Эмм вернулась от Джаннет вся в слезах. Она никак не могла поверить, что ее лучшая подруга оказалась отвратительной и лживой стервой.

Грегори вошел в ее жизнь, как ураган, как очищающий глоток свежего горного воздуха. Эмм уже и не надеялась, что ее личная жизнь когда-нибудь сложится. Ни один мальчик, молодой человек или мужчина не обращал на нее пристальный взгляд. Может, только старый мистер Барнер — школьный учитель математики. Правда, он искренне полюбил Эмм за необыкновенный талант и упорство, которое она проявляла на его уроках. Да и семидесятипятилетний старичок даже в мыслях никак не мог претендовать на роль принца на белом коне, которого ждала Эмм.

И вот пришел Он. Пришел и сказал: «Пойдем со мной». И Эмм пошла, как будто ее вели на поводке. Теперь ради этого человека она была готова сделать все, даже разорвать отношения с подругой, которую знала чуть ли не с рождения.

Эмм даже не пыталась прислушаться к тому, что говорила ей Джаннет. Все внимание ее было привлечено к собственной душевной ране, а раны бывшей подруги уже мало интересовали новую Эмм.

Все же Джаннет поступила с ней гадко! Никогда больше Эмм не поверит никому, кроме своего Грегори, и никому больше не позволит поселиться в ее истерзанном сердце!

Когда Эмм подумала о своем возлюбленном, ею овладела жажда увидеть его. Она так хотела, чтобы единственный близкий ей человек успокоил и утешил ее! Эмм потянулась к телефону и набрала номер Грегори. Длинные гудки были ей ответом.

Странно, подумала Эмм, ведь Грегори отпустили с условием, что он будет находиться дома. Наверное, что-то случилось с телефоном. Может, он тоже хочет позвонить мне, а линия не работает? — испугалась Эмм. Надо как можно скорее ехать к нему! Грегори, верно, уже волнуется, куда это я запропастилась.

Эмм начала собираться. Попыталась убрать опухоль с век, приложив лед. Потом попробовала замаскировать с помощью тонального крема пятна, которые всегда появлялись на лице, если Эмм много плакала. Наконец зеркало показало кого-то более достойного предстать перед глазами Грегори Александера, чем Эмм, возвратившаяся из больницы. От подруги, которая, как уверяла она любовника, больше ничего не значила в ее жизни.

Два квартала до дома Грегори Эмм решила пройти пешком. Светило солнце, оно, правда, не давало тепла, но все же на душе становилось веселее.

Когда Эмм поднялась к квартире Грегори, она решила не звонить в дверь, а воспользоваться своим ключом. Будет очень здорово появиться перед ним внезапно и сказать: «А вот и я, милый! Ты рад?» Эмм застенчиво улыбнулась, представив, как Грегори обнимет ее и поцелует крепко-крепко.

Она повернула ключ в замке. Новый механизм сработал без единого звука. Эмм, тихо ступая, прошла по холлу, гадая, где может быть Грегори. В ванной комнате никого, в кухне тоже. Значит, Грегори в спальне. Может, он спит? Тогда Эмм тихонечко подойдет к нему и ляжет рядом. Любимый проснется и скажет: «Я думал, что мне снится самый прекрасный сон в мире, что ты рядом со мной. Оказывается, сны сбываются». И губы его изогнутся в такой родной улыбке…

Уже почти у самой двери спальни Эмм услышала голоса. Она удивилась. Если у Грегори гость, то почему он принимает его в спальне? Да и кто это вообще может быть?

Что-то подсказало Эмм, что не следует обнаруживать свое присутствие. Она подошла ближе к двери и прижалась ухом к косяку. Один из голосов был мужским, от одного его звука у Эмм сладко защемило сердце. А вот от второго, женского, тревожно забилось в груди, будто пойманный в капкан зверек.

— Грегори, я сразу сказала тебе, что ты идиот! Ты не должен был ее насиловать. Она должна была сама тебя захотеть, — произнес женский голос.

— Как бы она меня захотела, если после той памятной ночи эта дурочка меня просто возненавидела? Она даже не позволяла мне подходить ближе, чем на два шага! — раздраженно ответил Грегори.

— Я же почти смогла переспать с Антонио, если бы эта корова не приперлась так не вовремя! Он был бы моим всего через пару минут! — Голос женщины звенел от раздражения.

— Вот видишь, тебе тоже не удалось! — огрызнулся Грегори.

— По крайней мере, меня не обвиняют в изнасиловании, — съязвила его собеседница.

— Прекрати. — В голосе Грегори звучала досада. — Лучше подумай, как нам из этого выпутаться.

— А я тут при чем? — удивилась женщина. — Меня никто ни в чем не обвинял.

— Подожди, если я пойду в тюрьму, — свирепо сказал Грегори, — то потащу за собой всех, а уж тебя, киска, в первую очередь.

— И это после всего, что я для тебя сделала?! — в притворном ужасе воскликнула она.

— Мы в одной связке, помни это.

— Мальчик, никто и никогда не грозил мне, — с расстановкой произнесла женщина, ее голос не предвещал ничего хорошего. — Я тебе могу сказать только одно: у меня найдутся деньги на хорошего адвоката, а вот тебе это не светит. Капитан Гроувер с превеликим удовольствием сделает одолжение своему другу, дяде Джаннет. А если мы останемся в стороне, я помогу тебе просидеть за решеткой как можно меньше. Выбирай.

— Хорошо, твоя взяла. Я согласен делать все, как ты скажешь, — зло произнес Грегори после недолгой паузы.

— Я рада, что хоть чему-то научила тебя. Ненависть непродуктивна! Запомни это, мальчик.

— Хорошо, — повторил он. — Что я должен делать?

— Вбить в голову этой дуре Эмм, что ее подружка — грязь, которая достойна только того, чтобы ее топтали ногами. Твоя серенькая любовница должна будет с уверенностью рассказывать присяжным и судьям, как сильно ты любил Джаннет, как она заставляла тебя страдать. И как обманом заманила к себе домой.

— А я не сам пришел?

— Нет, конечно! Грегори, ты всегда был идиотом или это сутки в тюрьме сотворили с тобой такое? Если так, то мы сможем отправить тебя на освидетельствование у психиатра.

— Что я должен буду сказать?

— Что тебе позвонил наш общий знакомый и попросил зайти к Джаннет передать кое-какие документы. Ты пришел, потому что тебя просил хороший человек. А эта ужасная женщина бесстыдно бросилась на тебя.

— А как я буду объяснять, где познакомился с этим «хорошим» человеком?

— Конечно, на их помолвке! Грегори, ты просто тупица. Уж до этого ты должен был додуматься сам.

— Прекрати, ты же знаешь, я терпеть не могу, когда меня оскорбляют!

— А придется привыкать. — Она зло рассмеялась. — В тюрьме ты вряд ли найдешь хоть одного воспитанного человека.

— Я же просил тебя прекратить! Ты допросишься!

— И ты ударишь меня?

— Не переступай грань.

— А мне нравится балансировать на краю. — Женщина рассмеялась. — Глупый, я не боюсь тебя, потому что знаю один безотказный способ твоего усмирения.

На некоторое время воцарилась тишина.

— О, Мадлена! — неожиданно раздался тихий стон Грегори. — Подожди, я еще не все выяснил. Что мне делать, если Эмм заупрямится?

— Милый, разве ты не можешь заставить любую женщину слушаться тебя, будто она — дрессированная комнатная собачка?

— Надо честно признать, с тобой у меня это не получилось.

— Да уж! — Она вновь рассмеялась, но уже каким-то хриплым гортанным смехом. — Если не можешь заставить кобылку идти в узде лаской, попробуй силу. Ты же мог меня ударить?

— Иди ко мне, — хрипло сказал Грегори.

Эмм зажала ладонью рот, чтобы не закричать. Ей казалось, что мир вокруг нее рушится. На негнущихся ногах она вышла в холл и ухватилась рукой за дверь, чтобы не упасть. Эмм собрала остатки всех своих сил в кулак и, пошатываясь, вышла из квартиры Грегори. Тихо закрыв дверь, она в изнеможении прислонилась к ней спиной и, скользя по темному пластику, упала на пол.

Слезы текли из ее глаз ручьями. Эмм понимала, что, если сейчас заговорщики откроют дверь, ей несдобровать. Она чувствовала, что Грегори ради своей свободы пойдет на все. Если понадобится, он силой заставит ее дать ложные показания.

Тихо всхлипывая, Эмм поднялась сначала на колени, затем смогла выпрямиться. Надо бежать прочь и как можно быстрее. Домой, домой! Там она сможет спрятаться от всего. Надо только отключить телефон, и запереть дверь, и выключить свет. Так, чтобы любой, кто посмотрит на ее окна, решил, что в квартире никого нет.