Силясь хоть немного успокоиться, Хоторн изо всех сил сжал пальцами нежные бедра Маргарет и, повинуясь ритму любви, стал называть про себя цифры секретного кода. Он должен сдержаться, должен продлить эту сладкую пытку. Господи, как он хочет ее! Нет, она ему нужна, нужна, как ни одна другая женщина на свете.

Маргарет со стоном рванулась ему навстречу. У обоих больше не было слов – осталось лишь желание слиться воедино, добиться победы в этом сладостном состязании. И уже через несколько мгновений бешеной любовной пляски они достигли пика наслаждения.

Майкл стал дышать медленно и спокойно. О таком дыхании он уже успел прочитать в «Записках» Августина X. С его уст срывались какие-то слова. Хотя нет, не слова – цифры, которые Хоторн шептал Маргарет на ухо: «17, 35, 14, 49, 12, 57, 6, 97».

– Что ты говоришь?

– Повторяю цифры кода, – сдавленным голосом ответил Монтрейн. – Только, ради Бога, не спрашивай меня, почему я это делаю.

Маргарет охватил внезапный порыв нежности. Положив ладонь Майклу на щеку, Маргарет повернулась, чтобы поцеловать его. В ответ он смог лишь застонать от наслаждения...

Майкл Хоторн, граф Монтрейн, владелец крупной собственности и трех поместий, Мастер кода, имеющий награды короны за личный вклад в развитие благосостояния своей страны, лежал на полу в гостиной и чувствовал себя опьяненным от удивления.

Экстаз охватил все его тело, даже кончики пальцев ног подрагивали от удовольствия. Господи, как же хорошо! Повернувшись, он посмотрел на Маргарет. Ему вновь захотелось впиться в ее губы поцелуем, впитать ее в себя, раствориться в ней, сжать в своих объятиях так крепко, чтобы они уже не могли чувствовать, где кончается его тело и начинается ее нежная горячая плоть.

Вдруг в его голове зазвучал колокольчик – Монтрейн встрепенулся, осознав, что разум в который уже раз предостерегает его.

Он наследник древнего рода. Граф. Человек, имеющий безупречную репутацию. У него есть обязательства перед своей семьей, он должен как можно скорее жениться, выбрав в жены богатую наследницу, деньги которой помогут справиться с финансовыми трудностями семьи. Он не имеет права на близость с Маргарет.

Он обезумел от страсти.

К тому же он то и дело смотрит на потолок этой утренней гостиной. Вероятно, следует обратиться к какому-нибудь художнику, чтобы тот расписал потолок – например, так же, как это сделано в библиотеке. Чтобы было на чем сосредоточить свое внимание, когда он будет вновь лежать здесь – измученный, удовлетворенный, не в силах шевельнуться.

– Между прочим, там, наверху, у меня великолепная кровать, – с отвращением промолвил Хоторн. Повернув голову, он посмотрел на Маргарет. Ее нежная улыбка очаровала его.

Внезапный стук в дверь вернул их в реальность.

– Милорд! – раздался из коридора голос Смайтона. – Портниха интересуется, готовы ли вы иметь с ней дело.

Маргарет тут же села, в ужасе уставившись на дверь. Майкл принялся с ходу придумывать объяснение, которое понадобится, если дверь неожиданно распахнется. К несчастью, разум отказывался повиноваться ему. Все у него в голове плыло, как в тумане.

Да кто бы ни зашел сейчас в гостиную, он немедленно поймет, чем они тут занимались. То, что он забыл, где находится, в каких обстоятельствах – забыл обо всем на свете, кроме Маргарет, послужило ему еще одним предостережением. Он должен быть начеку.

– Все в порядке, все нормально, – быстро проговорил Хоторн, понимая, что от правды никуда не деться. – Мы должны все отрицать, чего бы нам это ни стоило.

Впрочем, все обошлось. Уже через несколько мгновений граф Монтрейн, безупречно одетый, отворил дверь в гостиную. Маргарет стояла возле него – ее одежда тоже была приведена в относительный порядок. Хоторн улыбнулся портнихе, кивнул дворецкому. Ему показалось, что Смайтон настроен еще мрачнее, чем всегда, а у портнихи обиженный вид, как будто ее оскорбили.

– Вам придется удовольствоваться теми мерками, которые вы уже успели снять, мадам, – сухо сказал граф. С этими словами он вышел из гостиной в сопровождении Маргарет. Как только они оказались в холле, Хоторн остановился и подозвал к себе Смайтона. Выслушав хозяина, дворецкий кивнул и вернулся к портнихе.

– Что ты ему сказал? – спросила Маргарет, когда они оказались в укрытии библиотеки.

– Я заплатил за ленту, – с усмешкой ответил Хоторн.

Можно не сомневаться, что их недостойный поступок вызовет новый всплеск светских сплетен, которые не утихнут еще несколько месяцев. Собственное поведение должно было бы разозлить Майкла. Или хотя бы напомнить ему о том, что рядом с Маргарет он полностью теряет над собой контроль.

Вместо этого граф Монтрейн расхохотался.

– Питерсон говорит, что он не может освободить кухарку, ваше сиятельство, – сказала Молли, сделав книксен.

– Что?! Что он сказал?! – сердито воскликнул Майкл, хмуро глядя на молоденькую горничную. Впрочем, его гнев был направлен не на нее, а на дворецкого его матери.

– Графиня развлекается, ваше сиятельство, поэтому, по словам Питерсона, он не может освободить кухарку. Он говорит, что раз уж Смайтон считает, что может управляться со всем хозяйством, то вам и кухарка ни к чему.

Приподняв бровь, Хоторн посмотрел на Молли. Девушка сделала еще один книксен.

Скорее всего Питерсон ничего не понял. Вообще-то Майклу с Маргарет было довольно услуг Молли и Смайтона, но граф хотел, чтобы завтрашний обед был особенным.

И доводы Питерсона раздражали его, особенно если учесть, что именно он, граф Монтрейн, нанимал дворецкого матери на службу.

– Тебе придется еще раз сходить к нему, Молли, – наконец сказал Хоторн. Написав записку, он вручил ее девушке. В ней граф довольно сухо изложил Питерсону свое требование и добавил, что тот должен найти способ выполнить его, что оно исходит не от Смайтона, а от него.

Молли поклонилась в третий раз и выбежала из комнаты.

Стало быть, графиня опять развлекается?

Его мать не видела ничего зазорного в том, чтобы за месяц растранжирить выделенные на квартал деньги, а затем ждать, когда Майкл безропотно оплатит все счета.

Женитьба на богатой наследнице становилась все более необходимой. Он не станет долго ухаживать за ней. Ему срочно, сейчас, необходимо вливание капитала. Хоторн еще раз убедился в этом, просмотрев отчет о месячных тратах. Шляпки, туфли, платья, цветы, всевозможные, никому не нужные безделушки, которые покупались лишь для того, чтобы произвести впечатление или подольститься к кому-нибудь.

Если он не женится в ближайшее время, то не сможет оплатить все счета.

Однако мысль о том, чтобы принести себя на алтарь семейного благополучия, прежде казавшаяся Хоторну вполне приемлемой, сейчас стала для него отвратительной.

Монтрейн, к примеру, не мог подумать о том, чтобы забыть обо всех делах и провести с женой целых два дня, как это было с Маргарет. Хоторн подумал о Джейн Хестли. У нее были очень светлые волосы, мелкие черты лица, тонкие губы и преждевременно отвисшие щеки. Хоторн сомневался в том, что Джейн могла бы заинтересоваться «Записками» Августина X. И уж тем более он не мог себе представить, что она когда-нибудь вздумала бы обвить его тело голубой лентой.

Маргарет восхищала его, удивляла, интриговала, возбуждала любопытство. Более того, тот Монтрейн, в которого он превращался в ее обществе, нравился Монтрейну настоящему, как будто Маргарет обладала способностью находить в нем самое лучшее. Правда, тот человек был весьма несдержан и абсолютно иррационален, но еще никогда прежде Хоторн не чувствовал себя таким живым и жизнерадостным.

Некоторые женщины созданы для того, чтобы навсегда запоминаться мужчинам. Почему-то Хоторн не сомневался, что Маргарет – одна из таких женщин.