный город — местом, где собираются эксцентрики и чудики, люди, которые в маленьких городках и деревнях рисковали столкнуться с осуждением обывателей или даже подвергнуться остракизму, если вели себя слишком смело и самоуверенно; в мегаполисе же им предоставлялась возможность быть самими собой, теми, кем хотят, и жить среди подобных себе, приехавших в город кто откуда, всяк со своими целями. Она надеялась, что в таком большом городе обязательно найдутся люди, которым она покажется привлекательной.

Кроме того, требовалось безотлагательно решить проблему Альтернативного Корабля, как она ее для себя окрестила, и это задание наделено было в ее глазах более высоким приоритетом.

Сейчас она находилась в заведении под названием Предельная Божественность. Это было что-то среднее между наркобаром, публичной сценой и тусовщицким перекрестком.

У него была своеобразная репутация. Как только она принялась задавать стеноэкрану наводящие вопросы, вмешалась Сенсия. Голос аватара внезапно перекрыл ответы поисковой системы, озвучиваемые более нейтральным тоном. Ей сказали, что Предельная Божественностьне принадлежит к числу мест, которые рекомендованы для посещения лицам, только начинающим знакомство с Культурой. Ледедже проглотила обиду, поблагодарила Сенсию за совет и со всевозможной вежливостью попросила не вмешиваться в ее дальнейшие поиски.

Итак, Предельная Божественность. Сюда захаживали корабельные аватары.

— Ты снова вмешиваешься, — прошептала она.

Молодой человек допил свой коктейль и задумчиво прищурился на донышко опустевшего бокала.

Она послала ему улыбку.

— Я могла бы притвориться корабельной сервис-системой, — резонно ответил голос Сенсии, в котором, к ее досаде, не оказалось ни малейших оттенков досады. — Я подразумевала, что тебе будут интересны такие детали физического процесса производства тела, которое тебе в данном воплощении принадлежит. Извини, девочка моя. Если ты волнуешься, была ли твоя сексуальность каким-то образом откорректирована, пока заготовка росла в амниотическом баке, я могу тебя заверить, что твои опасения беспочвенны.

Красавчик жестом подозвал пролетавший мимо поднос, поставил на него пустой бокал и взял взамен чашу с каким-то курением. Он поднес ее к лицу и глубоко вдохнул дурманящий дым.

— Мне это и в голову не приходило, — ответила Ледедже. — Сенсия...

— Что?

— Ты не могла бы оставить меня сейчас?

— Уже. Но я хотела бы дать тебе маленький совет: пора бы поинтересоваться его именем.

— Пока.

— Пока-пока. Я с тобой позже поговорю.

Продолжая улыбаться, Ледедже взглянула вверх. Молодой человек подошел к ней и приглашающим жестом протянул курение. Она хотела было взять чашу правой рукой, но он отвел ее и указал на ее левую руку.

Она взяла чашу левой рукой и, продолжая движение, легонько коснулась его лица.

Молодой человек взял ее за правую руку и вновь охватил пальцами кольцо. Пока она вдыхала ароматный серый дымок, он стянул терминал с ее пальца и небрежно швырнул его назад через плечо.

— Эй, оно мое! — возмутилась она.

Она посмотрела туда, где должно было упасть кольцо. Оно лежало метрах в десяти от толпы. Непохоже было, что кто-то намерен сбегать за кольцом и принести его владелице.

— Ты зачем это сделал?

Он пожал плечами.

— Мне так захотелось.

— Ты всегда поступаешь так, как хочешь?

— Почти всегда, — он снова пожал плечами.

— И как мне теперь общаться с кораблем?

Молодой человек глубоко задумался и вдохнул дым. Она и не заметила, как он умудрился перетянуть чашу обратно.

— Может, тебе покричать в воздух? Или спросить у кого-то еще?

Он покачал головой, с сомнением глядя на нее.

— Ты ведь нездешняя. На самом деле не здешняя. Разве нет?

Она не сразу нашлась, что ответить.

— Да, — сказала она наконец. У нее не было намерения особо откровенничать с человеком, который только что, по сути, ограбил ее: забрал у нее не принадлежавшую ему вещь и просто выкинул, как пустую безделушку.

Его звали Адмайле.

Она представилась как Лед, заподозрив, что Ледеджеон выговорить не сможет.